Энджел вздохнула и откинула одеяло на кровать. Это будет еще одна утомительная ночь. Ей придется поехать на Манхэттен. Не было никакого смысла тратить время, пытаясь забронировать билет на самолет. Ей нужно как можно скорее добраться до Рианнон и убедиться, что с ней все в порядке. С тех пор как начали появляться сверхъестественные ползучие твари, Энджел стало ясно, что они предпочитают большие города. Больше людей — больше хаоса. Нет ничего более перенаселенного или хаотичного, чем Манхэттен. У Энджел было плохое предчувствие.

Ей потребовалось пятнадцать минут, чтобы принять душ и одеться, плюс еще несколько секунд, чтобы волшебным образом высушить волосы. Это было легко, если ты можешь сделать себе волосы любого типа, какие только захочешь. Только вместо того, чтобы сделать их короткими, рыжими или кудрявыми, ты просто представляешь их сухими.

К семи тридцати вечера по нью-йоркскому времени Энджел была высокой черноволосой женщиной с зелеными глазами, стоящей под укрытием дерева в Центральном парке. Как обычно, она скрывала внешность под толстовкой на молнии с длинными рукавами, джинсами и кроссовками. Стоял ноябрь, и для этого времени года в Нью-Йорке очень теплая погода. Легкий ветерок, который был немного холоднее, чем обычно, выдернул несколько прядей ее прекрасных волос из-под ленты, которую завязала сзади, но Энджел не обращала на это внимание.

Так же, как и для трех других архесс, ее последний сон показал ей точное местоположение четвертой архессы. Но в этот раз имелась какая-то неясность. И в этом было что-то тревожное.

Когда Энджел стояла под деревом, поднялся ветер, и ей, наконец, пришлось откинуть волосы с лица и спрятать их под капюшоном своей толстовки. Атмосферное давление падало, она ощущала его повсюду вокруг. Энджел подняла глаза и увидела облака, быстро сгущающиеся над ясным Нью-Йоркским горизонтом. Раннее ночное небо темнело с неестественной скоростью.

Пересекая Центральный парк, пешеходы в полумраке сумерек ускорили шаг. Отставшиеся, все еще проходившие через Центральный парк, зашагали бодрее. Как правило, жители Нью-Йорка не мог быть обеспокоены, чем-то таким обыденным, как ветреная погода. Но они, должно быть, тоже почувствовали неладное в воздухе, потому что ускорили свой путь к месту назначения, сосредоточенно опустив головы.

«Это Рианнон», — подумала Энджел. В ее мыслях не было никаких сомнений. Архессы обладали способностью управлять погодой. Это была одна из четырех их основных способностей: возможность влиять на погоду, телекинез, способность управлять огнем там, где он есть, и способность исцелять. Энджел часто задавалась вопросом, обладали ли женщины четырьмя способностями, потому что их было четверо для четырех архангелов. Это казалось популярным числом, но это только предположение — и не имело значения в любом случае.

Какова бы ни была причина, архессы часто во многих случаях оказывались замешаны во внезапных штормах, и этот не был исключением. Энджел беспокоило лишь то, что погода почти всегда отражала чувства архессы. А сейчас надвигалась буря. Атмосферное давление изменилось.

— Ну же, где ты? — нетерпеливо пробормотала Энджел. Ее глаза обшаривали оставшихся людей на темнеющих дорожках парка. Она искала длинные, волнистые рыжие волосы. Это была бы самая узнаваемая черта четвертой архессы. Несколько впустую потраченных секунд спустя Энджел выбралась из-под дерева, чтобы быстро выйти из парка и направиться к Западному Центральному парку.

Молния расколола небо на северо-западе, и Энджел побежала. Она поняла свою ошибку, еще когда бежала по улице. Ей приснился парк в Гарлеме, и она автоматически решила, что это Северный Центральный парк. Но был еще и Морнингсайд-парк.

