- А кто здесь шутит, Надь? А? - он оглянулся, якобы в поисках шутника. - Я, например, совершенно серьезен. Или это ты на себя намекаешь? - Хмелевский говорил, крутил головой по сторонам, то отклонялся от моего лица, то, наоборот, приближался почти вплотную. А руки его, в это время, продолжали ощупывать мою кожу: на шее, на линии подбородка, гладили по вискам…

Я сглотнула. Фантазия перестала работать. Шанс быть изнасилованной прямо в этом темном коридоре стремительно увеличивался на глазах.

- Я тоже абсолютно серьезна. Что ты хочешь от меня, Влад?

- Хм… Если скажу, что Зацепин - придурок, поверишь в серьезность моих слов?

- Почему я должна тебе верить? - это был весьма неожиданный переход. Такой, что даже страх немного отпустил.

- Ну, вот, я и не сомневался, что не поверишь. - Снова непонятная ухмылка на лице. - В общем, говорю тебе, Игнатьева, один раз. И больше не буду повторяться. Зацепин - придурок и слабак. Держись от него подальше.

- Вот еще! Ты решил, что раз нельзя мне гадости говорить, значит, можно про Вовку? Но я тебя услышала, раз ты очень этого хотел. Больше не будет откровений? - Хмель молча меня рассматривал, все так же ухмыляясь загадочно. - Тогда отпусти. Вообще-то, я шла в туалет.

Попыталась оттолкнуть его руки, для убедительности.

- Вот еще. Думаешь, мне очень хотелось вести с тобой здесь разговоры? - он рассмеялся. Нагло, насмешливо и откровенно. - Мы с тобой вчера только начали. А я не люблю незаконченные дела оставлять. Они меня бесят.

- Это ты меня бесишь, Влад! - стукнула по его груди ладонями, снова безуспешно попыталась хоть немного увеличить расстояние между телами.

- Так это у нас взаимно, Игнатьева! И это не может не радовать!

А потом он меня поцеловал. Вот так просто, без всяких переходов. Только что усмехался гаденько, глазами то сверкал, то щурился надменно, и вдруг его рот оказался вплотную с моим. Сначала впился в нижнюю губу, втянул ее, потом добрался до верхней, язык его очень уверенно стремился пробраться внутрь. Я, признаться, впервые в жизни целовалась с открытыми глазами. До того была ошарашена! Это что ж такое нужно выпить, чтобы потом так невероятно себя вести?!

Когда первый ступор слегка прошел, вспомнила, что нужно как-то отбиваться, снова замолотила руками по рукам Хмеля, по груди, попыталась голову отвернуть, вырваться - но не тут-то было, он жестко зафиксировал лицо ладонями, не позволяя сдвинуться даже на чуточку.

- Ну, что ты, Игнатьева, как не родная? Тебе же понравилось вчера, я помню… - наверное, поцелуй без взаимности Хмелевскому не очень понравился, мое сопротивление слегка отрезвило.

- Ненавижу, когда меня пытаются изнасиловать! - чуть не плюнула в лицо ему, но сдержалась. Черт знает, на что еще способен этот гад…

- Ах, вот оно что! Вы с Зацепиным в такие игры не играете? Не любишь жесткость? Ладно… А вот так?

И еще одна попытка поцелуя. Только теперь не грубая, а чересчур нежная… Даже, я бы сказала, интимная. Ощущение, что тебя пробуют на вкус, предлагая в ответ сделать то же самое.  И руки, что до этого держали меня в жестком захвате, вдруг расслабились, стали нежными, почти мягкими… Иллюзия, конечно: как только снова попыталась вырваться, они ни на капельку не отпустили.

Шквал эмоций, какие-то качели - от страха к удивлению, от удивления к панике, от паники к… Черт знает, как это еще назвать. Я и последние слова-то забыла…

- Хмель! Да ты заколебал! Сказал же: оставь Надю в покое! - спасение пришло, откуда не ждали. Вовка.

Налетел откуда-то из темноты, дернул Хмеля за шиворот (даром, что ниже ростом), тот, наверное, от неожиданности, поддался. А потом Зацепин дал ему по морде. Именно так, другие слова у меня не подбираются.

Что ж, Надежда Игнатьева, твоя заветная мечта сбылась: два мужика из-за тебя подрались!

Глава 18

Мечта сбылась. А вот что делать дальше, я как-то себе заранее не придумала… Никогда еще не видела вживую, чтобы люди по-настоящему дрались. Детские потасовки не в счет.

