По правде говоря, Рипли именно так и думала. Не все ли равно, как ей умирать, — хотя, конечно, сгореть заживо — смерть не из лучших. Впрочем, какая теперь разница…

— Какая разница… — повторила она вслух.

Вместо ответа Дилон положил руку ей на плечо.

— Давай. Собирайся, — сказал он тихо.

Рипли повернулась к нему, но ничего, конечно, не увидела в абсолютном мраке.

— Куда еще собираться? — она закашлялась.

— Не «куда», а «откуда». Отсюда! Мы уходим, понимаешь?

— Как?

И тут Рипли поняла, что он сказал. Она вскочила на ноги так быстро, что ударилась обо что-то, невидимое в темноте.

— Отсюда что, есть еще один выход?! Но тогда Чужой…

— Почему я и говорил тебе — не кричи. Да, выход есть. И Чужой до него не добрался. Вот он, выход, рядом с тобой!

Зажав ладонь Рипли в своей, Дилон подвел ее к круглому отверстию примерно полуметрового диаметра.

— Придется ползти. Поторапливайся.

— Нет, — Рипли снова уселась на пол.

— То есть как это — нет? Сейчас здесь будет десять тонн раскаленного олова!

— Я же сказала — я хочу умереть… — повторила Рипли все тем же бесцветным голосом.

Внутри нее мерно прокатывались волны боли. Это растущий зародыш готовился покинуть свою временную обитель.

— Не трать на меня сил, Дилон. Со мной покончено. Уходи один…

Грубо схватив Рипли за ворот куртки, Пресвитер рывком поставил ее на ноги.

— А теперь слушай меня, — прошипел он со сдерживаемой яростью. — Мы договорились иначе. Вот каков был наш договор: сперва умирает зверь, потом — ты!

Слова Дилона едва доходили до ее сознания сквозь звон крови в ушах. Рипли прижала к вискам ладони. Сейчас, вот сейчас…

Но зародыш внезапно замер. Видимо, его пора еще не наступила — хотя наступит она, очевидно, в ближайшие часы.

— И я намерен держаться уговора! — продолжил Дилон. — Поэтому решай сама. Если ты остаешься — я тоже останусь! Без тебя я отсюда не уйду…

— Хорошо, — согласилась Рипли главным образом для того, чтобы прервать тягостный разговор. — Ступай вперед. Я за тобой.

Дилон хмыкнул:

— Нет, тебе не провести меня, сестра, — он подтолкнул ее к отверстию. — Ты иди первой. А уж я пойду за тобой.

Ползти пришлось не так уж долго, но ход несколько раз вилял. Как там Дилон протискивается со своим разлетом плеч?

У Рипли вдруг возникла мысль о еще одной подоплеке того, почему он отказался идти первым. Он не только опасался, что она не последует за ним, но вдобавок не исключил для себя возможности застрять!

И вот теперь, если его тело намертво заклинится внутри лаза, как неисправный патрон — в автоматном стволе, Рипли окажется впереди него, путь для нее останется свободным…

— Ох, Дилон… — прошептала она, чувствуя на губах соленый привкус.

Кровь это? Или слезы?

— Он не последует за нами, просто не сможет… — натужно пыхтел Дилон сзади. — Во-первых, не найдет лаз — его ведь нащупывать надо, причем зная, где искать… -Уцепившись руками за край, Рипли выбралась из люка. Потом помогла сделать это Дилону. — А во-вторых, он не пролезет в лаз… — Пресвитер дышал тяжело, будто на нем пахали.

Рипли согласно кивнула:

— Да, ты прав… Это крупный экземпляр, один из самых крупных, которых я вообще видела.

Здесь уже не было абсолютно темно. От раскаленного тела печи, нависающего над их головами, исходил красноватый свет. Сразу же стало жарко.

— Мо-о-рс! — позвал Дилон.

— Ох, елки-палки! Это вы?! — крошечная фигурка Морса выглянула откуда-то сверху, и по тому, насколько она была мала, Рипли впервые смогла оценить разделявшее их расстояние.

— Смотри не облей нас металлом, — сказал Пресвитер подчеркнуто спокойно. — Мы поднимаемся…

Они находились сейчас на особой «приступке», поднимающейся на несколько метров над дном металлоприемника. Именно туда и вел ход, предназначавшийся для технического обслуживания. Сама ванна сейчас была надежно перекрыта чем-то вроде лепестковой диафрагмы. «Лепестки» автоматически раздвинутся в тот самый миг, когда сверху хлынет поток раскаленного металла.

Где-то там, под этой диафрагмой, сейчас находился Чужой.

Странно — Рипли впервые за это время вспомнила про Чужого…

Неужели они действительно сейчас расстанутся с ним навсегда?

Вдоль высокой стены рядами тянулись трубопроводы и кабели в изоляции — по ним можно было при некотором умении вскарабкаться, как по лестнице. Но до ближайшего из них еще оставалось около трех метров.

— Ну, давай, — Дилон сцепил ладони, образуя «стремя» для ноги Рипли. — Подсаживаю по счету «три». Раз, два…

«Три» ему сказать так и не довелось.

Сам Пресвитер ничего не заметил, так как стоял к лазу спиной.

А вот Рипли увидела. И Морс, следящий с высоты, тоже увидел.

— Сзади! — закричал он. — Ребята, сзади! Берегись!

В очередной раз сбылось предчувствие Рипли: прошлое не остается в прошлом…

Они недооценили гибкость Чужого. И вот теперь его тело, струясь, буквально вытекло наружу из горловины лаза. Должно быть, сработал змеиный принцип: пролезла бы голова, а гибкое сильное туловище всегда протиснется.

— Давай! — Дилон буквально подбросил Рипли в воздух.

Она ухватилась за ближайшую трубу, перекинула через нее колено для лучшего упора и наклонилась вниз, протягивая руку, чтобы помочь Дилону.

Однако тот не сделал даже малейшей попытки спасти себя. Пригнувшись, он двинулся навстречу набегающему на него зверю.

Оружия в руках у Дилона не было. Топор он потерял, а ножа не носил никогда.

— Дилон! — крикнула Рипли, мгновенно поняв, что сейчас произойдет. — А как же я? Ведь ты обещал мне…

— Бог поможет тебе, сестра! — Пресвитер только на миг бросил взгляд в ее сторону и больше уже не открывал его от Чужого. — А я остаюсь здесь… ЛЕЙТЕ ОЛОВО!

Его голос заполнил огромный цех так же, как заполнял он этот цех вчера — или позавчера? — во время церемонии похорон.

Так день или два дня назад состоялась кремация? Трудно сказать: сбился суточный ритм.

Боже, как давно все это было…

Последние слова Дилона были обращены к зверю:

— Будь ты проклят, гад!

И два тела сплелись в смертельном объятии схватки. Рипли, со всей возможной скоростью поднимавшаяся наверх, замерла, следя за последней битвой.