На втором этапе потребовалась помощь Ланы, которая была готова пойти ради меня на риск. Лорд Бриак не давал проходу юным служанкам и фрейлинам, и моей камеристке предстояло стать приманкой в ловушке. Решив свести риск к минимуму, дабы подруга не пострадала, если вдруг вовремя не успею на помощь, несколько дней я изводила Ти вопросами о том, как ставить частичный щит. Интерес мотивировала тем, что хотела бы защитить стратегические места тела, оставив руки и ноги открытыми. Раньше я то и дело появлялась с битыми коленками или исцарапанными руками… и если вдруг стану неуязвимой, это вызовет подозрения. У всякого возникнут вопросы, если, например, девушка в лесу попадет в куст терновника и выберется оттуда в драном платье, но без единой царапины на коже. Ти похвалил меня за предусмотрительность и потратил три дня, показывая, как ставить щит на отдельные части тела – сделать защитную перчатку, или воротник, или маску. Освоив это умение, я учинила Лане допрос с пристрастием по части личной жизни – ее непорочность играла в плане решающую роль. А потом надела на нее силовые трусы, запитав их от своего клубка магии. Теперь если б даже к моей камеристке подъехали с тараном для ворот, это б не помогло – щит мог выдержать и не такое.

Вместе с Ланой мы подобрали ей платье, подчеркивающее изгибы фигурки, и несколько раз подруга в коридорах замка попалась на глаза Бриаку. Судя по тому, как кавалер косил взглядом в вырез декольте и даже выворачивал шею Лане вслед, рыбка клюнула. Распорядок дня лорда я разузнала заранее – ежедневно за час до обеда он возвращался к себе в комнату, чтобы отдохнуть, освежиться и сменить костюм.

Наконец настал решающий день. Меня трясло от волнения. Пожилую служанку, убирающую комнаты лордов, я с утра отослала с поручением в город. Лана отправилась в апартаменты тер Бриака и начала перестилать там белье. Мы договорились, что она разберет кровать, поменяет простыни и оставит постель не застеленной до прихода лорда. Наконец, на всякий случай мы сломали скобу на дверном засове покоев Бриака – а то вдруг у него есть нездоровая привычка запираться сразу по приходу в комнату?

Незадолго до нужного времени я заманила леди Фрейм в холл неподалеку и втянула в длинный разговор о цветущих под окном голубых розах и подборе правильного оттенка шелка для их вышивания – мне нужен был внушающий доверие свидетель. Довольная проявленным к рукоделию интересом леди с удовольствием слушала, кивая головой в такт бреду, который я несла. А у меня по спине катились капельки пота – теперь все зависело от поганца Бриака.

Вот по коридору прозвучали быстрые шаги, мы обернулись – тер Бриак коротко поклонился и продолжил путь. Дам ему три минуты… Вслушалась – Лана должна была закричать. Ну? Когда же? Почему она молчит? Когда чуть позже наконец раздался короткий вскрик, я схватила за руку леди Фрейм и, как на пожар, рванула к покоям Бриака. Дородная леди плыла за мной величественным парусником, вопрошая, что случилось? Я ответила, что слышала крик моей камеристки о помощи, и, молясь всем богам об удаче, пинком распахнула дверь в комнату лорда.

Я не ошиблась – лицо достойной леди пошло пятнами, когда она узрела лорда Бриака со спущенными штанами и голой задницей, навалившимся на кровати на мою Лану. Негодяй душил девушку, не давая звать на помощь. Не раздумывая, я подскочила сзади и с маху въехала по копчику носком остроносой туфли – предвидя возможное развитие событий, я специально надела обувь с жестким металлическим мыском. Бриак заорал дурным голосом и, скорчившись, свалился на пол. Не давая ему времени очухаться, дернула Лану за руку, поднимая с кровати.

И завизжала фальцетом:

– Что тут делает моя камеристка? Лана, немедленно марш в мои покои, с тобой мы еще поговорим! Леди Фрейм, вы видели такое бесстыдство?

– Лорд Бриак, как вы… – заблеяла шокированная леди.

– Леди Фрейм, да помогите же, я не могу, мне сейчас станет дурно… Проводите меня в покои, благородной девице негоже такое видеть, – запричитала я, вешаясь на плечо ошеломленной леди и тихонько подпихивая ее в сторону выхода.

Правым глазом я косилась на стонущего на полу поганца без порток – первый акт отыгран. И если он думает, что легко отделался, у него есть целая ночь, чтобы тешить себя иллюзиями. Завтра должен был состояться торжественный обед и бал по поводу отъезда Наследницы и Двора в летнюю резиденцию. И вот на нем Бриака ждала расплата.

