Партизаны в этот день, заметим, соединились с казаками, только потому им и удалось взять 700 человек. Но они были прекрасными лазутчиками и доставляли часто драгоценную информацию Кутузову и его генералам. Тут нужно сказать и о народной войне 1812 г. в России.
В России «народная война» выражалась в несколько иных формах, чем в Испании, хотя по ожесточению она напомнила Наполеону испанцев.
В России ожесточение народа против вторгшегося неприятеля росло с каждым месяцем. Уже в начале войны для русского народа стало вполне ясно только одно: в Россию пришел жестокий и хитрый враг, опустошающий страну и грабящий жителей. Чувство обиды за терзаемую родину, жажда мести за разрушенные города и сожженные деревни, за уничтоженную и разграбленную Москву, за все ужасы нашествия, желание отстоять Россию и наказать дерзкого и жестокого завоевателя – все эти чувства постепенно охватили весь народ. Крестьяне собирались небольшими группами, ловили отстающих французов и беспощадно убивали их. При появлении французских солдат за хлебом и за сеном крестьяне почти всегда оказывали яростное вооруженное сопротивление, а если французский отряд оказывался слишком для них силен, убегали в леса и перед побегом сами сжигали хлеб и сено. Это-то и было страшнее всего для врага.
В России крестьяне иногда составляли отряды, нападавшие на отдельные части солдат, особенно при отступлении армии Наполеона, хотя и не было таких случаев, как в Испании, где бывало так, что крестьяне, без помощи испанской армии, сами окружали и принуждали к сдаче французские полки. Но в России крестьяне охотно вступали добровольцами в организованные партизанские отряды, всячески помогали им, служили проводниками, доставляли русским войскам провиант и нужные сведения.
Но больше всего русский народ проявлял свое твердое желание отстоять родину своей неукротимой храбростью в отчаянных боях под Смоленском, под Красным, под Бородином, под Малоярославцем, в более мелких сражениях и стычках. Французы видели, что если в России против них не ведется точно такая же народная война, как в Испании, то это прежде всего потому, что испанская армия была вконец уничтожена Наполеоном и были долгие месяцы, когда только крестьяне-добровольцы и могли сражаться, а в России ни одного дня не было такого, когда бы русская армия была совсем уничтожена. И народное чувство ненависти к завоевателю и желание выгнать его из России могли проявляться более всего организованно в рядах регулярной армии. Мы знаем из документов, что крестьяне Тамбовской губернии плясали от радости, когда их в рекрутском присутствии забирали в войска в 1812 г., тогда как в обыкновенное время рекрутчина считалась самой тяжелой повинностью.
И эти люди, плясавшие от радости, когда их забирали в солдаты, потом, в кровопролитных битвах, сражались и умирали подлинными героями.
После выступления французов из Москвы, после сражения под Малоярославцем, после наступления морозов и усиления расстройства французской армии, за которой следом шла армия Кутузова, и наступило это явление, которое сначала называлось современниками «действиями партизанских отрядов», а потом стало называться «народной войной». Партизаны Фигнер, Давыдов, Сеславии, Кудашев, Вадбольский и др. были офицерами регулярной русской армии, получившими разрешение и поручение образовать дружины охотников (из солдат регулярной армии и из добровольцев) и тревожить отступающих французов внезапными нападениями на обозы, на отставшие части и вообще на те пункты, где эти небольшие (в несколько сот человек) «партии» могли бы выступить с надеждой на успех. В этих партизанских отрядах были солдаты, были казаки, были призванные уже во время войны ополченцы, были добровольцы из крестьян.
Обо всем этом я говорю подробно в своей книге «Нашествие Наполеона на Россию».
После Березины французская армия уменьшилась не только вследствие страшных морозов, но и потому, что дивизия Партуно, которому Наполеон приказал для отвода глаз Чичагову оставаться у Борисова, подверглась нападению главных сил Кутузова, и от его 4 тысяч солдат уже через два дня сражения осталось немногим больше половины, которые и капитулировали, окруженные со всех сторон.
В Вильне остатки французской армии были уже у порога спасения от грозящей гибели. Они подошли к городу в самом невообразимом состоянии, измученные холодом и усталостью. Некоторые части сохранили боеспособность: недалеко от Вильны Ней и Мэзон развили сильный артиллерийский огонь против наседавших русских, и преследование ослабело на несколько дней.
При входе в Вильну произошло смятение и даже столкновение между солдатами разных частей, искавшими крова и пищи и начавшими немедленно разграбление складов и магазинов. С 10 по 12 декабря армия шла в Ковно, преследуемая казаками, которых она еще могла отгонять. Кутузов с главными силами был еще в нескольких переходах от Вильны. Не задерживаясь в Ковно, остатки армии перешли через замерзший Неман. Страшный московский поход кончился. Из 420 тысяч человек, перешедших границу в июне 1812 г., и 150 тысяч, постепенно подошедших еще из Европы впоследствии, теперь, в декабре того же года, остались небольшие разбросанные группы, вразбивку переходившие обратно через Неман. Из них потом уже в Пруссии и Польше удалось организовать отряд общей сложностью около 30 тысяч человек (преимущественно из тех частей, которые оставались все эти полгода на флангах и не ходили в Москву). Остальные были или в плену, или погибли. Но в плену оказалось по самым оптимистическим расчетам, не больше 100 тысяч человек. Остальные погибли в сражениях, а больше всего от холода, голода, усталости и болезней во время отступления.
Еще за неделю до выхода армии из русских пределов, 6 декабря 1812 г., в местечке Сморгони Наполеон в сопровождении Коленкура, Дюрока и Лобо и польского офицера Вонсовича уехал от армии, передав командование Мюрату.
Его отъезду предшествовало объяснение с маршалами, которые сначала попробовали почтительно противоречить, но Наполеон заявил им, что считает теперь армию вне опасности попасть в плен, которой она подверглась до Березины, и что, по его мнению, маршалы и без него доведут ее до союзной Пруссии, т. е. до Немана. Его же присутствие необходимо в Париже, потому что никто там без него не сможет экстренными рекрутскими наборами организовать новую, по крайней мере 300-тысячную армию, с которой нужно будет весной встретить возможных врагов. Аргументом против его отъезда было опасение, что без него отступающее войско, пережившее столько ужасов, окончательна распадется, так как только присутствие императора давало ему еще силы.
