Было бы интересно поглядеть на перекошенное лицо мужчины, если бы Кира не развернулась к нему спиной и не пошла дальше по своему пути. Ей хотелось поскорее домой, в свою комнату. Забавно. Ещё минутой ранее Митчелл была бы не прочь медленно прогуляться и дольше, чем следует, подышать свежим воздухом.

Если бы не люди.

Не присутствие таких, как тот, что оттолкнул её. Уж лучше дом. Одиночество.

Как не странно, приподнятое настроение таким и оставалось на протяжении всей недолгой дороги. Возможно, частью этой радости было отсутствие отца до вечера. У неё будет хотя бы крошечное мгновение, чтобы закрыть глаза и представить себя совершенно одну в этом большом мире. Интересно, действительно ли мир столь огромен? Возможности полностью удостовериться в этом не было. Пока что. И дело не в недостатке средств. Напротив, сама Кира училась в приличной школе и имела приличное число возможностей благодаря отцу. Тут уж следует отдать ему должное. Их отношения не были идеальными, но он хотя бы не лез к ней в душу. Быстро сдался ещё в самом начале, когда она резко повзрослела. Что не сказать о нём.

А когда-то давно всё было иначе. Все были не теми, кем являются сейчас.

Она провела ладонью по двери из красного дерева, а затем прикоснулась к ручке. Необходимо было вставить ключ, либо ввести пароль в аппарат, прикреплённый слева. Как бы не было это глупо, но иногда девушке было интересно, насколько надежен их замок. Её отец был простым бизнесменом, однако с каждым годом всё востребованнее. Так почему бы не проверить заодно и защиту?

Ей было скучно. Скучно во всех смыслах. Школа, улица, дом — не важно. Всего лишь пространство, способ заполнить пустоту. Но та никогда не исчезнет. Пустота везде: в предметах, в словах, в эмоциях, в самих людях. Каждое их движение — это пустота. И маленькая проказа в виде попытки взлома ничего не изменит.

В любом случае, сработает сигнализация, и драгоценный папочка бросит всё и приедет искать преступников, решивших пробраться в дом. А это окажется его собственная дочь.

Её руки уже давно вытащили из кармана рюкзака шпильку для волос и приблизили ту к замочной скважине.

Он не будет рад. Но ей скучно, и ей плевать на последствия.

Что же делать? Остановиться, пока не поздно, или продолжить задуманное?

— Да здравствует скука, — тяжело выдохнув, Митчелл другой рукой вставила ключ и открыла дверь без излишних задумок.

Её встретила мёртвая тишина, которая была каждый будний день. Разве по выходным отец иногда бывал дома. Правда, какой толк от заядлого трудоголика, пытающегося скрыться от правды за кучей бумаг? Остаётся самой справляться с пустотой.

— Я дома!

Непонятно зачем, ей захотелось заявить о себе той самой пустоте, хотя та преследует её и так всю жизнь. Но, может быть, в доме царила особая пустота, которую способны понять только хозяева. И девушка переступила порог, медленно и глубоко вдохнула и выдохнула, а затем пересекла большой зал. Есть совершенно не хотелось. Раньше ей нравилось занимать себя дома решением логических задач, заставляющих мозг думать. Это помогало сосредоточиться только на математике, забывая о настоящем. Но однажды формулы и числа тоже наскучили.

Что с ней не так? Или это с другими что-то не так?

Окно в её опочивальне было приоткрыто. Вероятно, отец решил раз в год проявить заботу и проветрить перед приходом дочери комнату. Лёгкая прохлада навевала мысли о береге моря. Она бросила рюкзак в сторону, и тот со стуком упал на дорогой ковёр. Хотелось зарыться в одеяло, спрятаться от всего.

И пустота была сейчас рядом с ней. Она ощущала её всем своим существом.

***

Лес был не знаком, но тем и привлекал. Обычно в таких ситуациях люди начинают испытывать страх, беспокойство. Неизвестность пугает, но только не её. Разве это не повод испытать удивительное приключение, способное на некоторое время заполнить тебя впечатлениями и воспоминаниями, отвлекать от правды?

