Холодный пол кельи обжег голые ступни, пока юноша нащупал войлочные туфли, по обыкновению своему заброшенные как можно глубже под кровать. За ночь под окном, через щель в ставнях, намело целый сугроб снега, и Ноэль умылся им, стараясь хоть как-то взбодриться. Проведя почти всю жизнь в Обители, он так и не привык ни к ледяным сквознякам, вечно гуляющим по кельям и коридорам, ни к вою ветра в печных трубах, ни к постоянному чувству голода, сопровождающего воспитанников изо дня в день. Ноэль закутался в жесткую шерстяную накидку с капюшоном, единственное, что полагалось по канонам носить ученикам помимо длинной грубой туники на голое тело и тяжелых башмаков на деревянной подошве. И то только в течение трех самых суровых зимних месяцев. Юноша заковылял по темному коридору, торопясь застать Мастера до того, как тот отправится в библиотеку. Он успел вовремя. Мастер Логан встретил его на пороге своей кельи.

– Ноэли? – удивился он. – Ты заболел?

Тот помотал головой, как немой. Он стучал зубами и, казалось, совсем не был способен к членораздельной речи.

– Заходи, согрейся.

Мастер завел паренька внутрь, усадил в кресло и поторопился разжечь маленький шандал, чтоб тот мог согреть пальцы. Логан казался абсолютно спокойным, но на самом деле он здорово испугался, увидев смертельно-бледное лицо послушника с расширенными зрачками. Но сначала нужно было согреться.

– Мастер, я видел сон, – тихонько сказал Ноэль.

– Какой сон?

– Тот самый, Мастер. Как в прошлый раз, – обреченно выдохнул юноша.

Мастер Логан внимательно посмотрел на воспитанника. Ну что ж, это должно было когда-нибудь случиться. По крайней мере, парень сильно вытянулся за последнее лето и уже не похож на паршивого гусенка. Хорошая еда, свежий воздух и умеренные физические нагрузки могли бы превратить худого юношу в сильного мужчину. Если он, конечно, доживет до того возраста, когда его можно будет так назвать.

– Что же ты видел? – спокойно спросил Мастер, присаживаясь напротив. – Рассказывай очень подробно.

Ноэлю описания давались очень непросто, и поначалу он сбивался с мысли, но потом голос его окреп, и речь потекла более гладко и, главное, более связно. Юноша очень внимательно вслушивался в свои воспоминания, стараясь не пропустить деталей. У него неплохо получалось.

– Это степь, – сказал Логан и пояснил: – То место, что ты видел во сне. Огромная дикая страна за маргарскими горами. А река называется Стиаль. Одна из немногих полноводных рек тех мест. Продолжай. Опиши поподробнее тех людей, что ты видел.

– Их было семеро. Я не видел их лиц, Мастер. Только мертвеца. Он был эльфом. Светлые волосы и все такое прочее.

– Да, да, я понимаю, все эльфы для тебя на одно лицо. Это неважно. От чего, ты говоришь, он умер?

– Ему разрубили череп, – прошептал юноша. – Они похоронили его на берегу реки, возле кургана. Они поклялись отомстить.

– Даже не сомневаюсь. – Мастер едва сдержал улыбку. – Месть – это все, что у них осталось. А теперь припомни, был ли среди них такой высокий мужчина с длинными светло-серыми волосами, собранными в две косы? Тоже эльф.

Ноэль напрягся, воспроизводя мысленно свое недавнее видение. Этим свойством отличались магические сны от обычных, которые быстро истирались в памяти. Со временем они становились все отчетливее. Из глубин сознания сновидца всплывали детали и всяческие мелочи. Да, он видел два меча за спиной, стальные пряди длинных волос, потертые шнурки с нефритовыми шариками на концах, серебряное кольцо на указательном пальце. В видениях обычно так и бывало, когда детали всплывали много позже после пробуждения.

– Да, он был. С двумя мечами.

– Правильно. Очень хорошо. Теперь вспомни, может быть, там была еще и женщина?

– Не знаю. Честное слово, не знаю. Может быть, то плакала женщина.

– Плакала? – насторожился Логан.

– Да. Я видел слезы.

