Николай, наблюдавший за парой с другого конца стола, был вне себя от гнева. Полковник сиял от счастья, держа в объятиях свою Зинаиду, словно мужчина имеет право прикасаться к ней после того, как добился от царя согласия! Длинные пальцы порой поглаживали супругу возле самой груди, властно ложились ей на бедро. Но даже не смирение, с которым она позволяла прикасаться к себе, сильнее всего возмущало Николая, а та забота, с которой она кормила своего мужа. Молодые часто целовались и даже брали еду друг у друга изо рта. В конце концов, когда на узкой скамеечке стало совсем неудобно, Зинаида попыталась встать, но Тайрон быстро обхватил ее за талию и усадил к себе на колени под громкие одобрения товарищей.
Близилось время, когда супружеской чете предстояло удалиться в спальню, а Николаю так и не удалось предупредить Зинаиду, чтобы она не доверяла этому человеку. Когда же боярышня в сопровождении Натальи и еще нескольких женщин покинула залу, майор проводил ее печальным взглядом.
Мужчины начали в шутку упрекать Тайрона — мол, он увел у всех из-под носа самую красивую девицу. Кто-то спросил и о том, почему брак совершился с такой поспешностью, но Тайрон с улыбкой отмел все сомнения:
— Вы же знаете, как долго я добивался царской милости. — С этими словами он отпил еще немного фруктовой водки, надеясь, что она притупит его чувства до того, как он поднимется наверх. — Вот государь и сжалился надо мной, отвергнув притязания всех иных женихов и лично устроив нашу свадьбу.
В этот момент вернулась Наталья и возвестила, что молодая жена ждет. Мужчины встретили сообщение громким ликованием и плотно обступили Тайрона, который тотчас осушил бокал. Полковник понимал, что, оказавшись наедине с Зинаидой, едва ли сумеет держать себя в руках, ведь он еще слишком хорошо помнил те былые встречи…
Тайрон боялся, как бы кто-нибудь не похлопал его по спине.
— Поосторожнее, друзья, а не то молодая жена будет разочарована. Шкура у меня до сих пор так болит, что хоть вой. Так что, пожалуйста, если собираетесь меня подбадривать, делайте это поаккуратнее.
— Тогда поднимите его на плечи, ребята! — крикнул английский офицер по имени Эдвард Уолшворт. — Пусть побережет силы кое для чего другого! И потом, он выпил так много водки, что может не найти дорогу наверх.
И среди оглушительных раскатов хохота Тайрона подняли на плечи и понесли вверх по лестнице. Сопровождали это шествие громкие, откровенно непристойные песни. В передней, у самого входа в спальню, друзья опустили полковника на пол и столпились у него за спиной, чтобы хоть одним глазком увидеть невесту, готовую принять жениха.
Тайрон изрядно набрался, но даже в таком состоянии и боялся, и жаждал увидеть ее. Он не мог винить свое сердце, учащенно забившееся при виде боярышни. Уже давно он восхищался непревзойденной красотой Зинаиды, но теперь, Зная, что она принадлежит ему по праву, а стало быть, можно свободно наслаждаться всеми возможностями, которые ему предоставляет этот союз, Тайрон пожалел о том, что из гордости так жестко ограничил себя. Похоже, Михаил был чрезвычайно прозорлив, утверждая, что очень скоро, как только гнев полковника утихнет, он станет примерно исполнять свой супружеский долг. Учитывая расслабляющее влияние выпитой водки, Тайрон вовсе не был уверен, что проведет в бездействии хоть одну ночь рядом с Зинаидой, не то, что три года. Даже если ему удастся воздержаться от близости, это будет гораздо мучительнее, чем перенести удары плети.
Стоя в окружении подружек, Зинаида выглядела потрясающе соблазнительно. Темные волосы были заплетены в две подобающие замужней женщине косы. В них блестели широкие, шитые золотой нитью ленты. Прекрасный легкий халат из почти прозрачной золотистой материи ниспадал до самого пола, и, хотя неяркий свет свечей не позволял взору проникнуть сквозь переливающийся шелк, Тайрон знал, что под этим одеянием его невеста нежна и прекрасна. Не важно, в воспоминаниях ли, В снах или наяву, ее образ непременно пробуждал привычную жажду обладания.
Мужчины громко загикали, выражая свое одобрение, и Зинаида, глянув в их сторону, застенчиво улыбнулась. Зельда посмотрела на молодого мужа и склонилась к подруге, шепча ей что-то на ухо. Зинаида быстро кивнула, тоже бросив взгляд на Тайрона, но покраснела, встретившись с ним глазами. Дамы тихонько захихикали.