Атмосфера становилась все более апокалиптической, когда она свернула на 110-ю улицу Кафедрал Парквей и направилась к Морнингсайд-парку. Она следовала за бурей, позволяя темноте здания и электричеству в воздухе направлять ее ноги. Ветер уже завывал, когда она остановилась перед задней частью Кафедрального собора Иоанна Богослова. Черные железные ворота вокруг огромного здания были увенчаны колючей проволокой и зловеще высоко нависали над улицей. Массивная церковь за ними выглядела по-настоящему готической и призрачной, особенно сейчас, очерченная на фоне нарастающего шторма. За самыми высокими башнями сверкнула молния, за ней последовал быстрый раскат грома, от которого задрожал бетон под ногами Энджел.

Еще одна молния расколола небо, на этот раз слишком близко, и звук грома заставил Энджел рефлекторно пригнуться. Чудовищный звук сопровождался криком боли, раздавшимся из-за стен собора.

Энджел мгновенно среагировала, бросившись вперед, чтобы вскарабкаться на железные ворота и одновременно с помощью телекинеза отогнуть колючую проволоку. Не в первый раз за свою невероятно долгую жизнь она пожалела, что не обладает способностью летать, как предполагало в переводе ее имя. Но эта способность была вне ее возможностей, и, несмотря на все усилия, металл царапнул ее кожу через одежду, когда она перелезла через ворота, а затем приземлилась на ноги с другой стороны.

Грунт под ногами ощущался мягким, поглотив удар. Энджел осмотрелась еще раз. Черные одуванчики?

Черная череда одуванчиков устилала двор собора, собираясь в кучки там и сям. Энджел никогда прежде не видела черных одуванчиков. Такие существовали?

Вторая вспышка ударившей поблизости молнии, казалось, разорвала вселенную пополам на долю секунды, звук был похож на похоронный звон богов. Энджел подпрыгнула и опустила голову, сразу забыв про одуванчики. Она старалась не обращать внимания на боль в барабанных перепонках, пока бежала вокруг каменного здания к арочной деревянной двери, которая вела через одну из семи часовен, расположенных в задней части церкви, и деамбулаторий за ней.

Дверь была заперта, но Энджел быстро справилась с ней, снова используя телекинез, чтобы отодвинуть засов. Перекладина сдвинулась, и Энджел распахнула дверь.

Она прошла через часовню и вошла в церковь со смешанным чувством облегчения и тревоги. Пыль и мусор, поднятые ветром снаружи, начали царапать кожу, и она была счастлива, что избавилась от этого. Но атмосфера внутри церкви была зловеще тихой — и сверхъестественно холодной.

— Мне было интересно, сколько времени пройдет, прежде чем ты появишься… Энджел.

Энджел остановилась как вкопанная и начала поворачиваться на месте, напряженно вглядываясь в темные углы огромного здания. В холодном воздухе витал запах ладана. Тусклый свет пробивался сквозь голубоватый круг витражей в конце церкви, но он никак не мог рассеять тени.

— Кто здесь? — спросила она, и слова вырвались облаком пара в холодном воздухе. Голос, прозвучавший раньше, был глубоким, но пронзительным, как будто его проталкивали через горло, которое не было твердым.

«Бестелесный», — подумала Энджел, готовясь к бою.

Голос цыкнул на нее, и она представила себе, как какой-то призрачный монстр качает головой. — Ты разочаровала меня, Энджел. Учитывая все, что о тебе слышал, должен признаться, я ожидал большего.

— Где архесса? — задала Энджел следующий вопрос. Она сделала еще один шаг в деамбулатории и направилась к секции хора. Ее тело начало коченеть под натиском внезапного холода. Если бы ей пришлось угадывать, она бы сказала, что температура внутри собора была ниже нуля.

Звук трескающегося льда стал ответом на ее вопрос, и Энджел сосредоточилась на треске. Она развернулась на месте, поднимая взгляд вдоль одной из стен, где молодая красивая женщина с длинными, волнистыми рыжими волосами висела вниз головой на связке толстых черных проводов, которые, скорее всего, предназначены в качестве проводки для освещения. Женщину сковали чем-то похожим на металлические кандалы. Архесса была связана и с кляпом во рту, а цепь, которая удерживала ее, и провода, к которым она подвешена, покрыты инеем.

Энджел могла только догадываться, что она, должно быть, полностью лишилась магических способностей, иначе архесса бы уже использовала телекинез, чтобы освободиться. Буря, которую она неосторожно вызвала снаружи под действием эмоций, скорее всего, иссушила остатки ее сил. Не говоря уже о холоде.