Что бы там ни было, он не говорил, а мне было по барабану, потому что правда в том, что я совершенно не собиралась обходить Доминика стороной.

Мои глаза метнулись обратно в ораву людей, пытаясь его отыскать, но он уже исчез из толпы, оставив меня с тревожащим ощущением, что я пропустила что-то важное и захватывающе, хотя я даже не представляла, что же это было.

— Тебе даже не стоило приходить сюда, — продолжил Трейс едва слышно.

Я легко перевела на него взгляд.

— С чего вдруг? — спросила я, сузив глаза, когда он напряженно уставился на меня, словно пытаясь прочитать меня и что-то сказать глазами. Я не понимала их, но мне безрассудно хотелось узнать их язык.

Прежде, чем я успела ответить, я почувствовала, как меня оторвали от колонны и отшвырнули назад на пару футов так, что я приземлилась на зад.

— Какого хрена ты делаешь? — завизжала Никки, приближаясь ко мне, словно собиралась меня ударить, хотя я уже была на полу. — Отвали к чертям от моего парня!

— Я ничего не делаю! — защищаясь, я отползала назад, стараясь смыться подальше от нее.

— Ты всерьёз думаешь, что можешь просто появиться тут из ниоткуда и подвалить к нему?

— Что? — я покачала головой, сбитая с толку. Эта курица была совершенно невменяемой. — Это не то, что я делаю, я…

— Слушай меня внимательно, потому что дважды я повторять не буду, Джем-ма. — Она потянулась к ближайшему столику и взяла бокал с выпивкой. — Трейс мой, поняла? Держись от него подальше, или, клянусь небом, тебе мало не покажется! — она перевернула бокал и вылила его содержимое мне на бедра.

— Твою мать, Никки, какого хрена ты творишь? — закричал Трейс, схватив её за талию и оттаскивая подальше от меня.

Её ледяные аквамариновые глаза метнулись ко мне перед тем, как её безумие перекинулось на него. Вена у неё на лбу пульсировала, пока она обрушивала на него шквал слов, которые я не могла разобрать.

Долбаное дерьмо.

Вонь алкоголя добралась до моего носа, пока я сидела с разинутым ртом, промокшая и шокированная. Тейлор подбежала ко мне и помогла мне подняться на ноги, пока остальные девушки стояли вокруг, чувствуя себя весьма неловко.

— Боже, — воскликнула Тейлор, схватив со столика салфетки и протягивая их мне. — Поверить не могу, что она это сделала.

Я тем более. Я даже говорить не могла.

Я взяла у нее салфетки и начала вытирать свои мокрые брюки, пытаясь как можно быстрее их высушить, словно это могло стереть всё то, что здесь произошло. Это не помогло.

— Я принесу ещё салфеток, — сказала она и умчалась в сторону бара.

Всё ещё в состоянии шока, я оглядела зал и поняла, как много людей стали свидетелем произошедшего. Половина зала, разинув рты в кривой ухмылке, уставилась на меня широко открытыми глазами. Для них я была смешной. Я была смешной. Внезапно я поняла боль, которую испытывают карнавальные шуты.

От унижения у меня на глазах навернулись слезы, хотя разреветься перед всеми этими людьми после того, что произошло, было уже слишком. Я бросила мокрые салфетки на столик и умчалась к ближайшему выходу.

***

Ветер хлестнул по щекам, когда я вылетела через двери и пошла по улице, оставляя позади «Всех Святых» со всей их несвятостью. Толпа, которая недавно была здесь, почти исчезла, поскольку многие переместились внутрь, где стали свидетелями одного из худших дней в моей жизни.

Слеза нарисовала дорожку на моей щеке, следом скатились еще, и еще, и к тому времени, когда я это поняла, мои щеки промокли от боли и разочарований по-настоящему плохих последних двух месяцев. Потеря папы, больница, переезд, новая школа — новые враги — это было слишком. Так не могло дальше продолжаться.

Я вытерла щёки тыльной стороной ладони и перешла на другую сторону улицы, отчаянно пытаясь найти шоссе или проспект, откуда можно будет вызвать такси. В этом месте нужно было держать ухо востро. Дрожа от холода в сырой одежде среди темных зданий и пустых складов я высматривала на пустынной улице какой-нибудь указатель или спасительный знак. И тогда я снова его увидела.

