Теперь, когда я понимала, где находилась, то вышла из своего купе, следуя за потоком людей, которые искали свои места. Я заглядывала в открытые двери, проверяя знакомые лица. Я прошла практически по всей длине поезда, прежде чем прозвучало объявление сначала на венгерском, но мне не пришлось дожидаться перевода, чтобы понять, что оно означало. Мы уезжаем. И я все еще нигде не видела Дженни или парней.

Я собиралась развернуться и пойти обратно в купе, когда услышала шум. Поезд начал двигаться, но проводник все еще находился у двери, выкрикивая что-то на венгерском.

Пока я смотрела, за рукоятку у ступенек уцепилась рука и в поезд запрыгнула бегущая фигура. Человек протянул билет проводнику и, после того, как они несколько секунд поговорили, выступил на свет.

Небольшая часть меня думала, что, может, это был Тау или Джон, а остальные запрыгнут в медленно движущийся поезд в любую секунду.

Это было не так.

Но лицо все равно было знакомым.

Поезд набрал скорость, и мне пришлось подпереть стену, чтобы не упасть. Он закончил засовывать билет в карман своих темных джинсов, висящих низко на бедрах, а затем его глаза встретились с моими.

Хант.

У меня было сильное желание убежать. Или кинуться в его руки.

Он двинулся вперед, поднимая руку к потолку, чтобы удержать равновесие.

— Ты ушла, — сказал он, его выражение лица было обеспокоенным.

— Я что?

— И оставила это.

Он снова полез в карман и достал мой сотовый.

Я потянулась к нему.

— Откуда ты его взял?

— Ты оставила его в своей комнате.

— Что?

Моей комнате? Комнате отеля?

Он передал телефон мне и сказал.

— Я пришел днем, чтобы проверить тебя, но ты уже ушла. Я пошел в твое общежитие, но оттуда ты тоже уже ушла. Мне повезло, и я столкнулся с Дженни и Тау в баре у общежития. Они сказали, что ты сегодня ночью уезжаешь в Прагу.

Я все еще застряла на первом предложении.

— Ты пришел...

Он был там прошлой ночью. Он мог рассказать мне, что произошло. Он определенно был связан с тем, что я оказалась в этой комнате отеля. Он заплатил за номер для меня? Как мы перешли от спора к его заботе обо мне? Пустота в моей голове выводила меня из себя.

Он приподнял брови, его загорелая кожа на лбу покрылась складками.

— Ты не прочитала мою записку, верно?

Мне даже не пришлось ответить, прежде чем он сам все понял.

— Черт побери. Извини, Келси. Я думал, что ты увидишь ее возле кровати.

Он подошел ближе, пока я не смогла бы протянуть руку и провести пальцем по обнаженному участку кожи, который показывался каждый раз, когда он удерживал равновесие с помощью стены или потолка.

— Ты должна была остаться. У меня и в мыслях не было, чтобы ты проснулась растерянная и напуганная.

— Я не была напугана.

Я продолжала смотреть ему в глаза и мои губы не дрожали. Мой голос был спокойным и ровным.

Он молчал, его рот все еще был открыт, чтобы сказать то, что планировал.

— Келси... тебе не стоило это делать.

— Делать что?

Я отвела взгляд, нервничая от того, что он, казалось, видел меня насквозь.

— Я обещал тебе, что останусь, чтобы ты не проснулась в незнании, что произошло. И я собирался остаться, просто... извини.

Если бы он был там, я бы не испугалась. Я бы совсем не думала о прошлом.

— Почему не остался?

Он прочистил горло и почесал шею.

— Я... эм. Мне нужно было немного дистанции. Я забронировал номер на другой стороне коридора.

Мне хотелось спросить почему, получить больше объяснений, но я не хотела, чтобы он знал, что мне было страшно, и даже больше, чем страшно. Я была напугана до ужаса, разломана на части, и даже сейчас я едва могла воссоединиться.

Поезд теперь шел на полной скорости и за несколько дверей от нас проводник зашел в купе, чтобы проверить билеты. Мне нужно было возвращаться на свое место. Именно мне сейчас нужна была дистанция. Но я должна была спросить.

