Лес был такой густой и непроходимый, как будто деревья всех эпох восстали этой ночью из праха. Казалось, время остановилось, тление побеждено, из одного корня выросли десятки побегов, древние папоротники переплелись с цветущими плющами, и тысячи лиан родились из мрака. Двое людей пробирались через этот лес, как мыши сквозь кусок испорченного сыра.

– Мы зря идем туда, – сказал тот из них, который шел сзади. – Я уже давно не вижу ничего похожего на след.

– Какой у тебя личный номер? Я забыл что-то… – глухо, как бы с трудом произнес передний.

– Сотый…

– Я так и думал. А у меня…

– Я знаю, шестой. Меня предупредили, что в этот раз я буду в паре с кем-то из Первой Десятки. Но…

– Никаких «но». За ним, – он махнул рукой куда-то в глубь черного, тревожно шумящего леса, – я охочусь уже много лет. Да, он может принять любой облик: стать деревом, змеей, птицей. Но сегодня мы должны перехитрить его.

Несколько минут они стояли не шевелясь. Ночные насекомые, крупные, как аисты, натыкались на них в темноте. Лесной клоп, величиной с тарелку, упал с дерева и впился Сотому в рукав.

– До него метров двести, – еле шевеля губами, сказал Шестой. – В этот момент он смотрит в нашу сторону.

В этот момент клоп прокусил, наконец, огнестойкую и пуленепробиваемую ткань комбинезона..

– Ай! – сказал Сотый помимо воли и тут же плюхнулся в болотную жижу, ослепленный нестерпимо яркой вспышкой. Сверху на него упал Шестой.

Среди черных бегущих теней, в трепещущем свете опадающего пламени всего на мгновение возник силуэт огромного зверя.

– Это он! – закричал Шестой, выплевывая грязь. – В погоню!..

Вдох, начатый в заболоченном лесу позднего мезозоя, закончился через сто десять миллионов лет в переполненном салоне городского автобуса. Неудивительно, что Сотый поперхнулся.

– Не толкайтесь! – взвизгнула женщина с авоськой. – Влез через переднюю дверь, и еще толкается.

– Это я толкаюсь? – мгновенно отреагировал Сотый. С такой же быстротой и точностью он отбил бы в этот момент прыжок саблезубого тигра, дубину людоеда или смертельный захват ракоскорпиона, окажись те рядом. – Такой толстой нужно два билета брать или вообще в такси ездить!

– Как вам не стыдно! – влез в разговор мужчина в очках. – Прекратите выражаться!

– А с тобой вообще никто не разговаривает! – зарубил на корню его робкую инициативу Сотый.

– Эй, граждане на передней площадке! – подал со своего места голос водитель. – Вы, вы, в зеленых костюмчиках! Предъявите билетики!

– Мы всего на одну остановку! – подал голос Шестой, пробиваясь к выходу. После двадцати лет службы в Патруле он мог найти выход практически из любой ситуации.

– Ну, ты молодец! – сказал Шестой, когда они снова очутились на тротуаре. – Из тебя получится патрульный. Когда-нибудь.

– Язык заболел, – ответил Сотый. – Ну и времечко! От птеродактилей отбиваться легче.

Они завернули за угол и увидели пробку у светофора, быстро увеличивающуюся, галдящую толпу и еще дальше – кошмарную серую, покрытую слизью тварь, похожую одновременно на жабу, змею и бегемота.

– Чувствую, без драки здесь не обойтись, – сказал Шестой. – Ну и урод!

– Это эухелоп, – сказал Сотый. – Динозавр. Хотя абсолютного сходства в деталях нет.

В это время динозавр пожирал помидоры с прилавка овощной палатки.

Сержант милиции в белых крагах и такой же портупее сдерживал толпу.

– Граждане, соблюдайте безопасное расстояние! Сейчас прибудет оперативная группа!

– Мы уже здесь, – с деловым видом Шестой подошел к сержанту. – Сейчас примем меры.

– Какие меры? Кто вы такие? – сержант с подозрением уставился на странную парочку.

– Мы из городского Управления, – Шестой достал из чехла автомат и ловко заменил ствол на более толстый. – Обеспечьте безопасность граждан.

Сержант подумал и вытащил из кобуры пистолет.

