Я старалась не думать много о папе. От этих мыслей мне становилось грустно. Я должна была сказать ему, что хочу, чтобы он остался в моей жизни, но не сказала. Я отпустила его. И теперь мне было жаль, что его не будет со мной в праздники. Я нашла свой дом, а он свой потерял.

– Ты слышала хоть слово из того, что я сказала? – вернул меня в реальность голос Бети.

Я посмотрела на нее.

– Извини. Подумала о своем папе, – призналась я, а потом взяла банку с зеленой фасолью и убрала ее на полку.

– О-о. Думаешь пригласить его?

Для приглашений было уже слишком поздно. Я не была уверена, что Рашу будет комфортно, если я приглашу отца. Мы вообще мало о нем говорили. Я тряхнула головой, повернулась и взяла коробку с сахарной пудрой.

– Нет. Просто подумала о нем. Стало интересно, чем он сейчас занимается.

Отец, напевая, готовил в кухне индейку. Я стоял в стороне и наблюдал, как Блэр замешивает что-то в миске и радостно улыбается. Отец все пытался уговорить ее петь вместе с ним, а она только смеялась и отрицательно качала головой. Ей предстоял нелегкий вечер, и я был счастлив видеть ее улыбку.

Всю неделю я пытался решить, рассказывать Блэр о том, что я пригласил Эйба, или нет? Когда приземлился самолет, он прислал мне сообщение, так что должен был появиться уже через час. А я так и не разобрался, было ли это хорошей идеей – сделать для Блэр такой сюрприз. Мы собирались праздновать наш первый День благодарения, и я хотел, чтобы он стал для нее особенным. Но я знал еще и то, что для Блэр это будет первый День благодарения без мамы. Но если бы у меня был шанс сделать так, чтобы этот день навсегда остался в ее памяти как светлый праздник, я бы на все пошел.

– Эй, парень, прячешься у нас за спиной, потому что боишься испачкать руки? – Отец глянул на меня через плечо и подмигнул.

Блэр обернулась с ложкой в руке. Она улыбалась. На ней был фартук в розовый горошек с оборками. Она была восхитительна.

Я подошел к Блэр и притянул ее к себе, чтобы поцеловать.

– Мы здесь готовим. Нет времени на эти штучки, – усмехнувшись, заметил Дин.

Блэр отстранилась и крепко сжала губы. Искорки в ее глазах подсказывали мне, что она изо всех сил старается не рассмеяться. Я любил, когда она была такая. Тем более в такой день. В который раз Блэр оказалась крепче большинства моих знакомых парней. Она не переставала поражать меня своей силой.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил я и наклонился, чтобы еще раз поцеловать ее в уголок губ.

– Да, ты можешь помочь, – сердито отозвался Дин. – Помоги достать из духовки эту чертову жирную индейку, чтобы я не уронил ее и не обжег руки.

Блэр отступила от меня.

– Помоги отцу, – сказала она.

Она явно веселилась, а это все, что мне было надо. Если Дин мог ее развеселить, значит он еще годился на что-то хорошее.

В дверь коротко постучали, и дом наполнил голос Бети.

– Я пришла!

– Как раз вовремя, – крикнула в ответ Блэр.

Бети вошла в кухню, за ней следовал нагруженный пакетами с едой Джейс. Я не представлял, зачем нам столько продуктов.

– Куда положить? – спросил, отдуваясь, Джейс.

– Вот сюда, на столешницу. – Блэр показала на единственное свободное место в кухне.

Джейс избавился от своей ноши, вздохнул облегченно и посмотрел на меня:

– Мне нужен глоток пива, и я хочу посмотреть футбол.

Я достал из холодильника две бутылки, одну протянул Джейсу:

– Идем, не будем тут мешать.

Джейс взглянул на Бети, которая стояла как вкопанная и глазела на Дина, потом тряхнул головой и снова посмотрел на меня:

– Да, давай уйдем отсюда, пока Бети не превратилась в реальную фанатку твоего отца.

– Рад тебя видеть, Джейс, – окликнул его Дин, когда мы выходили из кухни.

– Взаимно, Дин. Пожалуйста, пригляди за моей девочкой. У нее от вида знаменитостей крышу сносит, – отозвался Джейс.