Мастер Логан задумался. Он знал множество женщин, которые не пролили в жизни своей ни слезинки и вообще не были способны на жалость и сострадание. Также он знал немало мужчин, способных разрыдаться по самому незначительному поводу и упасть в обморок от вида капельки собственной крови. Но что-то подсказывало ему, что слезы, оброненные на могилу эльфа, принадлежат той самой женщине. Той самой, которая…

– Ты больше никому не рассказывал о сне? – осторожно поинтересовался Мастер.

– Нет, кому бы я успел, – пробормотал сонно юноша. Его разморило в тепле и неумолимо клонило в сон.

– Вот и правильно. Хочешь вздремнуть? Тут, у меня?

Ноэль виновато кивнул.

– Ну тогда оставайся. Я тебя закрою, только никому не открывай. Договорились?

Мастер Логан усмехнулся краешком тонких губ, видя, как парнишка удивительным образом, подбирая под себя торчащие во все стороны локти и колени, сворачивается клубком на кресле, словно бродячий кот, пригревшийся в чужом доме. Пусть поспит, пока есть время. Другое дело, что времени осталось мало, видят Великие Старые боги. Он дождался, пока Ноэль засопит, и осторожно выскользнул за дверь, закрыв келью на оба замка. Так, на всякий случай. Значит, вот с чего все начнется. Странно, решил мастер Логан.

Ноэль спал почти до обеда, никем и ничем не потревоженный. И сны его были самыми обыкновенными человеческими снами. Мастер разбудил послушника легким прикосновением к плечу и запахом свежайшего бульона, целую миску которого держал в руках. К бульону прилагались теплые свежие лепешки с луком.

– Ешь, мальчик мой, ешь и старайся не подавиться.

Когда Ноэль, обжигаясь и неприлично чавкая, одолел свой необычайно сытный для Обители обед, мастер Логан сумел потрясти его еще больше. Он внимательно посмотрел юноше в чистые серые глаза и сказал:

– Тебя ждут в Оллаверне, Ноэли. Вот видишь, мечты рано или поздно сбываются. Теперь ты увидишь и Белую башню, и знаменитые зимние сады, и… да что там говорить. Ты увидишь весь мир, и я верю, что мир тоже заметит тебя.

Глаза юноши зажглись радостью, ожили, и теперь он до краев был полон надежд. Долой Обитель, долой однообразные длинные и тоскливые дни, долой вечный холод и одиночество. Ноэль не мог сдержать радости, хоть искусал все губы, пряча рвущуюся наружу улыбку.

Оллаверн, Облачный Дом, средоточие всей магии этого мира! Даже в самых смелых мечтах Ноэль Хиссанд не смел заглядывать за этот высокий порог. Мало ли кому снятся пророческие сны, сны о том, что еще не случилось, что еще должно произойти. И тот эльф, будущий мертвец, сейчас вполне жив, бродит по этой далекой степи, за маргарскими горами, и ведать не ведает, что суждено ему шагнуть в погребальный огонь на берегу горной речушки по эльфьим меркам совсем скоро. А Ноэль знает.

Сопроводительные бумаги соорудили поразительно быстро, и не успел Ноэль Хиссанд привыкнуть к своему счастью, как по его душу и тело в ослепительном сиянии портала явился не кто-нибудь, а сам Шафф Глашатай Ночи. Великолепный Шафф, как о нем говорили за глаза. Потому что далеко не каждый может произнести это без страха…

Вино оказалось как раз очень кстати. Глашатай Ночи успел примитивно замерзнуть, пока дождался появления Верховного магистра. Еще бы! Они уговорились встретиться на смотровой площадке Белой башни. Кутайся в медвежью доху, не кутайся, все равно окоченеешь до костей.

– Давай выпьем? – предложил Ар'ара.

– Давай. За что?

– Как это за что? За то, что у нас появился шанс переманить на свою сторону Познавателя. Ты чувствуешь, как это слово вибрирует на кончике твоего языка, Глашатай Ночи?

– Ты думаешь, что такое создание купится на банальный шантаж? На смертную бабу? Ты его не видел. У него на лице написано «мразь» большими черными буквами, – проворчал Шафф.

– Ты прочитал только то, что он тебе показал.

– Да, я помню. Я прошляпил Познавателя, – с нескрываемым раздражением согласился маг.

– Самобичевание – это похвально, Шафф, но в любом случае надо попытаться обойти Ведающих. На свою сторону – это как получится, но собственноручно отдавать Познавателя, заметь, Последнего Познавателя, эльфам я бы не хотел.