Кейт была заинтригована.

— Простите, Дэвид. Мы сможем продолжить разговор чуть позже?

— При условии, что вы понимаете: нам необходимо действительно много работать, если ваши намерения относительно Кортланд Парка серьезны, хотя, на мой взгляд, это предприятие рискованное. Начинать с вершины — это совсем не то, что добираться до нее…

— Я проведу столько небольших аукционов, сколько смогу, потом несколько аукционов посерьезнее, а потом два-три больших, — в который раз повторила Кейт.

— Не знаю, как вы справитесь, — ворчал он, выходя из кабинета.

Сеньора де Барранка, сорокалетняя дама с холеным холодным лицом в умопомрачительном норковом манто, вплыла в комнату, распространяя вокруг аромат «Джой».

В руках у нее была сумочка крокодиловой кожи и плоский квадратный пакет из коричневой оберточной бумаги.

Значит, картина, подумала Кейт.

— Добрый день, — произнесла она вслух. — Рада приветствовать вас в «Деспардс». Чем могу вам служить?

— Я хочу продать картину, но у меня мало времени — я сегодня вечером улетаю в Париж, — поэтому давайте сразу к делу. — Она окинула Кейт критическим взглядом. — Вы моложе, чем я думала, но мне говорили о вас как о специалисте по американскому искусству.

— Я действительно изучала его, — осторожно заметила Кейт, — но это скорее мое увлечение, а не специальность.

— У меня здесь Ремингтон… — сеньора де Барранка вытащила из пакета небольшую картину.

Перед Кейт предстал гористый американский пейзаж, но, как только она взяла картину в руки, Кейт ощутила шок, поскольку сразу же узнала ее. Последний раз она видела картину на стене коридора второго этажа розового особняка, носящего имя «Счастливый Доллар».

— Мне сказали, что это замечательная картина Ремингтона, редкая, потому что он почти не писал пейзажи.

Это Колорадо. Картина много лет пробыла в нашей семье. Мой дед был хорошо знаком с Фредериком Ремингтоном.

И тут до Кейт дошло, кто был перед нею. Сеньора де Барранка — это же единокровная сестра Блэза Чандлера и внучка Агаты Чандлер. Кейт готова была поручиться, что картина, которую она хочет продать, не принадлежит ей. Скорее всего, она каким-то образом заполучила холст. Кейт посмотрела в жесткое, бесстрастное лицо и, с трудом сдерживая гнев, сказала ровным голосом:

— Да, это замечательный Ремингтон.

— Ваше отделение в Нью-Йорке продало месяца два назад картину Ремингтона за полмиллиона долларов.

А как вы оцените эту?

— Я без колебаний назначила бы исходную цену четверть миллиона фунтов стерлингов.

Серые глаза блеснули.

— Сколько придется ждать?

— Ее можно выставить на первом же подходящем аукционе.

— И как можно скорее. Я не могу долго ждать.

— Мне нужно знать ее происхождение.

— Это был подарок моему деду, — сказала Консуэло де Барранка, — Черному Джеку Чандлеру. На обороте есть дарственная надпись.

Кейт перевернула картину. Выцветшая надпись гласила: «Моему давнему Другу, Черному Джеку Чандлеру, в память о счастливых днях. Фредерик Ремингтон. Октябрь 1899».

— Если вам нужны мои документы, вот они… — Она открыла свою дорогую, крокодиловой кожи, сумку, вытащила бумажник, тоже из крокодиловой кожи, и, достав из него карточку, сунула ее в руки Кейт. — Но мне не хотелось бы, чтобы мое имя фигурировало на аукционе.

Если станет известно, что я распродаю свою коллекцию картин…

«Свою коллекцию?» — изумилась Кейт.

— Это всего лишь временные трудности. — Консуэло де Барранка одарила Кейт ледяной улыбкой. — Вам наверняка известно, как это бывает…

— Почему вы обратились ко мне? — задала Кейт вопрос.

Консуэло заговорщически улыбнулась.

— Думаю, вы знакомы с моим братом до матери, Блэзом Чандлером?

Кейт изобразила удивление.

— Вам достаточно этого поручительства?

— Разумеется, я знаю мистера Чандлера. Но в таком случае, почему бы вам не предложить картину его жене?

— Доминик? Мы не поддерживаем с ней отношений.

