Ее крик потонул в грозном рыке. Блэк вскочил на ноги, шерсть на его загривке встала дыбом, с клыков срывались клочья пены. Баба Глаша отшатнулась, едва не опрокинув табурет, схватила за руку онемевшую Лидию Николаевну, зашептала что-то одними губами.

Все это Арина видела как в замедленной киносъемке, задыхаясь от нестерпимой боли, желая умереть вот прямо сейчас. А потом все ускорилось, изменилось. Блэк яростно, всем телом взвился вверх, налетел на что-то невидимое, отлетел к противоположной стене, вскочил на лапы и снова бросился вперед. Боль отступила, когда враз успокоившийся Блэк положил косматую голову Арине на грудь, заглянул в глаза, будто спрашивая: ну как ты, хозяйка? На дне его черных глаз догорали и гасли красные сполохи.

– Ты молодец, Блэк. – Арина подняла руку, чтобы погладить пса. На ладони алела свежая рана… Невидимый нож оставил вполне реальный след.

– Все, Глаша, это ушло, – услышала девушка испуганный шепот Лидии Николаевны. – Пес справился.

– Что это было? – спросила Арина, погружая пальцы в густую собачью шерсть, стирая кровь, доказательство невидимой, но такой реальной атаки.

– Рана скоро затянется, – сказала баба Глаша странным, треснувшим голосом. – Так уже было…

– Оно приходит… иногда. – Дрожащей рукой Лидия Николаевна поправила на носу очки. – Мы не знаем, что это. Оно нападает только на тебя. Всегда по-разному. Видеть это невыносимо, девочка. Невыносимо слышать, как ты кричишь. Если бы я знала…

– Ты согласилась бы в любом случае, – сказала баба Глаша твердо. – Его пес тебя защищает, Арина. Я думаю, он один это видит. Он знает, как этому противостоять, но он не может прогнать тварь навсегда.

Арина села в кровати, свесила вниз босые ноги. Блэк замер, преданно и чуть виновато глядя ей в глаза.

– Ты еще очень слабая. – Баба Глаша смотрела на нее с жалостью, сминала и расправляла кисти на своей шали. – Он сказал, тебя нужно защищать, пока ты не научишься защищаться сама.

– От кого?

– Я не знаю. Наверное, от твоих новых врагов.

– Мне бы со старыми разобраться, – сказала Арина едва слышно.

Ее решение встать наконец с кровати обе старушки восприняли в штыки.

– Куда ты, горемычная?! – увещевала баба Глаша. – Тебе отлеживаться надо, набираться сил.

– Состояние у тебя, милочка, уж больно… нестабильное, – поддержала сестру Лидия Николаевна. Когда дело касалось Арины, они становились на удивление единодушными. – У тебя раны…

Порез на ладони уже начал затягиваться. Как на собаке… И остальные раны тоже. Это Арина знала наверняка, первым делом расстегнула халат, чтобы осмотреть бок. Прямо под ребрами виднелся пятнадцатисантиметровый рубец. Чем же орудовала эта сволочь?! Если бы ножом, рана была бы колотая, а она, похоже, рубленая. Как от топора. Но на топор та серебряная молния мало походила. Может, нож, только с длинным и широким лезвием? Что-то вроде тесака…

Арина попыталась выяснить у бабы Глаши, сколько прошло времени с момента смерти Сказочника, но старушка путалась в показаниях. Дней прошло много – вот единственное, что удалось узнать. А если много, значит, и силы у Арины должны появиться. Не какие-то особенные, а самые обычные человеческие силы. Она так и сказала, осторожно, бочком, сползая с кровати, опираясь на загривок Блэка. Надо же, у нее есть собственная собака! Такая красивая, такая умная!

Знакомство с новой реальностью Арина начала со сторожки. Избушка была маленькая, состояла из единственной жилой комнаты, одну из стен которой занимала большая, давно не беленная печь, с полком, застеленным старым одеялом. Наверное, здесь, на печи и полке, и спали все это время баба Глаша с Лидией Николаевной. У противоположной стены возле окна стояла кровать, к ней вплотную примыкал высокий самодельный шкаф из грубо сколоченных, потемневших от времени досок. Точно из таких же досок, только отполированных, был сделан обеденный стол, за которым могли спокойно разместиться четыре человека. Под столом стояли три табурета. На этом мебель заканчивалась. В сторожке не было ни зеркала, ни часов, и от этого обстановка казалась совсем уж спартанской. Оживлял картинку лишь букет ярко-желтых цветов в стеклянной бутылке на подоконнике. Занавесок на окне не было. Впрочем, кто станет заглядывать в окна в такой глуши?

