Дженис Харди «Наступление тьмы» («Войны целителей» — 3)

Перевод: Kuromiya Ren

ОДИН

Пропажу принять сложнее, чем потерю. Мои родители были мертвы уже пять лет, но сестра? Ее не было только три месяца. Я горевала по умершим, но я не знала, что чувствовать к Тали. Вина, страх, надежда приходили и уходили, улетая, как птицы.

Она была где-то там. Узница герцога, украденная у меня, как он украл Гевег, пинвиум из наших шахт, еду с наших столов. Его алчность стала войной, и он давил нас сапогом, желая все больше власти. Никто не был в безопасности, особенно Тали.

Поздно ночью, в безопасности на ферме Джеатара, я подумывала, что пора перестать искать ее. Я ненавидела себя за такие мысли, но я рисковала не только своей жизнью, пытаясь найти ее. Мои друзья рисковали собой каждый раз, когда мы покидали ферму, некоторые даже ранились из-за меня.

Но потом меня настигала совесть. Как можно перестать искать? Я дала так много обещаний. Другие многим пожертвовали, чтобы помочь мне. И дело было не в одной потерянной сестре, а в тысячах семей, которые разрушил герцог Басэера и его желание управлять всеми на Трех территориях.

Если я оставлю Тали, то предам и их? Шанс освободить их? Быть свободными?

Кто-то постучал в дверь комнаты, которую я делила с Айлин. Я не хотела отвечать. Я ворочалась всю ночь, тревожась и планируя, так что надеялась поспать пару часов утром, пока Айлин не толкалась на кровати.

— Ниа? — сказал из-за двери Данэлло. — Ты проснулась?

Да, но я не хотела этого. Мы поссорились прошлой ночью. Ссора была глупой, началась из-за пустяка, а потом мы разошлись. Если я открою дверь, и он улыбнется мне, я захочу простить его, а я не была готова.

Беда была в том, что я не помнила, почему мы поссорились. Но это была его вина. Я была в этом почти уверена.

— Ниа, ладно тебе, — постучал еще раз Данэлло. — Ты не можешь все еще злиться на меня.

Это было из-за отчетов? Движения отрядов вне Басэера. Я сказала, что это дает нам шанс пробраться в город, но Данэлло сказал, что так армия может ходить по округе и собирать больше солдат. Я сказала, что хочу уйти к концу недели, а он думал, что нам стоит подождать и собрать больше информации. Я сказала глупость, и он ответил глупостью.

— У меня есть еда, — пропел он.

Голодный желудок заурчал, я вздохнула. Это было нечестно.

— Хорошая еда, — его сладкий голос был легким и игривым. Было сложно злиться на него, когда он так звучал. Я представила, как он стоит там, прислонившись к двери, его волосы спутаны от ветра с полей.

Ладно, может, виноват был не только он. Айлин сказала, что я в последнее время ворчливая, наверное, из-за нехватки сна. И он не запрещал мне идти, просто сказал быть очень осторожной и все обдумать. Мы не знали причину, по которой герцог двигал отряды, так что опаска не была плохой идеей.

И Данэлло принес еду.

Я выскользнула из кровати, прошла по ковру толщиной в мой большой палец и открыла дверь. В руках Данэлло не было тарелки, он держал корзинку для пикника.

Я ощутила ловушку.

— Полная, — он поднял корзинку. Она была самодельной, судя по виду, но не из дешевого тростника. — Тебе нужно пойти со мной, чтобы получить это.

Я замешкалась. Он еще не исправился, но если у него были сладости в этой корзинке, я могла бы немного его простить.

— Куда?

— В сады. Солнце, свежий воздух, — улыбнулся он широко и глупо. — Будет весело, это нам сейчас нужно.

Айлин говорила о том же. Я улыбнулась. Ссора была глупой.

— Дай мне одеться.

Я закрыла дверь, набросила одежду, провела гребнем по пока еще черным локонам. Волосы начали отрастать, но пока еще это не бросалось в глаза, до нормального цвета мне еще растить их месяцы.

«Была ли я нормальной?».

