Микель кивнул, и Ананда знаком приказала одному из слуг в бело-зеленой ливрее, надетой явно второпях, открыть дверь в дальней стене.

Не сказав ни слова, Беюль возглавила маленькую процессию. Она повела их по коридорам, совсем не похожим на те, что были уже знакомы Бриджит. Здесь не было ни позолоты, ни фресок, ни статуй. Эти коридоры были узкие, вымощенные простыми каменными плитами безо всяких узоров, а оштукатуренные стены белого и голубого цветов украшала незамысловатая деревянная отделка. И хотя Бриджит эти лабиринты казались не менее запутанными, чем их парадные двойники, Беюль, похоже, прекрасно в них ориентировалась.

Спустившись на два пролета по каменной лестнице с деревянными перилами, они миновали похожую на пещеру кухню, откуда доносились запахи еды и напитков, а также грохот, звон, крики и проклятья, которые вкупе создавали шум не менее значительный чем в Большом зале. Наверняка здесь тоже радовались исцелению императора, однако радость эта выражалась и в том, что поварам с поварятами пришлось спешно готовить пир.

За кухнями располагались длинные спальные помещения для прислуги. Это были весьма скудно обставленные комнаты с рядами аккуратно заправленных кроватей. В изголовье каждой стоял сундучок, а в противоположных концах комнат были установлены большие изразцовые печи. В спальнях было настолько же пусто, насколько было людно в кухнях.

Пройдя через общие комнаты, Беюль отворила дверь в отдельную комнатушку с четырьмя складными кроватями и малюсенькой печкой. Чтобы в каморку проникал свежий воздух, два решетчатых окна были приоткрыты. Из-за этого в комнате было довольно прохладно, но это все же было полезнее для здоровья, нежели духота. Ричика лежала в кровати у самой печки. Бриджит бросилась к ней. Лицо измученной болезнью девушки было бледным, даже землистым. Постель была мокра от пота и смята — видно, Ричика металась и ворочалась в бреду. Но теперь она застыла в мертвенной неподвижности, и только пальцы сжимались и дрожали во власти лихорадочных видений воспаленного мозга.

— О, господи… — Бриджит потрогала лоб девушки: он был горячим и влажным. — Нужно сбить температуру. Почему никто…

— Мы приложили ей к ногам горчичный пластырь и растирали спиртом. — Пухленькая лекарша подошла следом за Беюль. — Я ее всю обложила льдом и послала принести еще, да только ничего не помогает.

Она вытерла руки о поношенное серое платье, которое, очевидно, служило ей и передником.

— Хорошая была девушка, — покачала головой лекарша со стоической печалью человека, который видел так много смертей, что смирился с обыденностью этого зрелища.

Но Бриджит не собиралась сдаваться так быстро.

— Должен же быть какой-то способ! — вскричала она, с надеждой глянув на Сакру.

— Есть, — кивнул тот, присел на краешек кровати и коснулся запястья девушки. Она застонала и отдернула руку. — Если только еще не слишком поздно. Мне нужно что-то из ее вещей. Что-нибудь, что она носила.

Лекарша нахмурилась и хотела было что-то возразить, но Беюль взяла инициативу в свои руки. Она открыла сундучок, что стоял в изголовье кровати, вынула оттуда коричневый бархатный кушак и протянула Сакре.

— Усадите ее.

Бриджит взяла Ричику под мышки и осторожно приподняла на кровати. Она почти ничего не весила — все ее тело сожгла лихорадка.

Сакра поднес пояс к потрескавшимся губам Ричики.

— Пожалуйста, подышите сюда, сударыня, — пробормотал он. Неизвестно, услышала та его или нет, но из ее рта вместе с дыханием вырвался тяжелый хрип. — Хорошо, умница. Теперь еще раз.

Бриджит закусила губу и надавила на спину Ричики, чтобы вызвать еще один хриплый вздох.

Сакра нараспев начал читать заклинание — короткие, отрывистые, ритмичные слова. Они повторялись снова и снова, вихрем кружась по комнате. Песнь то убыстрялась, то становилась медленней, то затихала, то снова набирала силу, а Сакра тем временем начал завязывать на поясе узелки. Пальцы его двигались быстро и уверенно. Бриджит почувствовала, как слова заклинания просачиваются сквозь кожу в кровь, ускоряя биение сердца.

