Поэтому Софи сжала его руку, переплетая пальцы, когда повернулась к сестре.

— Поможет, если ты расскажешь нам все, что сможешь о людях, которые забрали маму и папу.

Ее сестра обхватила себя за живот, не такой уже пухлый, как Софи помнила. Теперь она выглядела выше. А вьющиеся каштановые волосы были подстрижены короче. На самом деле все в ней казалось настолько старше, чем тогда, когда ей было девять лет, когда Софи ушла… и это даже не были два полноценных года.

— Я не многое помню, — пробормотала ее сестра. — Папа помогал мне с домашней работой, когда внизу раздались странные голоса. Он сказал мне сидеть тихо, пока он сходит и посмотрит, что происходит, но я вылезла на площадку и… — Она сглотнула. — Я увидела четырех человек в гостиной в длинных черных плащах с этими жуткими белыми глазами на рукавах. Мама висела у одного на плече, а другой прижимал к папиному лицу какую-то тряпку. Я хотела подбежать и помочь… но их было так много. И папа перестал двигаться через пару секунд. Я попыталась доползти до телефона, чтобы позвонить в полицию, но потом услышала, как они что-то сказали о том, что нужно обыскать остальную часть дома, поэтому я залезла в ближайший шкаф и закопалась в одежде.

Софи вздрогнула, когда вспомнила на что это похоже, нос обжег сладкий аромат — приторный запах препаратов Невидимок, которые те использовали во время похищений.

— Ты видела их лица?

— На них были капюшоны все время. Но один из них…

— Один из них? — надавила Софи.

— Ты мне не поверишь.

— Попробуй, — сказал Киф. — Ты удивишься, чему мы можем поверить, после того как услышим.

Он осторожно толкнул Софи в бок, девушка знала, что он пытался снять напряжение. Юмор был любимым механизмом Кифа.

Но у нее не было сил шутить. Особенно, когда ее сестра прошептала:

— Один из них как-то исчезал. Будто быстрыми вспышками, исчез и появился.

Фитц пробурчал себе под нос:

— Это было Альвар.

— Ты его знаешь?

— Он сделал много ужасных вещей, — выпалила Софи, глядя на Фитца «пожалуйста-не-говори-что-он-твой-брат». Она сомневалась, что это поможет ее сестре довериться им.

— Как он так исчезал? — прошептала ее сестра. — Это почти выглядело как…

— Магия? — догадалась Софи с грустной улыбкой. — Я помню, как подумала о том же, когда в первый раз увидела это. Но мы называем таких как он Ванишер. Все, что он делает, это манипулирует светом.

— Что насчет чтения мыслей? — спросила ее сестра. — Один из них сказал, что слушает близлежащие мысли, когда обыскивал дом, поэтому я подумала о темноте и тишине, на всякий случай.

— Это было очень умно, — сказала Софи, ошеломленная, что девочке удалось это сделать.

Ее сестра пожала плечами:

— Я видела много фильмов. Но… он и правда мог это делать?

— Если он был Телепатом, — сказал Фитц. — Значит, это наверняка был Гезен.

Имя заставило Софи погрузиться в кошмар полуразрушенных стен замка и зазубренных лабиринтов щебня. Крики отражались в ее ушах, когда мир окрасился красным… частично от ее гнева, но главным образом от воспоминания о ране, которая была слишком глубока, чтобы остановить кровотечение.

Медленное дыхание очистило голову, и Софи сосредоточилась на скручивании эмоций, представляя гнев, страх и горе толстыми нитями, завязывающимися в узел под ребрами. Она научилась технике у своего наставника, это был способ хранения силы в качестве запаса. Сдерживать темноту, чтобы подпитаться ей позже.

— Ты в порядке? — спросил Киф, сжимая руку Софи сильнее.

Софи только через секунду поняла, что он разговаривал с сестрой, которая так побледнела, что ее кожа стала зеленоватой.

— Ничто из этого не должно быть настоящим, — прошептала сестра. — Все, что ты мне рассказываешь. Эти странные имена, которые ты продолжаешь называть. Маму и папу забирают. А потом появляешься ты из ниоткуда и чувствуешься такой… будто ты должна быть здесь все это время. А теперь мое имя неправильное. И этот дом чувствуется неправильным. Все чувствуется неправильным.