Я прогнала мысль и открыла дверь. Данэлло просиял, его короткие светлые волосы были растрепаны, как я и представляла, и улыбка была милой. Он протянул мне руку, и я обхватила ее.

— Сладости сложил? — спросила я.

— Тебе придется пойти со мной и узнать.

Я пошла, мне хотелось перемен.

Голоса доносились с лестницы, люди смеялись, говорили, даже спорили. Это отличалось от первой недели на ферме, когда половина жалась в углах, а другая бегала и возводила защиту. Пока мы были в безопасности, но как долго это продлится? Все повернулись, когда мы прошли мимо гостиной, смех прекратился.

Люди в дальней части сидели, склонив головы, глядя с восхищением на меня. Некоторых я узнавала — тех, кто был в команде сопротивления, которым управлял в тайне Джеатар в Басэере, солдат фермы, друзей и их друзей, сбежавших раньше, чем герцог запечатал город и начал созывать отряды. Остальных я не знала, но новые люди прибывали каждый день.

— Есть новости, Ниа? — крикнул кто-то.

— Пока что нет, — казалось, все знали о Тали. Может, это было хорошо, ведь, чем больше людей знало, что я ищу ее, тем выше был шанс, что кто-то услышит то, что поможет мне найти ее. И все же меня беспокоило, что все знали о моих проблемах. И знали, что она была моей сестрой. Она была в опасности и без этого, и будет в большей опасности, если герцог поймет, кто она. Он, конечно, использует ее, чтобы выманить меня.

— Когда следующая вылазка?

Рука Данэлло напряглась, но он промолчал.

— Надеюсь, в конце недели, — сказала я. Споров не было.

— Ты ее найдешь, не переживай.

— Спасибо.

Данэлло повел меня за дверь, мы направились по залитому солнцем двору. Я вдыхала влажный воздух, жар прогонял напряжение из моего тела. Поодаль раскинулись поля: высокие ярко-зеленые стебли кукурузы с желтыми початками покачивались на ветру, темно-зеленый картофель был пониже и рос кустистыми рядами. На другом поле пасся рогатый скот.

Здесь было не так, как на островах и каналах Гевега. Хотя мы были в милях от реки и в двух днях плавания от Басэера, я все еще чувствовала себя открытой, ведь вокруг было столько пространства. Здесь не было углов, куда можно было спрятаться, переулков, мостов. Только мили полей. Горы Гевега были подернуты туманом вдали, напоминали больше грозовые тучи на горизонте.

На севере от дома были тропы и здания, дома тех, кто работал на ферме Джеатара. У него были тысячи акров и сотни рабочих, некоторые торговцы оборудовали здесь магазины, как в маленькой деревне. Я не знала, было ли название у этой деревне, но Айлин называла это место Джеатауном.

Поля у Джеатауна были усеяны дюжинами палаток, самодельных домов для тех, кто тоже сбежал из Басэера. Лошади щипали траву, неподалеку виднелись телеги. Я даже заметила несколько карет, что доказывало, что богатство не защищало от солдат герцога.

— Здесь становится людно, — сказала я. — Скоро придется ходить за едой дважды в день.

Мы помогали людям Джеатара разносить еду и вещи беженцам, и каждый день сумки разлетались все быстрее.

— Я слышал от стражей, что здесь есть даже люди из Верлатты.

— Верлатта? От чего они бегут? — Верлатта была в осаде последние полгода, но когда я разбила дворец герцога, устроила мятеж в городе, он отозвал армию, чтобы подавить людей. Верлатцы должны были радоваться.

Данэлло пожал плечами.

— Не знаю, но ходят слухи, что борьба идет во всех городах.

Даже в Гевеге?

Я старалась не представлять свой город в огне, знакомых в боях на улицах, а их тела в каналах, но я видела слишком много, так что воспоминания не унималась. Наступала война.

Святые, война была здесь, и я, возможно, ее начала.

Мне все еще снились кошмары о том, как я была прикована к оружию герцога, как оковы серебряного металла не давали уйти от бесформенного пинвиума, заставляли делать то, что не хотелось. Боль проходила через меня и пятерых Забирателей, прикованных со мной. Их заставляли стрелять его болью и убивать.