— Эйдан! — воскликнула она, прижимаясь губами к его скользкой от пота шее, ее пальцы теребили мокрые пряди его волос.

В ответ он перехватил ее еще крепче, усилив напор, снова и снова вгоняя член в ее влагалище.

— Прости… не могу… — вырвалось у него за миг до того, как он, прижав ее к двери, содрогнулся в оргазме и, насаживая ее на себя, излил в нее обжигающее, жаркое семя.

Лисса навалилась на Эйдана и стала тереться о его бедра клитором, чтобы кончить вместе с ним. Слившиеся воедино, они содрогались как одно целое. Прижавшись носом к его коже, Лисса вбирала в себя неповторимый запах Эйдана.

Их сердца неистово колотились, оба тяжело дышали, его пот мешался с ее потом.

То была близость, во всей ее полноте.

Лисса еще оставалась в ванной наверху, когда Эйдан, выйдя из-под душа на первом этаже, обернул полотенце вокруг бедер и провел рукой по затуманившемуся зеркалу. Мужчина, смотревший на него оттуда — озабоченный, с затаившейся во взгляде тревогой, — показался ему незнакомым.

Глубоко вздохнув, он вышел в холл, бросил полотенце в корзину, натянул купленные им пижамные штаны и отправился на кухню поискать какой-нибудь еды для своей Спящей.

Прошлым вечером он выяснил, что привычки у нее холостяцкие. В ее холодильнике удалось обнаружить пиво, газированную воду, кое-какие продукты для сэндвичей да остатки прошлой трапезы. В морозильнике нашлось мороженое, полуфабрикаты в коробках и обледенелая бутылка рома. Поэтому сейчас он направился не к холодильнику, а к продуктовому шкафу, где, как знал, можно найти макароны и прочую еду в пакетах.

Сначала думал снова приготовить спагетти, но потом решил попробовать нечто иное и, найдя то, что счел нужным, принялся за дело.

— Пахнет здорово, — сказала Лисса, появившись чуть попозже.

Оглянувшись через плечо, Эйдан удовлетворенно улыбнулся. Лисса сидела за барной стойкой с собранными в конский хвост мокрыми волосами, в атласном топе в тонкую полоску и, как он подозревал, парных к нему шортах.

— Надеюсь, и на вкус будет не хуже.

Ее пухлые губы расплылись в улыбке, обнаженные плечи, такие бледные и худенькие, напомнили ему о том, как мала она в сравнении с ним. Ему следовало быть с ней нежнее и внимательнее, надо было проводить ее в дом, дать помыться, а уж потом попытаться воздействовать на ее чувства, чтобы завоевать доверие. Вместо этого он сейчас чувствовал ее отстраненность и беспокойство. Страх побуждал его прикоснуться к ней, напомнить ей, как хорошо им было вместе, когда она выкрикнула его имя. Его собственное, не героя грез, не легендарного воителя. А он потерял над собой контроль. Снова. Впрочем, он начал терять контроль с той ночи, когда впервые ее встретил.

— Что готовишь? — спросила она, выгибая шею в попытке разглядеть что-нибудь за ним.

— Без понятия, — честно ответил он, после чего открыл дверцу посудного шкафа и достал две тарелки. — По части питания у тебя тут не особое разнообразие.

— Я принимаю поливитамины.

— Жаркая штучка, — фыркнул Эйдан, — чтобы выдерживать мой напор, тебе требуется что-то посерьезнее поливитаминов. Я это говорю без шуток.

Он выложил содержимое кастрюли на тарелки, поставил ее перед ней и протянул вилку.

Лисса посмотрела на тарелку округлившимися глазами.

— А это что сверху? — спросила она, указывая вилкой на маленькие кусочки.

Эйдан оглянулся на консервную банку, стоявшую на плите:

— Чили.

— А вот это, желтое, что такое?

— Сыр.

— Ломтики сыра?

— Ага, — пожал он плечами. — Попался кусок под руку, я и пустил его в ход.

Лисса подняла брови, поковырялась вилкой в тарелке и, подцепив содержимое, поднесла ко рту.

Он выжидающе смотрел на нее.

Она с полным ртом промурлыкала что-то нечленораздельное, но одобрительное и кивнула.

— Съедобно?

Он взял ложку и с облегчением принялся за еду сам. Конечно, не самое вкусное блюдо из того, что ему доводилось пробовать, однако и не самое гадкое.