Листья были холодными на ощупь, несмотря на солнце, ярко светившее в небе. Ни единого намёка на облака она не видела, и наверху её встречал только один насыщенный цвет — голубой. Чем-то он напоминал ей глаза отца… Такие же яркие, порой сильно привлекавшие внимание. Тем и раздражающие… Но всё же прекрасные. Как жаль, что ей достался совершенно обычный, совершенно неинтересный цвет.

Игра теней под ногами забавляла девушку. Она ступала по мягкой, точно её ковёр в спальне, траве и не могла сдержать легкую улыбку, проступившую на устах. Какая досада и одновременно насмешка над собой: она-то полагала, что ничто более не будет в силах заставить её улыбаться. А сейчас какой-то никчёмный пустяк в виде простых чудес природы вдруг взял над ней верх.

Несколько минут, а может, часов, Кира ступала вперёд, пробираясь в самые глубины леса, почти как в душу человека. И действительно, у опушки леса всё выглядело более приветливым и светлым. Но деревья сгущались, и солнечный свет терялся на полпути к своей цели, а острые ветви встречались всё чаще, так и намереваясь оцарапать лицо чужаку. Вот только Кира не чувствовала себя посторонней. Она… словно была здесь раньше, как бы банально это не звучало. Что будет впереди, ей не было известно, но чувство безопасности не покидало её. Идти вперёд — вот что нужно делать. Продолжать идти, несмотря на сумрак как при наступлении ночи, затихания пения птиц — только несколько раз вороны подали голос, да и то в скором времени сорвались со своих насиженных мест и улетели подальше от местонахождения девушки.

Обычный лес. Митчелл нахмурилась, силясь понять, как она здесь оказалась. Это всё знакомо, но вспомнить… не получалось. Что-то упорно стояло на пути к разгадке. Ей ничего не оставалось, кроме как продолжать идти, временами сильно наклоняясь, дабы не задеть сухие ветви без листьев, а иногда и перепрыгивая через острые камни — с чего бы им быть в лесу? Такое впечатление, что ранее здесь было море, а затем оно высохло, и лишь обломки скал служили доказательством существования бездонной водной пучины.

Под ногой что-то хрустнуло. Череп какого-то животного. Как жутко, не так ли? В любой момент девушка могла столкнуться с тем, кто убил того несчастного, оставив лишь обглоданные кости.

Ступая дальше, ей почудилось едва слышное рычание. Но безопасность была всё ещё с ней. С Кирой всё будет в порядке. Лес меняется в худшую сторону, но почему бы не найти и здесь плюсы?

Шумно вдыхая и выдыхая воздух, Кира завернула на новую, почти не протоптанную тропинку. Ей хотелось проверить все закоулки леса, понять, насколько его масштаб велик. Выбираться пока в её планы не входило. Раз она сюда попала, значит, так должно было случиться. Ей нравится эта атмосфера безнадёжности, которая так и пыталась проникнуть в её лёгкие вместе с воздухом, но всякий раз попытки проваливались.

Бежево-красная клетчатая рубашка была ей большевата, и ветер часто заставлял её края трепетать вместе с выбившимися прядками волос из обычной косы. Кажется, она не делала себе эту причёску. Да и одежда… Это её старые вещи. Любимый ранее стиль. Но почему именно сейчас разум вдруг решил напомнить ей?

Она приостановилась у свисающих с ивы листьев, преграждающих путь совсем как штора или даже дверь. Несколько слёз дерева задели её щеку, и могло создаться впечатление, что это сама девушка плачет. Но нет, Кира быстро стёрла влагу и, расправив плечи, шагнула прямиком в листву. Под ногами слегка мягкая почва, покрытая травой, внезапно стала казаться твёрже и скольже. Паркет? Она второпях стала выбираться из множества листьев, не в состоянии справиться с любопытством.

— Кира.

Голос прозвучал странно. Он был и в её голове, и в реальности. Но так быть не могло, верно? В любом случае, девушка, выбравшись из-под ивы, не отыскала глазами того, кто мог бы назвать её имя.

Повсюду были люди.

Они кружились в танцах, смеялись, но смеялись как-то злобно, с долей помешательства. Кира приподняла брови в удивлении: только спустя несколько секунд её пребывания здесь по слуху ударила резкая музыка, абсолютно не сочетавшаяся с той, которая бывала в фильмах с балами: мягкой, нежной, с долей романтики. Что делают здесь все эти люди?