— Лишь тот их опознает, кто не видел сам, — шепнул кто-то сбоку. — А встретит — кто ни разу не встречал. Проводит тот, кто никогда не знал пути.

— Мы не можем ответить, — шепнули с другой стороны. — Мы не знаем сами, как и ты. Но у тебя есть вектор, оставленный Эрсай, воспользуйся им.

— Какой ещё вектор? — удивился Нарелин. — Арти ничего похожего не оставлял.

— Вы работаете в структуре триады, — объяснили сверху. — Каждый из вас поступает в соответствии с тем, что несёт в себе. Твоя диада — обоснование и надёжность, диада учеников — познание, поиск, исправление, диада экипажа — навигация и компиляция двух ваших диад. Сейчас вы остались без навигаторов. Думай, как решить задачу. Ищи.

— Деваться некуда, придётся. Ладно, спасибо за совет. Нарелин вновь возник в кресле катера и оглядел остальных. Клео сидел, закинув ногу на ногу, и напряжённо барабанил пальцами по колену.

— Ни черта они там не знают, — сказал Нарелин. — Посоветовали самим справляться. Мысли есть?

— А что будет, если они вообще не вернутся? — спросил Каин.

— Непременно вернутся, когда смогут, — возразил Клео. — Ясно, что они задержались не по своей инициативе, вопрос лишь в том, ждать ли нам, рискуя, что ожидание затянется надолго, или предпринять какие-то действия. Только чем мы можем им помочь? И как?

Нарелин с силой потёр глаза ладонями, провёл по лицу.

— Я как чувствовал, что не пройдёт это гладко, — мрачно проговорил он. — Они уставшие, были, на грани. По-моему, единственный способ — поискать их через осенний лес. Пожалуй, я могу пойти туда с вами, ребята.

Радал и Каин переглянулись.

— Можно попробовать, — медленно сказал Радал. — Но тогда надо идти всем вместе.

— Только вместе, — поддержал Каин. — Иначе нельзя. Нарелин смотрел на них и видел — что-то неуловимо меняется. Другие, совсем не те, кем были несколько дней назад. Сеть ещё не коснулась их в полной мере, но уже сейчас чувствовалось: они нечто иное, нежели чем просто люди. Порой пугающее, порой прекрасное, но… уже не совсем человек.

— По логике, Клео лучше остаться здесь, на подстраховке, — возразил он. — Если что, он хотя бы сможет сообщить на Орин. Почему вы думаете, что нам нельзя разделяться?

Клео посмотрел на него с сомнением, потом перевёл вопросительный взгляд на мальчишек.

— Нельзя этого делать, — просто ответил Радал и посмотрел в глаза Нарелину. Того передёрнуло — он уже видел этот взгляд. Так смотрел Пятый, давным-давно, ещё на Теокт-Эорне, и эльф хорошо запомнил выражение глаз, которое позже назвал для себя — «знаю». И Радал тут же подтвердил его опасения.

— Я знаю, — сказал он. — Мы будем нужны все.

— Похоже, у Сети своя логика, — склонил голову Клео. — Хорошо, идём все вместе. Ну что ж, тогда инициируйте вход. Я это сделать не в состоянии.

Каин улыбнулся — и мир исчез.

По пустому дому гулял ветер. Проносился по разорённым комнатам, шуршал обрывками бумаги на полу, ерошил волосы, проводил мягкой рукой по кирпичной крошке, по разбитым оконным проёмам, гладил и ласкал старый дом как ребёнка.

А над домом и Лесом сияло совершенно невозможное здесь, ослепительное летнее солнце, и прямо на глазах вырастал у крыльца белый клевер. Весь двор был покрыт зелёным ковром, слабо колышущимся под ветром, то тут, то там мелькали белые головки цветов, которых всё прибывало и прибывало.

Нарелин присел на корточки и провёл рукой по пушистым головкам.

— Хреновое дело, — проговорил он. — Вам Сэфес говорили, что здешний дождь — это мы? Так вот клевер — это, похоже, моя личная проекция.

— А солнце — моя, — тут же сказал Каин.

— Ветер мой, — добавил Радал. — А дождь был Клео. Значит, тут где-то и дождь идёт… тоже.

— Это не просто моя проекция, это проекция смерти, — проговорил Нарелин и поднялся. — Куда пошли монахи и мёртвые Сэфес?

— Я и говорю, что к смерти, — согласился Радал. — По-моему, нам не надо туда, куда они пошли. Лин и Пятый сказали, что монахи вернутся домой. Ну ещё до того как уйти за ними. Нам не нужно туда.

— А куда нам нужно? — спросил Нарелин. — Вы этот Лес знаете лучше нас. Что здесь примечательного?