— Ты только что запрыгнул в поезд до Праги, чтобы всего лишь отдать мне мой телефон?

Он провел рукой по щетине на подбородке и пожал плечами.

— Ты с ума сошел? Это просто телефон.

— А это просто поезд. Если бы не сел на этот, то сел бы на другой. Прага — хорошее место.

Я засунула телефон в карман рюкзака и осмотрела его. Он солдат... или был им. Его волосы были все еще коротко подстрижены, так что либо он предпочитал такой стиль, либо совсем недавно был на службе. Но звучало так, будто он, как и я, бесцельно путешествовал, и мне стало интересно, что он надеялся здесь найти. Он удачливее меня.

Проводник двинулся в следующее купе. Я показала за его спину и сказала.

— Лучше пойду в свое купе. Ты сказал, что видел Дженни?

— Этим вечером, да. Но не когда приехал на станцию.

— Ох. Хорошо. Спасибо.

Я повернулась, поправила рюкзак на плече и направилась туда, откуда пришла. Он следовал за мной, предположительно направляясь в свое купе, и я не была уверена, должна ли поддержать разговор или просто сохранить иллюзию того, что мы разошлись в разные стороны.

Что точно сказать невероятно сексуальному парню, который отверг тебя, затем флиртовал с тобой, выведал твою личную жизнь, а потом, возможно, позаботился о тебе во время вечера под действием наркотиков, который ты больше не помнишь?

Мое решение никому не говорить о прошлой ночи, чтобы избежать жалости, вопросов и нежелательных последствий не так хорошо сработало, тем более, когда вовлечен кто-то другой. Если бы мы поговорили, то не было бы притворства, что это не произошло. И как бы я не умирала от желания знать, я также понимала, что в забвении блаженство.

Я прошла молча один, второй, третий вагон поезда. И когда находилась в нескольких футах от двери в свое купе, остановилась и повернулась лицом к нему.

— Что было в записке?

Он резко остановился. Его рот открылся и закрылся, снова открылся и он произнес.

— Что все в порядке. Что с тобой не случилось ничего плохого. Что ты в безопасности.

— И все?

Он оперся рукой о стену рядом со мной.

— Это важные вещи.

— А не важные вещи?

— Я сказал тебе, что ты можешь называть меня моим именем. Можешь называть меня Джексоном.

— Это значит, что я больше не большинство людей?

Он кивнул.

— Тогда кто я?

— Я все еще выясняю это.

Я прочистила горло, чувствуя, что если отвернусь от него, то крючок, который он просунул под мою кожу, вырвется. Поэтому не отвернулась. Несмотря на него, я указала за свою спину и сказала.

— Вот мое.

Он отошел в сторону и придержал для меня дверь. Я прошла, ожидая толчка, рывка, чтобы повернуться и сказать что-то еще или увидеть его еще один раз. И эта мысль вызвала дрожь, распространившуюся по моей спине. Когда я повернулась, обеспокоенная тем, что так долго ждала, дверь закрылась, и он оказался внутри.

Дрожь распространилась до кончиков пальцев, и он кинул свой рюкзак на полку для багажа, которая свисала с потолка.

Я тихо, чтобы не беспокоить никого в нашем купе, сказала:

— Ты меня преследуешь?

Он открыто улыбнулся и ответил.

— Безусловно.

Что на это сказать? Я стояла в изумлении, мой рот открывался и закрывался как у рыбы, а он улыбался. Даже несмотря на то, что я не могла сложить картинки или воспоминания того, что случилось прошлой ночью, мое тело, казалось, помнило. В его присутствии я чувствовала себя одновременно и расслабленной, и оживленной.

Он дотронулся до моего плеча жестом, который казался не особо интимным, но знакомым. Он склонился ближе, чтобы прошептать.

— Спокойной ночи, Келси.

Я с трудом сглотнула и ответила.

— Спокойной ночи.

Я наблюдала, как он разместил свое слишком длинное тело на спальном месте посередине, прямо напротив моего.

— Джексон?

Он крутился и поворачивался, чтобы улечься поудобнее, и остановился.

— Да?

— Спасибо, что присмотрел за мной прошлой ночью.