— Бог мой, я всегда подозревал, что у тебя мания величия, но, кажется, дело зашло слишком далеко.

Назревавшую размолвку предотвратил стук в дверь, и молоденькая медсестра заглянула в палату.

— Звонила мисс Деспард, — сказала она. — Она просит извинить ее за то, что не сумела заехать вечером в больницу. Она постарается навестить вас завтра.

Доминик засмеялась.

— Я так и думала! Она объяснила мне, что у нее много дел…

— Ты виделась с ней?

— Я заезжала в Кортланд Парк. Если бы я, находясь так близко, не навестила Кейт, это могло бы показаться выражением неприязни.

Блэз ощутил огромное облегчение. Так вот почему она не пришла — из-за того, что здесь Доминик. Кейт умна, но свои чувства ей вряд ли удалось бы скрыть…

— Кажется, тебе это безразлично, — язвительно заметила Доминик.

— Ты права, — подозрительно легко согласился с женой Блэз. — После того, что случилось, у Кейт, конечно, чертовски много работы.

«Но Кейт думает обо мне. Пусть приходит, когда сможет, а лучше, когда не будет здесь Доминик». Он даже решился спросить:

— Как выглядит Кейт? — Вопрос был довольно безобидный. — Нас обоих сильно побило.

— Вот именно, — ответила Доминик не без удовольствия. — Так она и выглядит — сильно побитой.

«Какая же ты бесчувственная дрянь, — думал Блэз, вглядываясь в тонкое, прекрасное, словно цветок, лицо жены. — Интересно, как бы ты вела себя, если бы оказалась там, на пожаре. Тебе там и место, огонь — это единственный способ борьбы с ведьмами».

Теперь Доминик отдавала распоряжения медсестре, которая пришла узнать, что бы хотелось Блэзу заказать на ужин:

— Я купила еды для мистера Чандлера и хотела бы, чтобы ее приготовили… я буду ужинать вместе с ним. Вот лососина, а вот цыплята, их нужно хорошенько прожарить, а вот молодая фасоль, и приготовьте еще…

Блэз перестал слушать.

Герцогиня прибыла около девяти, как государственный деятель — в черном «линкольн-континентале», с множеством пакетов и коробок, с огромной плетеной корзиной, которую вытащил из багажника шофер с огромными плечами. Он легко, как перышко, поднял Агату и усадил в кресло на колесиках, которое повезла Минни, сам же он шел следом и нес корзину.

Старая дама увидела Доминик, и глаза ее сверкнули.

— Замечательно, — произнесла она, и от ее тона у Блэза по телу пошли мурашки, — вот и все семейство в сборе.

— Как вы себя чувствуете, мадам? — спросила Доминик с такой искренней заботой, что Блэз хмыкнул.

— Совершенно так же, как при последней нашей встрече, два года назад. — Старуха повернулась к внуку. — Изображаешь супермена? Что это за история, в которую ты вляпался? Все газеты только об этом и пишут.

— В нем действительно много от супермена, — отпустила двусмысленную шутку Доминик.

Старая дама не обратила на ее реплику никакого внимания.

— Выглядишь ты неплохо, — заключила она.

— И чувствую себя неплохо.

— Вот и прекрасно. — Агата приподнялась на кресле и потянулась обнять внука.

— Кто тебе сообщил?

— От тебя бы я ничего не узнала. Это Кейт взяла на себя труд известить меня.

На губах Доминик заиграла усмешка, но взгляд Блэза удержал ее от реплики.

— Где она, кстати?

— Вернулась в Лондон.

— Она не ранена?

— Нет.

— Тогда все в порядке. Без сомнения, она здесь появится.

— Я в этом уверен, — сказал Блэз.

— Ну хорошо. Я привезла тебе кое-что из дома.

Больничная кормежка — это разве еда? А тебе нужно есть как следует, если ты свалился. Я привезла бифштексы, пекановые пироги, что испекла Луэлла, и ее же шоколадный кекс, ветчину и корзину фруктов, которые я сама нарвала в оранжерее. Виноград, персики и прочее.

— Герцогиня, в Англии больше двадцати пяти лет назад отменили продуктовые карточки, — взмолился Блэз.

— В такой маленькой больничке вряд ли можно ждать чего-нибудь от кухни, — насмешливо сказала Герцогиня. — Уж очень крошечная.

— Да, это не огромная клиника, — согласился Блэз, — но дело свое они знают.