– Спокойно, – остановил его Шестой. – Оружия не применять. – Затем он, напрягая голос, обратился к динозавру:

– Профессор! Предлагаю вам немедленно принять человеческий облик, извиниться перед этими людьми и вернуться в тот год, день и час, который вы покинули. В противном случае я буду вынужден применить меры принудительного удаления. Не усугубляйте своей вины, профессор!

Серая тварь вылупила мутные, подернутые пленкой глаза и странным судорожным шагом двинулась на людей. Каждый шаг динозавра был не менее пяти метров. Когда ему оставалось сделать еще два-три таких шага, Шестой поднял автомат и выстрелил.

Потянуло ледяным холодом. Листья на ближайших деревьях почернели и свернулись.

Чудовище застыло на месте. Его нижняя челюсть, похожая на ковш экскаватора, безжизненно отвисла. На ней быстро вырастала сосулька.

– Ловко вы его! – восхитился сержант, ежась от пронизывающей стужи. Стволом пистолета он ткнул в переднюю лапу динозавра. – Вот так номер! Да тут же нет ничего. Туман какой-то!

– Разве? – процедил Шестой, наблюдая, как огромное тело начинает терять четкие очертания, тускнеет и медленно расплывается в воздухе. – Чего-чего, а устойчивых голограмм старик так и не научился делать.

– Опять он перехитрил нас! – с негодованием воскликнул Сотый.

– Нас? Никогда! В погоню!

… И вновь они оказались в реве и грохоте проносившихся мимо веков, среди судорожных вспышек тусклого света, в тряске и жаре межвременья…

Красное солнце опускалось среди синевы гор. В глубине каньонов собирался сумрак.

Шестой и Сотый стояли на окраине небольшого живописного поселка, перед деревянным двухэтажным домом, из раскрытых окон которого доносились голоса.

– «Джек Смайли», – прочитал Шестой на фасаде. – «Гостиница и салун».

Они прошли мимо коновязи и поднялись на крыльцо.

– Пять человек, – отметил Шестой, заглянув в окно. – А лошадей всего четыре.

Кто-то пришел пешком. У тебя еще остались патроны?

– Две обоймы усыпляющих.

– Дай одну мне. Оставайся здесь и внимательно наблюдай.

Большая закопченная комната, в которую зашел Шестой, была почти пуста. Возле стойки, пропахшей виски и кукурузным самогоном, рассуждали о чем-то несколько загорелых мужчин в широкополых шляпах. Седой бармен протирал стаканы.

– Приветствую вас, джентльмены, – сказал Шестой. – Я ищу своего приятеля.

– Ваши приятели сюда вряд ли заходят, – ответил бармен, внимательно рассматривая посетителя.

Шестой невозмутимо положил автомат на стойку и, стягивая перчатки, обратился к одному из ковбоев:

– Я вижу, вы местный?

– В чем дело? – сипло ответил тот. Лица его не было видно из-под низко опущенной шляпы.

– Лошадей на улице всего четыре, а клиентов, прошу прощения, – пять. Кроме того, судя по одежде, вам сегодня не приходилось скакать верхом.

– Никак не пойму я, ребята, что творится в вашем поселке, – сказал ковбой, рассматривая дно своего стакана. – Я сижу себе, угощаю друзей, а тут заходит какой-то тип, не то сумасшедший, не то переодетый индеец, и начинает оскорблять меня при всех.

Сказав это, он громко чихнул и вытер нос рукавом.

– Будьте здоровы, профессор, – сказал Шестой. – Надеюсь, ваш ревматизм не обострился после небольшого переохлаждения?

– Не волнуйся, Чарли, – вмешался в разговор самый долговязый из ковбоев, – мы тебя в обиду не дадим. Закажи еще выпивки. А с этим типом я и сам разделаюсь.

– Джентльмены, – миролюбиво сказал Шестой, – я не собираюсь наносить ущерба ни вам, ни тем более этому почтенному заведению. – Просто мне нужен вот этот человек, – он указал рукой на Чарли.

– Смайли, прости меня, но я разок пальну в твоем кабаке. – Долговязый схватился за кобуру, Шестой за автомат, но грохнувший с улицы выстрел опередил их.

Долговязый захрипел и повалился на пол. Шестой укрылся за дубовым буфетом, а оставшиеся в строю ковбои – за баррикадой из перевернутых столов…