Не переставая петь, Сакра поднялся на ноги. Беюль, похоже, знала, что сейчас произойдет: она схватила какую-то тряпицу и распахнула дверцу печи. Сакра швырнул пояс в огонь.

Из печи вырвалось облако искр, пепла и дыма, а из груди Ричики долгий вздох. Ее тело судорожно дернулось в руках Бриджит и обмякло.

— Нет! — Бриджит в отчаянье прижала Ричику к груди, но тут же ахнула от удивления: кожа девушки стала прохладной, дыхание — ровным и спокойным, без ужасающих хрипов.

Сакра вытер пот со лба:

— Она проспит около суток. А когда проснется — будет здорова.

— Слава богу! — Бриджит уложила Ричику на подушку и поправила одеяло. — Спасибо вам.

Сакра пожал плечами:

— Рад, что и я смог помочь вам. Для разнообразия.

Все происшедшее, похоже, не впечатлило только хмурую лекаршу. Похоже, ей одинаково не нравились и вызванные колдовством болезни, и вызванные колдовством исцеления. Она решительно шагнула вперед, потрогала лоб Ричики, пощупала пульс и сказала:

— Ну что ж, если ей нужно спать, то вам, господа, лучше уйти.

— Разумеется, вы правы, — покорилась Бриджит, как, бывало, соглашалась с миссис Хансен. Боже, как давно это было!

Следуя за Беюль обратно через общие спальни, Бриджит и Сакра улыбнулись друг другу. Похоже, процесс исцеления Ричики не только не утомил чародея, но даже наоборот, придал новых сил. Бриджит невольно залюбовалась его блестящими теплыми глазами и обаятельной улыбкой.

Должно быть, ее взгляд задержался на нем слишком долго, поскольку Сакра беспокойно нахмурил брови.

— Беюль, иди-ка вперед и предупреди их императорские величества, что мы возвращаемся.

Приказ был довольно странный, но Беюль ничего не сказала и с поклоном повиновалась.

Когда та отошла так далеко, что уже не могла их услышать, Бриджит спросила:

— Что случилось?

На Сакру вдруг напала странная нерешительность.

— Думаю, Калами кое о чем умолчал, — после долгой паузы вымолвил он. — Кое-что о природе чародеев. А ведь вы тоже из этого племени.

Бриджит вздохнула:

— Если это что-то важное, и к тому же правда, то наверняка умолчал.

Сакра усмехнулся, но тут же снова посерьезнел:

— Вы должны это четко уяснить, Бриджит. Мы устроены так, что нас притягивает сила. Она влечет нас, зовет. Те, кто учился чародейству с детства, знают об этом и умеют отличать подлинные чувства от магического притяжения.

Бриджит уже поняла, к чему он клонит.

— О, нет! — Она отвернулась. — Боже всемогущий, до каких же пор я буду выставлять себя посмешищем!

— Пожалуйста, госпожа Бриджит, — послышался сзади голос Сакры. — Я не хотел оскорбить вас.

Она подняла руку, чтобы его остановить, но не обернулась:

— Нет-нет. Вы правильно сделали, что сказали. — К горлу подступила тошнота. Как она могла забыть, что это просто волшебство? После того, что сделал с ней Калами, как она могла так легко впасть в заблуждение?

— Я сказал это, потому что не хочу, чтобы вы отвечали на мою симпатию только из-за магических сил. — Сакра встал перед Бриджит. — Какие бы чувства вы ко мне ни питали, я хочу, чтобы они были искренними и исходили из самого сердца.

Он был совершенно серьезен и спокоен, но за его словами крылось что-то большее. Робкая надежда. Бриджит вдруг почувствовала, что все слова и даже мысли оставили ее в эту минуту.

И тут тишину резко прервали звуки торопливых шагов и крик Беюль.

— Агнидх! Агнидх!

Дверь распахнулась, и Беюль буквально влетела в комнату. Сакра устремился ей навстречу и схватил ее за руки. Беюль протараторнла что-то на родном языке, на что Сакра ответил коротким словом — так резко, как произносят лишь проклятья.

— Что случилось? — спросила Бриджит.

Сакра обернулся. Лицо его было мрачнее тучи.

— Калами. И императрица. Они исчезли.

Дверь за подлым Сакрой и вероломной Бриджит закрылась, и постепенно воцарилась тишина. Императрица открыла глаза. Над ней склонилась Прафад, верная Прафад. Ну конечно, только она с ней и осталась.