— Ну и ладно, если ты доволен.

— Надеюсь, путешествие было приятным, — внесла свою лепту в разговор Доминик.

— Проспала почти всю дорогу. Удачно, что аэропорт неподалеку. Раньше я им не пользовалась. Люди приятные и услужливые. И машина меня дожидалась, и все остальное было готово. А гостиница, где Кейт забронировала мне номер, тоже здесь поблизости?

— Как она называется?

— «Пинк Тэтч» или что-то в этом роде.

— Да, неподалеку. Небольшая, но первоклассная.

Тебе будет там хорошо. Ты надолго приехала?

— Как выйдет. Я собираюсь попасть на аукцион Кейт. После всей этой истории, наверное, стоит сходить взглянуть.

— Можем отправиться вместе, — предложил Блэз.

Доминик внимательно посмотрела на него.

— Я чувствую себя в некотором роде причастным, — пояснил он смиренно.

— Отчего же не пойти? — поддержала внука старая дама. — Ты ведь помог спасти порядочно вещей, которые она собирается продавать, разве не так? — Она лукаво посмотрела на внука. — Спасать девиц из пламени, кажется, не совсем твоя роль?

— Не беспокойся, я не собираюсь превращать это в привычку.

Доминик встала, забрала свои меха и сказала небрежно:

— Возможно, когда Блэз сможет передвигаться, ему стоит съездить домой, в Колорадо. Нам обоим не помешает хороший отдых.

Старая дама откинулась на спинку своего кресла.

— Мне казалось, ты не любишь больших открытых пространств.

— Это правда, но ради Блэза… К тому же год был тяжелым.

— Охотно верю, — весело откликнулась Агата. — Ты отхватила кусок больше, чем можешь прожевать.

— У меня неплохие зубы, — отпарировала Доминик, продемонстрировав их в улыбке.

Герцогиня засмеялась.

— Ты могла бы сниматься в рекламе зубной пасты, — загрохотала она. Потом атаковала Доминик впрямую:

— Ты все еще думаешь, что придешь первой?

— Это единственный вариант.

— Совсем как для меня Колорадо. — Агата повернулась к внуку. — Кстати, я закончила все музейные дела.

Все подписано, снабжено печатями и отправлено. Когда я умру, ранчо и все прочее перейдет во владение штата Колорадо. А Чандлеровский фонд будет присматривать за всем хозяйством. Кейт пришла в голову отличная мысль.

Губернатор был просто счастлив.

Блэз наблюдал за лицом жены. На нем ничего не отразилось. Доминик накинула жакет.

— Я оставлю вас беседовать на эту тему, — ровным голосом произнесла Доминик. Она нагнулась поцеловать мужа. — Завтра я вряд ли приеду. Но я позвоню, а в воскресенье я буду обязательно.

Она была не настолько глупа, чтобы броситься с поцелуями к старой даме.

— Au revoir, Madame.

— И тебе тоже, — любезно ответила Герцогиня.

Когда Доминик ушла, старуха разразилась хриплым смехом.

— «Как вы себя чувствуете, мадам?» — словно она считает меня содержательницей борделя. — Герцогиня фыркнула. — Пусть знает.

Старуха посмотрела на внука, но он молчал. Она нахмурилась.

— Что случилось, Мальчуган? Или что должно случиться?

Снова никакого ответа.

Герцогиня обернулась к Минни, которая, как обычно, незаметно сидела в уголке.

— Минни, пойди узнай, не найдется ли у них чашка доброго английского чая.

Минни вышла, — Ну же, Мальчуган, — резко сказала старая дама, — меня тебе никогда не обмануть, я же вижу, тебя что-то гнетет.

— Двухкилограммовая повязка подойдет?

Бабушка взглянула на его загипсованную ногу.

— Эта повязка не тянет на два килограмма.

— Повязка нет, а вместе с гипсом потянет.

— Ты и раньше ломал ноги — и руки, кстати, тоже.

Я помню, как это выглядит. Что-то гложет тебя. Я просто вижу следы зубов на твоем теле.

— Герцогиня, два столетия назад тебя бы сожгли на костре.

— Вот и я про огонь говорю — тебя-то что жжет?

— Я весь в синяках, голова раскалывается, к тому же у меня сломана нога. Разве этого мало?

Лицо старой женщины смягчилось. Она уселась поудобнее и распахнула свою накидку из русских соболей.