Безликая фигура стояла поодаль, прислонившись к зданию и выставив ногу вперед — почти неузнаваемая, если бы не знакомые светлые волосы и знакомая поза. Было в нём что-то, притягивающее меня к нему, что-то таинственное и соблазняющее.

Прежде чем я разобралась с этим уравнением, ноги понесли меня к нему будто по собственной воле. С каждым небольшим шагом, уставшим, но уверенным, я подходила к нему ближе и ближе. Я почувствовала, как сердце глухо забилось, когда вспомнила предупреждение Трейса, но сейчас всё это не имело значения. В ту секунду, как я увидела его, стоящего здесь, я, не раздумывая, решила не обращать внимания на предупреждения.

Что Трейс мог знать? Человек, который встречается с кем-то вроде Никки Паркер — ужасной, тупой, психованной Никки Паркер — очевидно, совершенно не разбирается в людях.

Да пошёл он в задницу. Нет. Да пошли они оба в задницу.

Я шла в непоколебимой решимости встретиться с ним, когда Мустанг цвета синий металлик с двумя белыми гоночными полосами затормозил около меня и медленно пополз, будто шагая рядом со мной. Его мощный двигатель неприлично рычал, пока он продирался через тишину ночи.

Я осторожно отступила в сторону, когда тонированное пассажирское боковое стекло поползло вниз. Его глаза цвета океана были первым, что я увидела.

Глава 5.

Хороший сын

— Подвезти? — спросил Трейс, перегнувшись через пассажирское сиденье.

Это последнее, что мне было от него нужно.

— Нет, спасибо, — холодно ответила я, не сбавляя шага.

Он слегка отпустил педаль тормоза, и машина медленно поехала вперед, оставаясь рядом со мной.

— Давай же, уже поздно, — настаивал он. — Здесь небезопасно.

— Я рискну.

— Пожалуйста, просто сядь в машину.

— Я же сказала нет! — я добавила в голос немного зимней стужи.

— Ладно, делай, что хочешь.

Я прошла еще с дюжину шагов, ожидая, что он уедет, но он этого не сделал. Когда я обернулась к нему, он всё ещё свешивался с водительского сиденья, наблюдая за мной, а его предплечье расслабленно лежало на руле.

— Что ты делаешь?

— Еду.

— Я имею ввиду, почему ты еще здесь?

Его ямочки стали меньше, хотя он не улыбался:

— Провожаю тебя домой.

— Отлично, а ты не мог бы перестать это делать? — спросила я, скривив лицо. — Мне бы не хотелось, чтобы меня сбила твоя девушка, когда она будет проезжать мимо и увидит нас. — А с моей удачей это действо, несомненно, начнётся с минуты на минуту.

— Тогда садись в машину, — нетерпеливо сказал он. — Она поедет отсюда в любую секунду.

Я оглянулась в поисках любых признаков Никки, а затем посмотрела на здание, около которого был Доминик, но он уже исчез. Снова. Без его звездного присутствия на улице стало темнее и холоднее.

Несомненно, выбора у меня не было.

— Ладно, хорошо, — сказала я, остановившись и посмотрев ему в лицо. Он тут же нажал на тормоза. — Но только потому, что я понятия не имею, где я, и от мысли снова столкнуться с Никки меня тошнить начинает.

Он кивнул, ямочки у него на щеках почти исчезли, когда он наклонился через пассажирское кресло и открыл мне дверь. Я снова оглянулась, убедилась, что нас никто не видит, и, вопреки здравому смыслу, забралась внутрь.

— Видишь, это было совсем не трудно.

Я отвернулась и потянула ремень безопасности, пытаясь пристегнуться. Дурацкая штуковина застревала при каждом рывке.

— Давай помогу, — предложил он.

— Сама справлюсь, — настояла я, дергая ещё сильнее.

Он подождал целых три секунды, прежде чем убрать мою руку. Я откинулась на спинку кресла, и он незаметно убрал правую руку с моего подголовника и потянулся через меня другой рукой. Запах его одеколона — пряный лесной аромат, от которого у меня сжалось в животе — окутал меня, словно дурманящие объятия.