— Всё они сумеют, — отмахнулся Пятый. — Так, люди, пора.

Мальчишек Нарелин чуть ли не силой уложил в специально сформированную нишу рядышком; те заснули (или вошли в транс? — всё-таки Нарелин не мог до конца отождествлять такие «путешествия» с обычным сном), и лица их наконец расслабились. Эльф с облегчением вздохнул. Жаль, нельзя видеть, что будет происходить с ними в лесу; ну да ладно, авось справятся…

— Скоро здесь станет тесно, — заметил Клео, оглядывая катер. — Восемь «прутьев», Каин и Радал, Сэфес…

По периметру катера (звёздное окно осталось только впереди) Нарелин вырастил медицинские ниши — он намеревался усыпить оживлённых «прутьев», если те начнут буянить. Десять ниш: восемь для «прутьев», две — для Сэфес. Лучше всё подготовить заранее. На всякий случай.

— Ничего, поместимся, — буркнул себе под нос Нарелин. — Слушай, ты посмотрел, как эти «свободные» одеваются? А то, не ровен час, окажется, что мы своим видом нарушим какие-нибудь их нормы приличия.

— Посмотрел, — откликнулся Клео. — Гляди. Перед Нарелином появилось изображение человека, одетого во что-то типа униформы. На вид человек не напоминал монстра: обычный мужчина средних лет, похожий как на обитателя Терры, так и на жителя Эвена. Одежда цвета хаки, в которую тот был одет (Нарелин тут же вспомнил балахоны «рабочих», которые Пятый с Лином были вынуждены носить столько лет, — балахоны были того же цвета), напоминала, пожалуй, комбинезон; на груди виднелись странные символы — стилизованная звезда в полукруге и мелкие ромбы над ней.

— Знаки отличия, что ли? — Нарелин ткнул пальцем в ромбики.

— Скорее всего, — кивнул Клео. — Но я ещё не разобрался в подробностях.

— Давай такую же одежду, только серую, чтобы Сэфес не пугать, — предложил Нарелин. — И без этих знаков, а то невзначай произведём себя в генералы, а местные, чего доброго, обидятся. Пусть катер приготовит.

Клео кивнул.

Даже из Сети то, что осталось от монады, выглядело неприятно. Корабль, которому уже никогда не суждено вернуться в реальность, висел в пространстве неподвижным тёмным облаком, от которого в разные стороны отходили оборванные, словно жаром скрученные чёрные нити. Лин и Пятый за это время вывели таким же способом несколько десятков кораблей, и своих, и чужих, но до сих пор привыкнуть к этому не смогли. Привыкнуть было невозможно. То, что сейчас находилось перед ними, было окончательно и бесповоротно мёртво, и никакая сила не смогла бы теперь оживить это энергетическое образование, срощенное с металлом и плотью. Или почти никакая.

В этот раз их задача была одновременно проще и сложнее предыдущих. Участки, нити от которых до сих пор вели к Радалу, они нашли без проблем, а вот вычленить из искорёженной груды непонятно чего материал для воссоздания оказалось сложнее.

Находясь в Сети, они не говорили, общаться образами и мыслями было гораздо удобнее и привычнее, чем вербально. Первой одновременной мыслью у них было — вывести корабль в реал и разбираться там, потом они в одно мгновение отказались от неё — сейчас не было возможности проводить такую операцию, даже на фоне соглашения между Индиго и Маджента. На всякий случай они поставили в известность об объекте пару экипажей, мгновенно получив ожидаемый ответ — короткую благодарность, и, забрав то, ради чего вошли, тут же покинули неприятную зону.

Жалость. Не смотря ни на что, ни один, ни второй до сих пор не разучились чувствовать жалость и отчаяние от собственной беспомощности, происходившей не по причине отсутствия возможности помочь, а от того, что они не имели на помощь права. Сколько раз, выведя такой вот мёртвый корабль, они говорили друг другу — всё, никогда больше. К сожалению, после реакции Блэки осталось слишком много «наследства», и они через какое-то время опять выводили. Приходилось.

Вышли в тот же момент в одном из миров сообщества Дэкра-ни-те, с которыми несколько раз работали именно в этой сфере. Мир принадлежал расе Гайкоцу, в своё время сотрудничал с Окистом через Транспортную Сеть, и сейчас Лин и Пятый ни секунды не сомневались в успехе начатого дела.