Каин и Радал переглянулись, Радал дёрнул плечом.

— Вокруг Лес, — ответил он. — В нём ничего нет. Мы ходили, там пусто. Ручей впадает в реку, но по ней не пройдёшь, там бурелом такой, что не пролезешь. Я не знаю.

Нарелин прошёлся по двору. Солнце теперь грело по-летнему, совсем как в его давнем сне, пекло голову. Хорошо, что Зверик остался в катере, ещё не хватало, чтобы сон осуществился наяву и с котёнком-симбионтом снова что-нибудь случилось.

— Я в этом сне видел кораблики, — сказал он. — Они спускались по реке, уплывали куда-то с течением, пропадали. А ведь кораблики должен кто-то делать.

— Пятый сказал, что Ниамири делает, — задумчиво проговорил Радал. — Не знаю. Туда тоже не пройдёшь, пространство не пускает.

Каин всё это время стоял молча, опустив взгляд, и нервно теребил в пальцах тонкую ниточку, выдернутую из рукава свитера.

— Есть такое место, — вдруг решившись, произнёс он. — Я… не говорил раньше.

Клео опередил Нарелина.

— Не факт, что будет польза, но другой зацепки я не вижу, — сказал он. — Веди, Каин.

— Я не хочу туда идти. — Каин поднял глаза и умоляюще посмотрел на Клео, — Пожалуйста, не надо!

— Ты чего-то боишься? — удивился Нарелин. Каин кивнул и отвёл взгляд. Во всей позе его, в безвольно опущенных плечах, в глазах, в лице читалось немое невыразимое отчаяние. Радал удивился не меньше.

— Какое место? — спросил он Каина. — Ты о чём? Нарелин и Клео, совершенно одинаково, смотрели на Каина с невольной жалостью. В глазах блонди читалось вдобавок — никогда он не поймёт этих бессмысленных, иррациональных страхов. Никогда не оправдает.

— Давай рассказывай, почему ты туда идти боишься и что за место, — велел Нарелин. — Выбора всё равно нет.

Каин отрицательно помотал головой. Радал подошёл к нему, взял за плечи.

— Где это? — спросил он.

— Надо выйти к тыквам, оттуда идёт тропинка, — едва слышно ответил Каин. — Я бывал в доме без тебя. Не раз и не два, ты знаешь. И я ходил по ней. Прости.

— Почему ты не сказал мне? — спросил Радал.

— Я решил, что так лучше. Для всех. — Каин судорожно вздохнул. — Ради, там… там…

Он осёкся, сбился.

— Что — там? — спросил Радал.

— Не хочу говорить! — ответил Каин. — И потом, я же не знаю, надо вообще туда идти или нет?!

— Конечно, надо, — уверенно сказал Нарелин. — Вы собираетесь сидеть здесь вечно?

Он огляделся повнимательней:

— Кажется, вон там ваши тыквы. Клео, пошли. Поищем, где его тропинка.

Он ловко ухватил блонди под руку, и они вместе направились к выходу со двора, туда, где среди буйной поросли клевера виднелось несколько тыкв.

— Вы не найдёте! — еле слышно позвал Каин, — Я сейчас…

Тропинка обнаружилась рядом с тем местом, где росли тыквы, оказывается, Каин замаскировал её всем, что было под рукой. Сухие листья, ветки, бурьян — всё пошло в дело. Клео был вынужден признать, что этот узкий проход между высохшими высокими стеблями без Каина они бы просто не заметили.

— Лучше нам не ходить. — Каин сгорбился, плечи его совсем поникли. — Ладно…

Он шагнул в проход первым.

«Хотел бы я знать, чего он так боится», — мысленно проговорил Клео.

«Скоро узнаем», — ответил Нарелин.

Он дождался, пока на тропинку ступит Радал, затем Клео и шагнул следом. Узкая тропка не позволяла идти рядом, приходилось держаться друг за другом. Нарелин шёл последним, колючие ветки бурьяна стегали его по ногам, и это было хорошо — всё казалось таким летним и будничным, что ощущение жути витало где-то вдали, почти не проникая в разум. Не до страхов сейчас.

«Где-то там, — думал Нарелин, — до сих пор живёт Ниамири, запертая в вечном детстве. Неужели иллюзия счастья — всё, что ей осталось на века и безвременье будущей жизни? Домик, любящий отец, подружки для игр — фантомы её подсознания… Что бы она ни сотворила в прошлом, никто не имеет права навсегда закрыть душе все дороги. Отдохнуть — это да. Ещё бы, уж я-то понимаю. Но не навечно же! Хотел бы я знать, куда уплывают её кораблики».