— Давай копать.

Я кинула Пете ключи от сарая, а сама пошла за галькой.

Вышла и посмотрела на соседский дом. Из окна комнаты на третьем этаже выглядывал Алек. Он, уперевшись локтями в подоконник, курил и в ответ на мой взгляд лишь кивнул.

Ладно, допустим, я не имею права возмущаться насчёт того, что его окна направлены на мой дом.

Сморщив нос на секунду, поправила очки и бодро пошагала к озеру.

Оно не менялось — умиротворённо плавали уточки, вода то там, то здесь, расходилась кругами от плескающихся рыб, в тростнике задыхались от непрерывного пения лягушки.

Набрав полные карманы гальки, присела на секундочку у самой воды, разглядывая небо через отражение.

В голове роились мысли, но где-то далеко, словно за стеной, отчего они напоминали равномерный гул. Схватить хотя бы одну за хвост не получилось, но я и не стремилась разобраться в этом рое — пустая голова куда приятнее.

Ко мне подплыла уточка и, деловито виляя задом, вышла на берег.

— Кря, — сказала она многозначительно и встала рядом, прижавшись к моему бедру боком, и тоже уставилась на воду. — Кря-кря.

Это ведь странно, правда? Даже самая обычная озёрная утка ведёт себя как-то не так.

— Кря, — прозвучало возмущённо, словно утка услышала мои мысли о своём неподобающем поведении. Она потёрлась о меня головой, снова крякнула, и вернулась в озеро.

Меня сейчас так пожалели?

Со вздохом встала, бросая последний взгляд на умиротворяющий пейзаж. Надо вернуться на похороны.

Петя уже успел выкопать маленькие ямки. Три — это теплом отозвалось внутри. Казалось, всего лишь воробьи, а хоронить их в братской могиле не хотелось — каждой птичке своя кровать. Петя, как видно, разделял моё мнение.

Крошек завернула в новые тряпки — одну в синюю, другую в оранжевую, третью в жёлтую. Похоронный текстиль в доме стремительно кончался. Не хотелось думать, что надобность в нём и дальше не отпадёт, но я реалистка. Значит, в магазин. Ещё надо купить уточкам зерна, и для чаек чего-нибудь…

Закопала ямки, разложила камушки. Повздыхала.

На этот раз Кот к могилам не пришёл. Либо мы просто не застали этот момент, не знаю — уехали в магазин. Там я купила продуктов домой, злосчастных тряпок и уломала администраторшу выдать мне списанное мясо. Петя только губы кривил, скрывая улыбку, — его очень позабавил тот факт, что я за единственный поход в гипермаркет умудрилась завести связи.

Пихнула его, чтоб не ёрничал, и с благодарностью приняла пакет с коробками мяса — ещё не тухлым, но просочившимся вчерашним числом. Часть нарезала и, вместе с пшеном, передала Пете, чтобы он сходил накормил птичек, а часть убрала в морозилку.

— Ты знала, что утки едят мясо? — вернулся он через пятнадцать минут.

— Чего? — удивилась.

— Прямо хорошо едят! Я загуглил, думал, это местные утки ненормальные, но они правда едят мясо. Чувствовал себя очень странно, кидая им кусочки курицы…

— А чайки чего?

— Я им отдельно накидал, на землю, чтоб не уплыло. Они мигом налетели. Первый раз чаек кормил. Да и уток мясом — тоже первый раз…

Я на это только хмыкнула — думаю, могилы для белок и воробьёв он тоже первый раз копал.

— Ты как этот… — он задумался, — леший, вот! Одних хоронишь, других кормишь. Скоро будешь по лесам ходить, ловить грибников, чтоб не мусорили и «детишек» тебе не топтали.

Я вся передёрнулась. Знал бы ты, Петя, что я уже по лесам хожу. Правда во сне.

Когда сосед вернулся, отослала его домой — сразу после разбора пакетов я собиралась в душ и спать. Крепко-крепко и, надеюсь, без сновидений.

Сказ двенадцатый. Один раз случайность, два — совпадение

Я резко открыла глаза. Из зала доносился уже привычный шорох.

Села, проведя рукой по косе. Перед сном заплетала её тысячу лет, словно, подражая моим спутанным мыслям, волосы спутались сильнее обычного.

Тяжело вздохнула. Сна ни в одном глазу, зевать не тянет, а в теле чувствуется лёгкость, будто и не спала вовсе.