Тайрон как ни в чем не бывало, оперся рукой о притолоку, прекрасно понимая, что стал предметом обсуждения, ведь по взглядам, брошенным на него, было ясно, что речь шла о его мужских достоинствах. Уж об этом Зинаида знала, что называется, не понаслышке, но, перехватив взгляд супруга, прекратила разговор, не позволив и подруге продолжать его. Глаза ее теперь смотрели с такой искренностью, которой полковник не видел с того момента, когда они впервые произнесли клятвы в супружеской верности.
Входя в спальню, Тайрон неожиданно вспомнил события примерно трехлетней давности. Тогда он шел к своей первой жене, Ангелине. Она тоже стояла перед ним в брачном наряде. Он же был счастлив и весел, как и положено супругу, готовому вкусить от девственного плода. «И теперь могло бытьтак же»,— говорил себе Тайрон.Если бы только онсумел смягчиться…
«А может быть, и лучше», — неожиданно решил он, когда подумал о том, сколь непохожи обе его жены. Сравнивая внезапную страсть к Зинаиде с вынужденной капитуляцией перед мольбами Ангелины, он должен был признать, что две истории отличаются друг от друга, как ночь и день. Ангелина была единственной наследницей соседнего имения, но в детстве они не замечали друг друга. Она ухитрилась завоевать внимание Тайрона лишь за пару лет до того, как состоялся их брак. Если честно, он просто устал сопротивляться милой, но капризной и хитрой девушке.
С тех пор, однако, серьезных увлечений у него не было. Отчасти потому, что ему самому это было не нужно, отчасти потому, что он знал: продолжительная связь с женщиной отнюдь не в его интересах. Впрочем, едва ли сегодня уместно было хвалиться холодной логикой. Став супругом, абсолютно невозможно не обращать внимания на Зинаиду, тем более находясь всю ночь в одной постели.
Он уже просил Наталью, чтобы она, предоставила ему отдельные покои, не важно насколько тесными и убогими они будут. Но боярыня лишь вежливо улыбнулась и оправдалась тем, что у нее всегда бывает много гостей. «Едва ли, — сказала она, — я смогу удовлетворить вашу просьбу, ведь для этого мне придется ограничивать свои привычки и не принимать у себя друзей». Тогда Тайрон решил, что он просто наказан за свое сластолюбие…
Оглянувшись на ликующих офицеров, полковник заставил их замолчать; стало слышно тихое перешептывание женщин. Потом, глядя на невесту, он направился к дамам. Пока все они пристально следили за каждым взглядом, каждым движением молодоженов, Зинаида, робко улыбаясь, смотрела на супруга. Тайрон учтиво поклонился женщинам, и они, хихикая и перешептываясь, заторопились прочь из комнаты.
— На бис, мадам. Публика ждет, — шепнул он. Понимая, что на них смотрят, приподнял подбородок Зинаиды и, с наслаждением вглядевшись в утонченные черты, завладел ее губами в поцелуе. Не нужно было убеждать себя в том, что этот поцелуй — только напоказ, впрочем, он не собирался обманывать себя.
Зинаида же безоглядно предалась приятным ощущениям и решилась даже ответить на ласки проникшего ей в рот языка. В конце концов, Тайрон — ее муж… Зинаида вдруг поняла, что желает его сильнее, чем можно было предполагать. Тайрон тем временем неторопливо вкушал то, что она ему предлагала, и лишь оторвавшись от нее, услышал тихий стон.
Правда, спустя мгновение, направляясь из спальни в переднюю, Тайрон немного остыл. Он вдруг подумал о том, что князь Алексей до сих пор чувствует себя вполне вольготно. Но ничего. Он получит царское разрешение и лично разыщет этого боярина, как собирался разыскать и Ладисласа. С этой гадкой жабой он будет биться насмерть.
Полковник в последний раз выпил с друзьями за наступающую ночь, мысленно содрогаясь от той пытки, которую ему предстояло вынести. Он был не настолько пьян, чтобы не заметить Николая, украдкой наблюдавшего за Зинаидой через дверной проем. Обнаружив, что у его жены множество поклонников, Тайрон вовсе не расположен был делиться с другими мужчинами даже возможностью лицезреть ее красы. Тем паче с Николаем, который обратился к царю с той же просьбой. Но ведь русский майор не приложил и десятой доли тех усилий, которые пришлось приложить ему, иноземцу, чтобы добиться желанной привилегии ухаживать за боярышней.
