А когда он проникнет внутрь и приблизится достаточно близко, ее стены рухнут. Защита будет сломлена… и он узнает все. Именно этого она и боялась две тысячи лет назад. Вот почему она убежала. Гесперос был хитрым королем. Если бы он узнал ее секрет, то использовал бы его против нее.

И пошел бы к Сэму.

— Этого было достаточно, — сказал король

«Вот это меня и пугает», — беспомощно подумала она.

Гесперос был неумолим. Он наклонился еще ближе, обдавая ее своим жаром, и прошептал на ухо: — Что ты прячешь под этой прекрасной раковиной, драгоценная? От ощущения его дыхания на ее коже по телу Энджел пробежала дрожь, и она закрыла глаза.

«О Боже, — подумала она. — Пожалуйста, не дай ему увидеть…»

Его рука скользнула в ее волосы, слегка сжимая их на затылке, когда губы коснулись кончика ее уха. Он мягко потянул, и ее шея выгнулась. — Ты знаешь, что я могу дать тебе именно то, что ты хочешь, Энджел, — произнес он, двигаясь по ее горлу, царапая зубами обнаженную кожу.

Это было почти правдой. Инкубы обладали способностью меняться ради своих возлюбленных. Кого бы она ни желала: человеческого мужчину, демона, вампира — он мог им стать в пылу страсти.

Теперь он подобрался к ней. Окружил ее. Ох, как он был хорош.

Энджел собрала остатки сил и прижала ладони к его груди. О нет. Ощущение его твердого и идеально вылепленного тела под кончиками пальцев чуть не погубило ее. Остатки ее воли ускользнули в этот момент, угрожая основам ее защиты.

— Я почти заполучил тебя две тысячи лет назад, — сказал он.

— Пожалуйста, Геспер… — прошептала она, не в силах даже закончить его имя. Но мужчина остановился перед ней и медленно поднял голову. Сталь в его взгляде прорезала темноту.

— Да? — спросил он.

Энджел услышала шум крови в ушах. Она чувствовала, как колотится ее сердце, а тело покрывается тонкой пленкой пота. Губы приоткрылись, а дыхание участилось. Она едва могла сосредоточиться.

Но в то же время она чувствовала, как давление его силы уменьшается и та начинает отступать. Этого было достаточно.

На мгновение Энджел не могла в это поверить. Но потом вспомнила, кто и что он такое. Инкубы питались похотью, желанием и голодом. Но больше всего они нуждались в удовольствии, и Энджел вежливо попросила его. Он не был уверен, о чем именно. Но он дал ей шанс закончить просьбу.

— Ты должен отпустить меня, — потребовала она, надавив на его грудь так, чтобы он ослабил хватку на ее волосах, и она смогла сделать шаг назад. Энджел сразу же почувствовала холод, головокружение и слабость. Это было почти тошнотворное чувство… как глубокое, темное разочарование. Как будто знаешь, что почти приблизилась к чему-то великолепному. Но не совсем.

Она помнила это чувство. Король Кошмаров мог проникнуть под кожу женщины, как никто другой.

— Если я правильно помню, — начал он, — именно это ты и сказала в ту ночь двадцать веков назад. — Прямо перед тем, как исчезнуть.

Энджел с трудом сглотнула.

— И вот, мы снова здесь, — сказал он. — И ты делаешь все возможное, чтобы сбежать. — Он покачал головой, его металлические зеленые глаза блеснули в лунном свете. — И я хочу знать почему.

— Это не твое дело, — отрезала она. Ее голос почти не дрожал. Она практически гордилась собой.

Гесперос выдавил улыбку. — Я познал тебя в библейском смысле, драгоценная. Я пробовал тебя на вкус. Двигался внутри тебя.

Энджел вздрогнула.

— Я бы сказал, что это мое дело, — тихо закончил он. В его голосе послышались знакомые нотки. Она помнила, как он пользовался этим много лет назад. Он никогда не повышал голоса. Но когда командовал своей армией, то отдавал приказы с таким хладнокровным расчетом, что его солдаты дрожали от страха.

Сейчас он избегал этого тона.

— Я хочу, чтобы ты… — голос Энджел дрогнул. В горле у нее стоял комок. Она сглотнула, сделала еще один шаг назад от Геспероса и попыталась снова. — Я хочу, чтобы ты ушел, — закончила она, страдая от болезненной двойственности. Она сказала правду. И она соврала.