Я прошел через гостиную, Джейс плелся следом. По пути он бросил тоскливый взгляд на «плазму» с диагональю сто три дюйма. Я знал, что он хочет посмотреть игру, но мне надо было с кем-то поговорить о Гранте.

Мы вышли на крыльцо. Я сел в шезлонг и указал на соседний Джейсу:

– Садись. Мы еще посмотрим игру, но сначала хочу тебя кое о чем спросить.

Джейс сел рядом и глотнул пива:

– Чего-то у тебя подозрительно серьезный вид.

– Ты знал о Гранте и Нэн? – глядя на него, поинтересовался я. Джейс не умел врать. У него округлились глаза, и я все понял. – А ты не думал, что для меня это важно?

Джейс поставил бутылку на пол и бессильно застонал:

– Черт! Я чувствовал, что ты разозлишься, вот и не хотел, чтобы ты узнал об этом от меня. И ты тогда расстался с Блэр, а потом старался ее вернуть. Еще ее беременность. Грант даже не подозревал, что я в курсе. Он думал, это для всех секрет. Просто мы все были наблюдательнее тебя. Ты видел только Блэр. А мы кое-что замечали…

Джейс был прав. Я боролся за свое будущее. Мне надо было вернуть Блэр, а затем я старался защитить ее и ребенка. У меня не было времени на что-то или на кого-то другого. Возможно, даже хорошо, что я ничего о них не знал.

– Ты прав. Даже лучше, что я оставался в неведении. Мне надо было сосредоточиться на Блэр, все остальное тогда не имело значения.

Джейс покачал головой:

– Ну, закончилось-то все не очень хорошо. Нэн оставляет после себя одни разрушения. Грант сначала реально страдал, но сейчас ему лучше. Думаю, он собирается вернуться на какое-то время в Розмари-Бич. Хочет дистанцироваться от нее.

Моя младшая сестра умела создавать проблемы. Я устал вытаскивать ее из всяких передряг, да и Гранту вряд ли мог как-то помочь. Он должен был понимать, чем ему грозит связь с Нэн. Моя сестричка не терпела обязательств.

У меня в кармане завибрировал телефон, я достал его и увидел сообщение от Эйба. Он приехал. Я мысленно попросил Бога о том, чтобы мое решение пригласить его оказалось верным. Мне очень хотелось, чтобы этот День благодарения стал для Блэр особенным. Она уже достаточно настрадалась.

Раш вернулся в дом, и вид у него был очень озабоченный. Он, даже не взглянув на меня, прошел через кухню. Я бросила замешивать тесто для печенья, вытерла руки о фартук и пошла за ним. Что-то явно случилось.

Я быстро прошла по коридору в холл. Раш открывал парадную дверь. Собрался уходить? Ведь никто не стучал. Я заглянула через плечо Раша в открытую дверь и увидела папу. Он стоял на пороге с небольшим чемоданом в одной руке и с бумажным пакетом в другой. Папа заметно похудел и отпустил бороду. Это был уже не тот лощеный и безупречно одетый мужчина, что раньше. Теперь он стал похож на капитана дальнего плавания. Он был здесь. Мой папочка приехал.

Слезы навернулись на глаза, я пошла ему навстречу. В последний раз мы вместе встречали праздники, когда мне было пятнадцать лет. Но в этом году он приехал, чтобы быть со мной. Раш взглянул на меня, и я поняла, почему он был так встревожен еще минуту назад. Он боялся расстроить меня, хотел сделать мне сюрприз, но не был уверен, что правильно поступил, пригласив моего отца.

Я смотрела на папу. Ложь и предательство, которые раньше разделяли нас, теперь не имели никакого значения. Он тоже страдал. Он страдал до сих пор. Возможно, он это заслужил. Но возможно, он уже был достаточно наказан. В тот момент я знала одно: передо мной стоит папа. Мой папа, который пел со мной рождественские гимны, с которым мы вместе начиняли индейку на День благодарения, который никогда не забывал, что карамельный пирог я люблю больше, чем тыквенный, и который часами в выходные на День благодарения украшал наш дом рождественскими гирляндами. Я помнила только хорошее.

– Папа, – произнесла я сдавленным от слез голосом.

Раш отступил в сторону, чтобы отец мог войти в дом.

Я бросилась ему в объятия и вдохнула его запах, который всегда дарил мне ощущение семьи, надежности и любви.