– А есть повод? – пожал плечами Ириен.

– Я был бы счастлив.

– Ты же знаешь, насколько эфемерно наше счастье. Сегодня есть, а завтра нет, – вздохнул философски настроенный Альс. – Надеюсь, ты не держишь на меня зла?

– За что? – слегка удивился темноволосый эльф, тряхнув своей роскошной гривой.

Альс осмотрелся вокруг, подмечая, как на окнах окружающих домов колышутся занавески. Не один десяток пар глаз сейчас наблюдал за их разговором, заинтересованных интригой.

– Действительно. Нам делить нечего. Верно?

– Да, но…

Собравшийся уже был уйти прочь, Ириен видел, что Ранвальду хочется добавить к своим словам еще что-то. Что-то важное.

– У Тирвиси слишком много идей, не принимай их близко к сердцу.

– Что ты имеешь в виду?

– Подчас она готова прислушиваться к не слишком хорошим советам и делать неправильные выводы.

Эльф явно давал понять, что больше сказать попросту не может при всем желании.

– Я подумаю над твоими словами, – пообещал Ириен.

– Удачи, мастер Альс.

– И тебе, ро'а[10].

На том и расстались.

Каннелой – по сути своей огромный каменный сундук из красного кирпича. Самый несуразный королевский дворец, который довелось видеть Альсу в своей жизни, самый неуютный и самый негостеприимный. Веками игергардские короли достраивали свою цитадель, словно заранее сговорившись не придерживаться никаких планов, не соблюдать никакой гармонии и не заботясь в своих прожектах ни о чем, кроме личного сиюминутного удобства. От остального города Красный замок с трех сторон отделяли река и берег моря, а с четвертой площадь королевы Кайиры – ровный мощенный базальтовыми плитами плац с обязательным возвышением лобного места. Попасть внутрь Каннелоя можно было только одним способом – пересечь пустынную площадь и войти в ворота Слепой башни. Все это под прицелом целого отряда лучников, ведущих неусыпный надзор за безопасностью подходов к резиденции игергардского короля.

– Как праздновалось, Мастер Альс? – вежливо поинтересовался капитан Сторн, когда Ириен миновал пост стражи.

«Никто не сподобился тебя пришибить, остроухий?»

– Неплохо. Приятно было провести время в кругу друзей, – так же учтиво ответствовал тот.

«Мечтай, мечтай, придурок».

– Понятненько. «Вот жалость-то!»

Весь вид эльфа – волосы, завязанные в простой орочий хвост, распахнутая чуть ли не до пупа рубашка, куртка вокруг бедер, говорил солдатам, что нелюдь провел праздничную ночь гораздо веселее, чем все они, вместе взятые. Спрашивается, за что ему полагаются такие привилегии? За острые уши? Или за наглую невозмутимую рожу?

Улыбочка, которой Альс одарил королевского мажордома, сделала бы честь акуле-крии, едва тот только попробовал высказаться насчет наглости наемников, в особенности нелюдей, которые шатаются туда-сюда, в то время как верные слуги короля бдят за своим господином неотлучно. Лунообразная морда Ксанри покрылась мелкими багровыми пятнами. Эльфа тот боялся до кишечных колик. Особенно после личного знакомства с кулаками нелюдя, а также с носками его сапог.

За несколько лет, которые Ириен Альс провел в Орфиранге в качестве наставника принца по фехтованию, он умудрился завести столько врагов среди челядинцев и царедворцев, что сам король Витор только диву давался.

– С возвращеньицем, господин Альс, – сладенько пропел Ксанри. – Его величество…

Что там сказал или сделал его величество, Альс не узнал, потому что захлопнул тяжелую дверь в фехтовальный зал прямо перед мажордомом, едва не прищемив ему длинный мясистый нос. До встречи с принцем эльф твердо решил вздремнуть, приспособив под лежанку пару старых матрасов, набитых соломой. И, разумеется, никакой жирный лизоблюд не мог бы помешать Альсу в исполнении задуманного.

Через некоторое время Ириена разбудили шаги на лестнице. Но когда принц Хальдар в сопровождении своего личного слуги вошел в зал, Альс приветствовал его в полной готовности начать занятие.

– Добрый день, ваше высочество!

На принце была самая обычная туника, которая подходила для работы больше, чем шелковые рубашки и расшитые драгоценностями колеты.