Софи колебалась, прежде чем подойти к сестре и обнять ее за плечи. Они никогда не были сюси-пуси сестричками, когда жили вместе. На самом деле, они проводили большую часть времени, грызясь.

Но через секунду сестра обняла ее в ответ.

— Где ты была, Софи? И откуда знаешь этих страшных людей?

Софи вздохнула:

— Это очень долгая, очень сложная история, которую я должна тебе рассказать. Но сейчас мы должны сосредоточиться на поиске мамы и папы, хорошо? Ты слышала еще что-нибудь полезное?

— Только то, что я уже говорила тебе, они заберут их в Наступление ночи. Знаешь, что это значит?

Софи взглянула на Фитца и Кифа.

Они видели эти слова только один раз, в одном из недавно восстановленных воспоминаний Кифа — надпись, вырезанная эльфийскими рунами на таинственной серебряной двери в горе:

Звезда поднимается только с Наступлением Ночи.

Они не знали, что означала фраза, или куда вела дверь, или даже, где точно находилась дверь. Но они знали, что отпирается она кровью Кифа, и что его мама, которая была одним из лидеров Невидимок, прежде чем попасть в огрскую тюрьму, объявила это своим «наследием».

Если эта дверь ведет к Наступлению Ночи, передала Софи Кифу, посылая свои мысли непосредственно ему в голову, Невидимкам нужен ты, чтобы попасть внутрь?

Киф уставился на пол.

Так и было бы, если бы у них не было моей крови.

ЧТО?

Да… это не слишком веселая история: я обменял часть на секрет, нужный мне, чтобы украсть тайники.

ТЫ ШУТИШЬ?

Тайники — устройства размером с мраморный шарик, раньше Члены Совета хранили в них Забытые Секреты… информацию, которая считалась слишком опасной для удержания в памяти. Член Совета Кенрик передал тайник Софи, когда умер… и Киф украл его у нее, чтобы проложить себе путь в Невидимки. Но он вернул его, прежде чем сбежал… и также забрал тайник, принадлежавший Финтану, их лидеру. Теперь Декс пытался использовать свою способность Технопата, чтобы взломать устройства. Но даже если они узнают что-то важное, Софи никогда бы не попросила Кифа о том, чтобы обменять свою кровь на тайники.

Я знаю, сказал ей Киф. Это была не самая моя блестящая идея. Я думал, что был так близко к падению Невидимок, что это не будет иметь значения. Так, когда Финтан попросил мою кровь, я сказал ему, что он должен доказать, что я могу доверять ему, и ответить на один вопрос. И как только он сделал это, я должен был завершить свой конец соглашения.

Но я думала, что ты собираешься обменять прыгающий кристалл Тама на эту информацию, напомнила ему Софи. Разве не поэтому ты оставил меня в одном из схронов Невидимок?

Киф поежился.

Из всех ошибок, которые он совершал во время общения с Невидимками, эту Софи было труднее всего простить.

Таким был мой план, признался Киф. Но Финтан допросил меня, когда я вернулся, и мне пришлось использовать кристалл, чтобы убедить его не сжигать мою руку.

Лед побежал по венам Софи.

Ты никогда не говорил мне об этом.

Знаю.

От тени, пробежавшей в его глазах, Софи задумалась, какие еще кошмары он тайно пережил. Но ей придется отложить эти заботы на другой раз. На данный момент перед ними стояли гораздо более сложные проблемы.

Ты правда думаешь, что Финтан позволил бы тебе украсть тайники, если бы они были действительно важны?

Да, Фостер. Я знаю. Потому что он понятия не имел, что дал мне другой кусок кодовой фразы неделями ранее, после того, как выпил слишком много ягодного вина. Торговать кровью было плохой идеей. Но клянусь, тайники того стоили. И я должен сказать тебе… я планировал это, а потом все случилось в Люменарии, и я забыл.

Софи закрыла глаза, желая остановить мысли от воспоминаний рушащихся стен. Но воспоминания отказывались быть проигнорированными.

В одну ночь, Невидимки уничтожили великолепный сияющий эльфийский замок, где Софи, Совет и Лидеры всех разумных существ находились на Огрском Мирном Саммите. Большинство лидеров обошлись только незначительными травмами… и Люменарию уже отстраивали. Но ничто не могло стереть послание Невидимок в тот день, или вернуть пленника, сбежавшего из подземелья, или жизни, которые были украдены.