Сейчас же два взрослых парня, скорее, мужчины, с чувством, толком и упоением друг друга мутузили. Это было страшно и некрасиво. И больно даже со стороны. Как себя ощущали Влад и Вовка, не хочу и представлять. Они хватали друг друга за одежду, тут же с силой отталкивали, явно стараясь уронить или ударить об стену, непонятно хрипели, вскрикивали, матерились… В полутьме коридора нельзя было понять, кто и над кем одерживает верх: просто темная живая масса из двух тел, которая внезапно упала на пол, а затем покатилась.

Я смотрела на это, застыв. Кажется, рот открыла, но не помнила, зачем. Шок от происходящего был слишком велик, чтобы сообразить быстро, что в таких ситуациях нужно делать…

Лишь когда поняла, что кто-то из парней уселся верхом на другом, поняла, что сейчас может случиться непоправимое: Влад, а это был он, с размаху наносил удары, не останавливаясь. Вовка пытался сопротивляться, но это давалось ему все труднее.

- Влад! Прекрати! Ты же его убьешь! - Разнеслось по коридору отчаянным визгом. Лишь потом дошло, что это я и визжала. Кинулась в его сторону. Потом остановилась: Влад поднял на меня взгляд, в котором что-то страшное отсвечивало. Так, наверное, бешенство выглядит. Настоящее бешенство, когда надо уколы колоть и натягивать смирительную рубашку.

- Уйди, Игнатьева. Тебе здесь не место. - Зло, напряженно и предостерегающе прозвучало. Вовку, при этом, он так и держал прижатым к полу.

- Не уйду. Слезай, давай, с Зацепина. Иначе, я на подмогу кинусь. - Врала. Конечно же, врала. В отличие от парней, у меня не было пьяного дурного запала. И лезть к этим двум было страшно до одурения. Ноги тряслись и подкашивались. Голос тоже дрожал. Но оставить их здесь я просто не имела права.

- Капец, Игнатьева. Ты мне казалась умнее. - Хмелевский неожиданно заржал. - Твоя взяла. Не буду убивать твоего Зацепина. - Но при этом, тряханул того за грудки еще разок, так, что голова об пол стукнулась, и спине тоже пришлось несладко.

- Слышь, Вован? Ты снова на меня не кинешься, если отпущу? - Почти мирным тоном спросил у Вовки. Сплюнул в сторону. - Или подождем, пока немного остынешь?

- Я тебя убью, Хмель! Ты меня конкретно задолбал! - дальше Вовкину речь нужно было запикивать и заглушать, я таких словец отродясь не слышала. И он снова начал выворачиваться из рук Хмелевского, явно пытаясь его достать.

- Ну, видишь, Надь, твой милый, что-то, никак не может успокоиться… А ты говоришь, отпусти… Нельзя. Иначе, будет второй раунд.

- Боже… За что мне все это? - мне осталось только сползти по стеночке. Села, не глядя, на пол, закрыла руками лицо. Растерла с силой. Несколько раз вдохнула и выдохнула. - Как же вы меня достали, оба! Что вам от меня надо?! - последнюю фразу уже выкрикнула. - Неужели, нельзя без меня подраться? Какого хрена, два вы таких мудилы, играете в свои игры со мной и у меня на глазах? Других развлечений нет, что ли? Вам подавай игрушку Надю?!

Кажется, это была истерика. Или что-то похожее на нее. Уже и неважно было, кто из них кого победит, искалечит или убьет. Хотелось одного: чтобы они пропали с глаз моих долой, и больше никогда не показывались. Я ведь не хотела, совсем и никогда не хотела, чтобы Вовка дал по лицу Владу. Это ведь глупо и неправильно, решать вопросы кулаками! И я совсем не понимаю, почему я оказалась замешана во все это! Не трогала никого, не приставала, не обижала, не задевала… За что? За что я должна терпеть все это?!!

- Надь, Наденька, Надя… Надюш, успокойся… Слышишь, Надь? Все нормально уже. Не бойся, не нужно … - кто-то пытался отнять мои руки от лица и говорил Зацепинским голосом.

- Да отвали ты от нее сейчас! Дай человеку проораться! Выйдет стресс, она сама угомонится. - Это уже Хмель вмешался. - Лучше за водой сходи. После истерик такой откат накрывает, что точно пригодится.