Если бы Арина знала, как сильно ошибается, то непременно занавесила бы окно, хоть бы даже и бабы-Глашиной шалью. Но знала она до крайности мало и чувствовала себя неуверенно, словно заново народившись на свет.

– Да, это, конечно, не отель класса люкс, – прокомментировала Лидия Николаевна, наблюдавшая из-под очков, как Арина осматривает сторожку, – но, как говорится, за неимением лучшего сойдет.

– Нормально все. – Арина сунула босые ноги в стоящие у кровати шлепанцы. – Я хочу прогуляться.

– Что?! – воскликнули сестры в один голос.

– Где ты собираешься гулять на болоте? – спросила баба Глаша.

– Дым кругом, – добавила Лидия Николаевна. – Не выдумывай! – Она погрозила Арине пальцем, словно та была одной из ее учениц. Нерадивых учениц.

– А где мой мобильный? – спросила Арина, чтобы хоть как-то смягчить повисшее в комнате напряжение.

– В шкафу, на полке, – сказала Лидия Николаевна и тут же добавила: – Только он разрядился, а электричества здесь нет, как видишь.

– Зачем тебе телефон? – поинтересовалась баба Глаша.

– Хочу позвонить Ирке. Она знает, где мы?

– Не знает. – Баба Глаша поплотнее укуталась в шаль. – Некогда нам было. Понимаешь? И он велел никому не говорить.

– Так она же нас ищет! Волнуется!

– Может, и не очень волнуется.

– Баба Глаша, вы Ирку, что ли, не знаете? Она же весь Дымный Лог перевернет, полицию на уши поставит!

– Ничего страшного, – сказала Лидия Николаевна уверенно. – Тем более что ты не навсегда исчезла. Вернешься еще к своей подружке, даст бог. – И она посмотрела на Арину с внимательным прищуром. – Он сказал, что ты хотела уехать из города. Прощаться-то со своей подружкой ты как планировала? Тоже по телефону?

Крыть оказалось нечем, и Арина отвернулась к окну. Там было темно и сумрачно, то ли от дыма, то ли от надвигающихся сумерек. Рассмотреть ничего не получалось.

– Все-таки я пройдусь! – сказала она решительно и погладила вскочившего на ноги Блэка. – Не волнуйтесь, недалеко, обойду вокруг сторожки и вернусь.

Отпускать они ее не хотели, это было видно по их напуганным лицам.

– Темнеет уже, – сказала баба Глаша.

– И дымно, – добавила Лидия Николаевна.

А в глазах их читалось одно-единственное: это невидимое и страшное, тварь, что напала на Арину, может подстерегать ее там, в дыму.

– Я вас понимаю, – сказала Арина как можно мягче. – Но и вы меня поймите: оно уже напало на меня здесь, в доме. Стены его не удержали, его удержал Блэк.

Услышав свое имя, пес вильнул хвостом, подошел к двери.

– Все равно в доме как-то спокойнее, – не слишком уверенно сказала баба Глаша. – Не ходила б ты…

– Я быстро. Осмотрюсь только. – Арина отодвинула массивный железный запор, толкнула дверь.

Снаружи все тонуло в дыму, но, странное дело, ни запаха гари, ни связанного с ним дискомфорта Арина не ощущала. Похоже, у ее нового «я» обоняние отбило напрочь. Блэк вышел следом, встал у правой ноги, как настоящая служебная собака, вопросительно посмотрел снизу вверх.

– Давай просто осмотримся. – Арина сделала несколько шагов в сторону от сторожки, обернулась.

Окруженная дымом или туманом – Арина все никак не могла решить для себя, какая природа у этого явления, – сторожка была едва различима, но очевидным становилось одно: на снимке, выложенном в Интернет Следопытом, совсем другое место и совсем другая избушка. Значит, смерть Следопыта на дне Ведьминого оврага – это не месть Сказочника, а трагическая случайность.

То, что вокруг болото, никак не ощущалось, сырости Арина не чувствовала, а земля под ногами не хлюпала и даже не пружинила. Наоборот, складывалось стойкое ощущение, что сторожка стоит не в самом сердце торфяного болота, а где-нибудь на окраине Дымного Лога. Чтобы убедиться в обратном, нужно было углубиться в туман, или в дым, или что это вообще такое…