Значит, снова сон. Очки на тумбочке подтверждают эту теорию — я вижу всё очень отчётливо. Потёрла глаза, проморгалась и нехотя встала.

Кот ожидал у задней двери. Было достаточно светло — солнце ещё не окончательно зашло. Кажется, время в моих снах течёт так же, как и в реальности.

Надев кроссовки, не мешкая, открыла заднюю дверь. Открылась — не удивительно. Кот довольной трусцой умчался к калитке, а я впервые смогла осмотреть всё вокруг при таком ярком освещении.

Солнце светило из-за высоченных елей, пробиралось сквозь ветви, опуская лучи на двор. Высокая пожухлая трава с проросшими колосьями шелестела от тёплого ветерка, и этот звук отдалённо напомнил шёпот.

Я спустилась с крыльца, проведя по слегка сырым перилам ладонью. Древесина дома во сне отличалось — более грубая, с бороздами и торчащими то там, то здесь мелкими щепками. Этот дом был куда древнее того, в котором я жила, и с улицы выглядел меньше. Отойдя на несколько шагов, пришла к выводу, что дом выглядит не просто меньше, он кажется совсем крохотным, словно кроме основного зала в нём больше ничего нет.

— Как избушка, — пробормотала задумчиво. Крышу избы венчало бревно, на конце которого виднелась вырезанная фигурка, отдалённо похожая на ворона. Я видела такие штуки на картинках в учебнике по истории, кажется, обычно навершие крыши украшались чем-то типа конька.

Обошла дом по кругу — с той стороны тоже имелось крыльцо, но дверь в дом, как я ни старалась, открыть не получилось. Что-то мне это напоминает.

Кот ходил за мной по пятам и контролировал каждое действие. Когда я принялась излишне сильно дёргать ручку, он возмущённо мякнул, намекая, что пора прекращать это гиблое дело и не калечить дом.

Пришлось с ним согласиться, тем более в голову закралось некоторое подозрение. Неясное, больше интуитивное, но я зашла в дом, прошла через весь зал и взялась за ручку основной двери.

Открыла.

Выдохнула.

Передо мной был мой двор. Со скошенной травой, посвежевшей тропинкой и особняком Мининых напротив.

Медленно спустилась на улицу, обошла дом — большой, с красивым расписным деревом на фасаде.

Задний двор тоже выглядел обычно, а главное, здесь не было никакой калитки — сплошной ровный заборчик.

Поднялась на крыльцо, попыталась открыть дверь. Не открылась.

По телу пробежали неприятные мурашки, но в то же время живот скрутило от странного чувства. Словно я стою над пропастью и вот-вот прыгну. Высота пугала, но хотелось испытать этот страх, а вместе с ним и восторг.

Мурашки покрыли всё тело, волоски на руках и затылке зашевелились. Сердце зашлось в рванном ритме, словно я остановилась после скоростной пробежки.

Вернувшись в дом через входную дверь, закрыла её на ключ. Снова прошла к задней двери, открыла. Передо мной — странное место с высокой травой, покосившимся забором, приоткрытой калиткой и густым лесом.

Закрыла и повернула замок на всякий случай. Села на диван, который приветливо скрипнул, словно хвастаясь — я новенький. Провела по тёмной коже рукой, ещё больше задумавшись. Прямо напротив на стене висело огромное серебряное блюдо, в котором я увидела своё слегка искажённое отражение.

Откинувшись на спинку дивана, всмотрелась в потолок. Так и сидела, совсем не заметив, как провалилась в сон.

*****

Я проснулась в зале, на диване. Это испугало. Сильно испугало, потому что, если я не в кровати, значит, ночью я вставала. А если вставала, то…

Зрение было нечётким. Потёрла глаза, ещё раз. Размыто. Пришлось идти за очками. А во снах они мне не нужны…

Или это всё-таки не сны?

К чёрту это, сейчас дело поважнее — Петин торт. Как раз убью на него весь день под какое-нибудь кино, и думать о всяких глупостях не придётся.

Бегать от проблем не в моём стиле, но в последнее время я бегала крайне успешно. Вот и сейчас, совершенно не заметив, как прошло время, я с небольшим тортиком наперевес выходила из дома. Надеюсь, Петя любит морковник, у меня к нему особый талант.