— Вот что, — осторожно начала она, — расскажи мне о нас. О тебе. Обо всем.

Эйдан бросил тоскливый взгляд на кастрюлю, поняв, что ему придется утолить голод позже, когда Лиссу сморит сон.

Но с чего начать?

— Ты хоть что-нибудь помнишь? — осторожно спросил он.

— Ничего конкретного. Это скорее ощущение. Как будто ты мне знаком.

— Подожди, — вздохнул он.

Разбавив ром газированной водой, Эйдан поставил перед ней напиток и отошел. Он прислонился к дальнему концу барной стойки и скрестил на груди руки. Он чувствовал себя так, словно должен защищаться и оправдываться. С другой стороны, возможности рассказать правду, не вызвав при этом подозрения в том, что он не в своем уме, все равно не было. А потому он просто начал говорить, с ходу отказавшись от всяких недомолвок, увиливания и полуправды. Было ясно, что история настолько невероятна сама по себе, что нет смысла делать ее еще хуже всякими домыслами.

Все это время Эйдан смотрел на Лиссу, пытаясь оценить ее реакцию, но видел лишь, как она прикладывается к напитку.

— Еще, — потребовала Лисса, когда он умолк, и со звоном поставила стакан на барную стойку.

Со вздохом он заново наполнил его и молча проследил за тем, как она выдула треть одним глотком.

— Ты в порядке?

Ее темные глаза казались огромными на бледном лице, руки тряслись, когда она поставила напиток и вытерла ладони об атласные шорты. Слезы скапливались на густых темных ресницах, а потом потекли по щекам.

— Лисса, — с болью в голосе произнес он, не в силах видеть ее слезы.

— Я в п-п-порядке, — прошептала она с дрожью в голосе и разрыдалась.

Эйдан подскочил к ней и, придерживая за затылок, с разрывающей сердце нежностью поцеловал в губы.

— Ты дрожишь. — Он потерся о нее носом. — И кожа у тебя холодная.

Она знала это, знала, что пребывает в шоке, но как еще можно отреагировать на то, что мужчина из твоих снов клянется, что явился к тебе именно оттуда, из снов? Все ее надежды обрести с ним счастливое прибежище развеялись как дым, и что-то у нее внутри умерло.

— О господи! — простонала она, и у нее скрутило желудок при еще одной пугающей мысли. — Эти Сумерки, они вроде другой планеты?

С громким вздохом он распустил конский хвост и принялся мозолистыми пальцами массировать ей голову. Она расслабилась и закрыла глаза. Ее дыхание было столь неглубоким, а молчание столь полным, что казалось, будто тихое урчание кота Джелли Бина наполняет помещение громом.

— Нет, — пробормотал он. — Это пространственно-временной туннель. Представь себе яблоко. Сжатое пространство — это что-то вроде хода, прогрызенного сквозь плод червем, червоточины. Однако Старейшие не вывели нас на другую сторону, а нашли способ остаться внутри.

Как могло случиться, что и она, и кот впали в такое заблуждение?

Разумеется, этот человек был сумасшедшим. Да и явился к ней в том еще виде, одежда с чужого плеча…

Господи, а вдруг он еще и бродяга?

— Червоточина, значит, — повторила она. — О таких фильмы снимают, в кино, по телевизору показывают, да?

— Да, примерно.

— Но в это яблоко, — медленно произнесла она, — ты ведь попал не отсюда, а с другой планеты?

Его губы прижались к ее лбу.

— Да.

— Выходит, ты инопланетянин?

— Да.

— Дерьмо!

Она разрыдалась еще сильнее, потому что сердце ее разрывалось так, что было трудно дышать. Уронила заплаканное лицо на руки и дала выход своему горю, содрогаясь и всхлипывая.

— Тсс. Я понимаю, что на тебя навалилось слишком много. Но прошу тебя, успокойся. Ты меня просто убиваешь. Мне этого не перенести.

Он обнял ее теплыми сильными руками. Она втянула в себя его неповторимый запах, лишь отстраненно удивившись его успокаивающему действию. Впрочем, она сомневалась, что теперь хоть что-нибудь сможет по-настоящему ее удивить.

Повернув голову, она отыскала взглядом сумочку, потянулась к ней и, вытащив перцовый баллончик, зажала его в руке.