Через два часа по локальному времени они уже снова входили в Сеть. Ждать в Дэкра-ни-те полгода никак не входило в их планы.

«У нас есть время помочь мальчишкам, — заметил Лин. — Может, всё же…»

«Не думаю, — отозвался Пятью. — Лучше понаблюдаем».

— Смотри! — Радал дёрнул Каина за рукав. — Видел?!

В самой глубине дома, там, где находился зал с топчанами, наметилось некое движение. Нечто слабо шевельнулось, дёрнулось и снова затихло.

— Что это? — севшим голосом спросил Каин.

— Пошли посмотрим, — неуверенно предложил Радал.

— Может, не надо? Лучше останемся, — робко возразил Каин, которому почему-то сделалось совсем страшно. — Мы лучше тут…

В доме явно что-то происходило. Снова им почудилось, что в полутёмном зале движение, а через секунду они поняли: нет, не почудилось. В зале раздался приглушённый, но уже вполне явственно слышимый шум, звук падения, а потом длинный, отчаянный крик.

Каин и Радал, не произносившие этого слова уже много лет, не сговариваясь, одновременно прошептали:

— Мама…

Крик повторился. — И тут же эхом зазвучал второй голос.

Радал и Каин переглянулись. Радал с трудом подавил желание бежать очертя голову куда угодно, только прочь от этого места, от этих криков. Сейчас два голоса… А когда их будет восемь? Нужно было, наверное, пойти и посмотреть, что происходит, но Радал понял, что не в силах этого сделать. Ноги не несли.

И тут Каин, который всегда был осторожнее на порядок, чем Радал, решительно встал и сказал:

— Я человек или крыса? Пошли! — и решительно зашагал в сторону дома.

Картина, которую они застали, оказалась следующей. Часть топчанов с телами оказалась перевёрнута, в самом дальнем углу скорчилась человеческая фигура, и… живых больше не наблюдалось.

— Куда они делись? — недоумённо спросил Каин. — Понял. Вон куда!

Он ткнул пальцем в сторону окна.

Радал на цыпочках подошёл к окну и с опаской в него заглянул, уже готовясь увидеть там что угодно: чудовищ, ожившие скелеты, мертвецов с обвисшими клочьями кожи. Сейчас бы он уже ничему не удивился. Только внутри по-прежнему плавал липкий сгусток страха.

За окном никого не было.

— Слушай, я понял, — уверенно сказал Каин. — Они в лес сбежали. Точно.

Радал повернулся к нему.

— Как же мы их там найдём? — Он посмотрел на одного из оживших «прутьев». — И этот… слушай, вот если бы он побежал тоже, может, он за ними побежит? И мы следом.

Лин и Пятый изнемогали от хохота, настроение стремительно улучшалось. Конечно, ситуация, если разобраться, к веселью вовсе не располагала, но, если посмотреть с другой стороны…

— Ты его спугни, — предложил Лин. — Ой боже мой. Нет, какая я сволочь. Мне стыдно, но я не могу остановиться.

— Лин, заткнись, — попросил Пятый. — Нам ещё всё это хозяйство переть через Сеть обратно, если помнишь.

— Помню, помню, — отмахнулся Лин.

Слава богу, они нормально успели. Перед последним, самым трудным рывком можно было хотя бы час немного отдохнуть в закрытом пространстве.

А корабль монады они всё-таки вывели.

Не сговариваясь.

Взяли и вывели.

Человек смотрел на них совершенно безумными глазами. Он был молод, едва за двадцать, болезненно худ, светловолос и кареглаз. Только вот с головой у бедняги был явно непорядок. В глазах не читалось ничего, кроме ужаса, ни тени мысли, ни намёка на то, что этот человек вообще в разуме.

— Как же его вести? — недоумённо спросил Каин. Он протянул к человеку руку, но тот отпрянул от мальчишки как от прокажённого. — Что с ним делать?

— Слушай, — осенило вдруг Радала, — это же он НАС боится. Ты только подумай! Мы от них трясёмся, а они от нас. Эй! Давай! Идём с нами!