Мальчишка эльфу понравился сразу, едва только они впервые встретились взглядами. В глазах отрока имелись и ум, и сообразительность, и даже некоторая одаренность. Собственно говоря, именно приятное впечатление сыграло главную роль в решении оставить должность военного советника ритагонского герцога.

– Вы сегодня не слишком плотно ели, принц?

– Нет. Я помню, о чем мы говорили в прошлый раз, Мастер Альс. – Хальдар улыбнулся и похлопал ладонью по животу.

– Прекрасно, тогда прошу занять позиции.

Юный наследник все схватывал на лету, и эльф ничуть не кривил душой, когда хвалил мальчика в разговоре с его венценосным отцом. Если бы судьбой Хальдара не должна была стать корона самого могучего королевства Севера, то он вполне мог сделать великолепную карьеру военного. Для этого у него имелись и телесная сила, и стратегический ум потенциального полководца.

Альс не знал, что такое жалость, и никаких скидок на малолетство принца не делал. Хальдар получал оплеухи и синяки, без которых немыслимо обучение воинским навыкам любого пажа или оруженосца. Король ничего против таких методов не имел, а, наоборот, приветствовал строгость в воспитании. Старшую дочь – принцессу Ричесс мамки и няньки разбаловали сверх всякой меры. Но ей ведь и не править. Наследник – дело совсем иное. За ослушание король-отец мог выпороть собственноручно, и бывало порол, хотя Хальдар редко давал повод для наказаний.

Вот и сейчас мальчишка хорошо заучил предыдущий урок, и все движения у него получались если не идеально, то вполне достойно для его возраста, роста и телосложения.

– Следите за своими ногами, Хальдар. Успех зависит от того, как вы будете сочетать подвижность и устойчивость.

– Я помню.

– Тогда еще раз повторим выпад из третьей позиции. Вперед!

Удар получился неважный, медленный, но главное, что парень понял последовательность действий, а множество повторений заставят тело запомнить навсегда каждое движение. Контратаку эльфа Хальдар вполне отразил, ошибившись только в самом конце. Но поправлять его не пришлось, принц сам догадался о своем несовершенстве.

– В чем моя ошибка, Мастер?

– Пока я никакой ошибки не вижу.

– Но я ведь в последний момент дернулся.

– Верно.

– А почему?

Из-под пушистой челки пшеничного цвета на Альса глядели самые пытливые глаза в Орфиранге. Придется отвечать и пояснять, ведь иначе не отстанет.

– Видишь ли, Дэрьи, наше тело весьма трусливо. Оно боится боли, оно не хочет быть поранено, даже когда ты решил биться до последней капли крови. Твое сердце может быть отважным, а дух крепок, как сталь, но тело все равно хоть разок, но попробует струсить.

– Даже твое? – изумился мальчик, оглядывая высокого эльфа с ног до головы.

Его тело, казалось, было сплетено из корабельных канатов, такое же жесткое и бесчувственное.

– Даже мое.

– Но ты не дергаешься.

– Это всего лишь сила привычки. Я знаю, что успею уклониться от удара при определенной скорости, даже если не блокирую чужой клинок. А ты, твердо зная, что в любом случае острие моего меча остановится за волосок от твоей кожи, все равно инстинктивно отскакиваешь. Это – страх твоего тела.

– Но я смогу его преодолеть?

– Да, но не сразу и не скоро.

– Это потому что я человек, а ты эльф? Правильно?

– Нет.

– Почему?

– Потому что, когда мне было тринадцать, как сейчас тебе, я дергался точно так же.

По глазам было видно, что принц не поверил. Ему вообще с трудом верилось, что грозный и непобедимый Мастер Альс мог когда-то быть ребенком, маленьким, уязвимым и, возможно, даже беззащитным.

– Как звали твоего учителя? – спросил мальчик.

– Мастер Фьеритири из Шассфорской цитадели, – улыбнулся Альс.

Если начать припоминать, то Фьер учил его спустя рукава, больше полагаясь на самостоятельность Ириена и на его чувство ответственности, чем на муштру. Великому мечнику было скучно повторять одно и то же, тратить время на тренировки. Он делал проще. Он раз или два, не больше, показывал, как движение, выпад или пируэт выглядят в идеале, и оставлял ученика исходить завистью и желанием повторить увиденное. Затем через какое-то время принимал то, что получалось в результате самостоятельных тренировок, исправлял ошибки, ставил руки и ноги и дальше предоставлял Ириену возможность для собственных вариаций. В конце концов, меч будет в руках Альса, и враг будет не Фьеров, а Ириенов.