К тому же, мне казалось, вы каким-то образом соревнуетесь с ней? — Тонкие яркие губы дернулись. — Все, что я могу сделать, чтобы эта дрянь проиграла… — Не спрашивая разрешения, она вытащила сигарету и закурила. — Удается вам ладить с Блэзом?

— Мы с ним едва знакомы, — натянуто ответила Кейт.

— Тяжелый случай, правда? Весь деревянный, как индейские божки, что понаставлены у моей бабки по всему дому. Они с женой отлично подходят друг к другу.

Вы с ней встречались?

— Однажды.

— И любви между вами не возникло, — заметила Консуэло со смешком. Затем вернулась к тому, что ее волновало:

— Как скоро это может случиться? Я хочу сказать, когда состоится аукцион?

— У нас будет аукцион американского искусства в течение ближайших полутора месяцев.

— Полтора месяца!

— Возможно, вы предпочтете продать картину сразу же, частным образом…

— Но ведь на аукционе я могу получить больше?

— Американским искусством интересуются многие, оно сейчас в моде.

— Тогда я подожду полтора месяца. Я хочу получить наивысшую цену.

Кейт не сказала впрямую, что она продаст картину, но Консуэло де Барранка самонадеянно решила, что Кейт согласилась. По ее мнению, дело было улажено.

— На карточке есть адрес, по которому меня можно найти. В любом случае, мне перешлют сообщение.

— Не стану вас задерживать, — вежливо ответила Кейт.

— Но вы оставите у себя картину?

— Да.

Консуэло удовлетворенно кивнула.

— Прекрасно. — Она смяла недокуренную сигарету.

— Мне пора. Мой самолет… Приятно было познакомиться с вами, мисс Деспард. Передайте от меня привет Блэзу.

Наверняка вы с ним увидитесь раньше, чем я.

После ее ухода в комнате остался запах «Джой».

Сердце Кейт было полно смятения. Эта наглая дрянь украла картину у собственной бабушки. И тем самым поставила Кейт в затруднительное положение.

Вероятно, Консуэло полагала, что исчезновение одной небольшой картины останется незамеченным. «Плохо же она знала свою бабку, — подумала Кейт. — Агата Чандлер помнила все — где что лежит или висит и с каких пор. Что же мне делать? Придется сказать ей, что эта картина у меня. Не могу же я торговать краденым — скорее всего, это именно так, что бы там ни говорила эта самоуверенная стерва. Почему я промолчала, не сказала ей, что узнала работу, что знаю, откуда она взялась? Нет, с такими дамами нельзя ссориться, если не хочешь нажить неприятностей. А Герцогиня? Что предприняла бы она, узнав, что эта история с ее внучкой всплыла на поверхность? Господи, почему это должно было со мной случиться именно сейчас?»

Все, чему она научилась за последние месяцы в «Деспардс» — ответственность, честность, конфиденциальность, — все в ней восставало. Она снова склонилась над картиной. Возможно, это копия или, напротив, копия висит там, где раньше был оригинал. Она подошла с картиной к окну. Без всякого сомнения, это оригинал. О чем только думала сестрица Блэза?! А что это за разговоры о ее неприязни к Доминик?.. Что она себе позволяет! Боже мой!

Да ведь она и здесь хотела подставить меня! Эта мысль поразила Кейт. Но потом она вспомнила, что Доминик ни разу не была на ранчо, она представления не имеет о том, что за сокровища там собраны.

Кейт взглянула на часы. В Колорадо сейчас семь утра.

Нужно подождать, пока Герцогиня встанет и приведет себя в порядок, то есть до восьми часов. Тогда можно будет позвонить и все рассказать.

Но тревога не оставляла Кейт. Может быть, следовало сразу отказаться от продажи? Но тогда Консуэло отправилась бы в другой аукционный дом, где никто и никогда не заподозрил бы, что картина украдена. Нет, конечно, как только Герцогиня узнает, она обязательно что-нибудь предпримет. Если бы вдруг эта история стала известна Доминик, она бы сумела обернуть ее в свою пользу. А если Консуэло де Барранка захочет когда-нибудь снова стать клиенткой «Деспардс»… Нет уж, пусть обращается куда хочет, только не сюда. Со вздохом облегчения Кейт подумала, что вряд ли Консуэло когда-нибудь появится у них еще раз. И вряд ли она посмеет оболгать «Деспардс», ведь сама-то она хорошо знает, что пыталась продать то, что ей не принадлежит.