Поохав в обнимку с леди Фрейм в коридоре – игру надо было довести до конца, – я, опираясь на ее руку, добралась до покоев и попрощалась, поблагодарив за помощь в спасении невинной девицы. Кажется, мне удалось внушить Фрейм, что именно она и спасла Лану от домогательств лорда. К завтрашнему дню достойная дама сама поверит в свой героизм и начнет считать себя новым святым Пестицием, прославившимся борьбой с гадами.

В моей комнате рыдала Лана. Все же потрясение от едва не учиненного насилия оказалось слишком велико. Я послала слугу за доктором Леримом и, сев рядом, стала ее утешать. Пришедший лекарь осмотрел плачущую девушку, после чего охотно подтвердил в письменном виде то, что ее душили, и то, что она девица. Последнее Лану успокоило – все же в мой щит подруга верила не до конца – всхлипывания смолкли. А когда я пообещала завтра при всем Дворе раскатать похотливого гада в блин, даже снова начала улыбаться.

На следующий день мы с Ланой дождались, пока слуги закончат сервировать огромный стол в парадной зале, расставят вокруг кресла с мягкой обивкой, и при помощи шприца с присобаченной к нему трубкой накачали красную краску в сиденье кресла, стоящего по правую руку от трона кузена – именно его всегда занимал лорд Бриак. Мина должна была сработать, как только тот опустит в кресло свое вельможное седалище. Спрятав улики, побежали переодеваться к обеду…

Я заняла место одной из первых. Лана встала за моей спиной, изображая полагающуюся мне по статусу прислугу. Вот в зал вошел Ру со свитой. Тер Бриак одарил меня мерзкой ухмылкой и опустился в кресло. Заерзал – очевидно, травмированный копчик давал о себе знать. Я, подняв бровь, ждала, что будет дальше. Долго томиться нам не пришлось – под давлением жидкая краска просочилась через обивку сиденья, пропитала штаны лорда, и до него наконец дошло, что сидит он в луже. Точнее, сначала дошло, что что-то не так. Лорд заерзал, сунул руку под зад, неверяще уставился на красные пальцы. А затем вскочил, отшвырнув кресло, и развернулся задом к столу, пытаясь понять, что случилось. Лучше б он этого не делал – задница гамадрила в замковом зверинце выглядела бледно по сравнению с бриаковскими тылами. Лицо лорда покраснело, гармонично дополняя картину. Придворные и гости замерли с приоткрытыми ртами.

– Ваш позор, лорд – достойное воздаяние за бесчестье, на которое вчера вы чуть не обрекли мою камеристку, – начала атаку я. И, дождавшись, когда все уставятся на меня, продолжила:

– Неужели такой пре-красный лорд, – ехидно перевела взгляд с налитого кровью лица на красную задницу, – не мог добиться любви, не применяя силу?

Придворные, уловив игру слов, захрюкали, уткнув носы в тарелки. Даже кузен захихикал, глядя, как я опускаю его кумира.

– Эта сучка сама вешалась мне на шею, – огрызнулся Бриак.

– Вешалась, лорд? Вы говорите об этих следах на шее девушки? – стоявшая за моим креслом Лана по моему знаку отстегнула воротник, показав всем почерневшие следы пальцев на шее. Гости ахнули.

– Она не девушка! – завопил Бриак.

– Лорд Регент, вот свиток с описанием увечий, которые получила моя камеристка при вчерашнем нападении лорда Бриака, и свидетельство ее невинности, засвидетельствованные врачом, – протянула я документы дяде. Тот, хмурясь, взял. Судя по отсутствию удивления, леди Фрейм уже доложила ему о случившемся.

– Лорд Регент, я взываю к правосудию. Согласно параграфу сто двадцать третьему уложения «Об устройстве Императорского Двора» прислуживание незамужним особам, принадлежащим к Императорскому дому, поручается целомудренным девушкам. Те, кто покушается на невинность дев из свиты принцесс, согласно параграфу четыреста двадцать седьмому, подвергаются публичному наказанию плетьми на городской площади и оскоплению, буде покушение окажется удачным, – уверенным голосом цитировала я кодекс. – Честь моей камеристки не пострадала. Поэтому я не настаиваю на оскоплении. Мое требование – плети и ссылка потерявшего свою честь лорда в его поместье без возможности возвращения ко Двору.