Король Кошмаров ничего не ответил на ее просьбу. Вместо этого он сделал шаг назад, и стук его сапог снова эхом отозвался в тишине. Энджел почувствовала, как остатки его силы соскользнули с нее, словно ослабевшие веревки, когда он продолжил свой путь через комнату, наконец повернувшись к ней спиной, чтобы обратить свой взгляд на окно и манящую луну за ним.

Его высокая, сильная фигура была идеально очерчена в убывающем свете, обрисовывающем его профиль, который навсегда запечатлелся в ее мыслях. На самом деле, это было так давно.

Словно глубоко задумавшись, Гесперос приложил пальцы к губам, постукивая ими. А потом взглянул на нее через широкое плечо, сверкая глазами. — Что ты сделаешь теперь, драгоценная? — спросил он.

Внезапно он опустил руку и снова решительно зашагал к ней.

Энджел резко вдохнула, ошеломленная его решительной скоростью. Она успела отодвинуться назад на несколько дюймов, а затем он снова оказался перед ней. — Куда же ты пойдешь?

Она попыталась отступить, но его рука обвилась вокруг ее талии, и одним сильным рывком он притянул ее к себе. Ощущение его кожаного ремня, грубых джинсов и обнаженной груди на ее голой коже сводило с ума. Последняя связная мысль вылетела из ее головы, несясь, как заблудший ветер, в окно на другом конце комнаты.

— Ты снова сбежишь? Попытаешься спрятаться? — Он покачал головой, оскалив зубы, и подчеркнул свои слова, обхватив ее за талию. — Мир так велик, Энджел, и мои люди повсюду.

Его присутствие захлестнуло ее еще раз, удушая, как приливная волна. Энджел вцепилась в его крепкие руки, пытаясь хоть как-то освободиться. Это не помогало, и дыхание покидало ее легкие. Он крал его у нее, лишая сил. Ее ноги ослабли, и тепло скрутилось внизу живота.

— Ты не можешь прятаться вечно, драгоценная. И на этот раз я так легко не сдамся. — С этими словами он поцеловал ее.

Она не сопротивлялась поцелую — просто не могла. Гесперос был нежен и требователен, он заставлял ее чувствовать себя одурманенной. Его губы, настойчивые и голодные, заставили ее губы приоткрыться. Поцелуй короля овладел ею с такой яростью, которая говорила о его гневе — ярости и негодовании из-за ее неповиновения и исчезновения. И все же в своем мягком, почти пронзительном порабощении он говорил о возможности прощения.

Но самое главное — это невысказанное обещание.

Когда он наконец прервал поцелуй, его нефритовые глаза удерживали ее так же крепко, как и рука, обнимающая ее за талию. Энджел смотрела на него сквозь полуприкрытые веки, дыхание было прерывистым, а тело пылало.

— До следующей встречи, драгоценная, — пообещал он, повторяя то, что она уже знала. Одной рукой он обхватил ее поясницу, удерживая в объятиях чистого обладания, а другой снова обхватил ее лицо, теплым и нежным прикосновением, тогда как его глаза были холодными и жесткими. — Борись, сколько хочешь, — сказал он. — Но ты откроешься мне, Энджел.

Он запечатлел на ее губах последний поцелуй, легкий, словно крылья бабочки. А потом улыбнулся. — Сладких снов.

С этими словами предводитель инкубов, Гесперос, король Кошмаров, исчез — в одно мгновение он был там, а в следующее — исчез в клубах пахнущего сандалом дыма.

Глава 6

В третий раз за неделю Сэм вздрогнул, проснувшись среди влажных простыней и безответных вопросов. Гнев захлестнул его, резкий и неумолимый. Остатки видения лизали его сознание, но когда поднялся с кровати и закрыл свои штормовые серые глаза, пытаясь вернуть его… он потерял его навсегда.

Звук, похожий на рычание, вырвался из его горла сквозь стиснутые зубы. За окнами особняка, где он сейчас остановился, сверкнула молния. Гром неотступно следовал за ним по пятам. Самаэль откинул одеяло, встал и подошел к окну, даже не потрудившись одеться.

Ландшафт, заполненный пустынными сорняками, кактусами и речными камнями, был освещен вспышками молний. Оконные стекла задребезжали, когда по поместью прокатился гром.