— Может могу помочь?
В отличии от Уши Бат Сантеса Цуканов не оглянулся, напротив, сделал попытку заглянуть в дверной глазок. На секунду-другую лицо его закрыло обзор изнутри.
Игунов в лифте точно уловил момент.
— Пошли…
Все трое устремились из лифта вперед — на голос соседа…
Качан вылетел первым — он занимался восточными единоборствами. Именно это было решающим в выборе очередности. Начальнику розыска не нужна была Большая Драка на лестничной площадке. Качан надеялся снести противника в секунды, пока Цуканов прикрывает дверной глазок. По тем же причинам вторым Игумнов пропустил Карпеца. У того вечно чесались руки.
Зачистку он оставил себе.
Громкий собачий лай заглушил шум борьбы на лестничной площадке. Пес, кстати, не выскочил и даже не проявил большей агрессивности.
Качан буквально снес мужика с подсечкой и крутым разворотом на себя. В конце ночи ему, наконец, представилась хоть какая-то возможность приблизить возвращение пистолета… Карпец, тот вообще не пропускал ни одной силовой разборки… Вместе с Игумновым все трое ворвались в квартиру, увлекая с собой тяжелое тело…
Сосед повторял машинально:
— В чем дело?! — Однако негромко, почти неслышно.
— Милиция!
— Милиция так не врывается…
Где-то совсем рядом надрывно-тяжело продолжала лаять собака — крупный злобный пес — ротвейллер или московская сторожевая, но на дверь не бросалась и в коридор не выскочила.
«Наверное, привязана…»
Игумнов захлопнул за ними дверь. В прихожей было темно.
Внезапно оказалось, схватка ещё не закончена. К соседу пришло подкрепление.
У Игумнова на шее сошлись две чьи-то крепкие руки. Он почувствовал врезавшуюся у подбородка кромку металлической пластины…
Ни Качан, ни Карпец не носили браслеток. Железки с именами и группой крови на запястьях ушли в прошлое…
«Видно, кто-то из братков…»
В темноте нельзя было ничего разобрать:
«Бой в Крыму, все в дыму…»
Игумнов ударил коленом туда, где должен был находиться пах нападавшего.
Раздался короткий всхрап. Кто-то метнулся в сторону…
Откуда-то сверху на головы полетели коробки с одеждой. Передняя оказалась заставленной вещами…
— Выключатель! Мать…
Раздался щелчок, но свет не врубился — в патроне под потолком лампочка была вывернута. Цепляясь за чьи-то вытянутые руки, колени, острые углы мебели, Игумнов прорвался дальше — коридор здесь круто уходил в сторону. Впереди была дверь. Кто-то бросился навстречу, Игумнов с силой отшвырнул его. Нападавший всем телом влетел в буфет. Тонко прозвенело стекло. Что-то покатилось под ноги. Послышался звон разбитой посуды…
На помощь Игумнову никто не подоспел. Его подчиненные все ещё возились в прихожей с хозяином. Тот успел оправиться от неожиданности и теперь мотал их, как щенят, используя разницу в весе и уровень спортивного мастерства, Игумнов метнулся дальше вдоль стены, нащупывая выключатель.
Кто-то сзади схватил его за куртку, Игумнов двинул локтем.
Понял:
«Попал!..»
Раздался сдавленный стон…
Впереди хлопнула дверь.
«Черный ход…»
За очередным поворотом стены Игумнову под руку попал выключатель.
Вспыхнул свет.
Он находился в маленькой боковухе — «комнате для горничной». Дальше была кухня с выходом на черную лестницу. Игумнов с хода врезал по ней ногой, дверь не поддалась. Выбежавшие закрыли её на замок…
«У них все было подготовлено…» — Игумнов повернул назал.
В глубине квартиры по-прежнему злобно лаяла собака.
Из передней показался Качан, он вел мужика в спортивном костюме, которого им с Карпецом удалось все-таки сломать. Игумнов с хода двинулся на него:
— Где африканец?!
Сосед молча взглянул на него — на обоих висках спортсмена краснели ссадины — результат столкновения со стенами коридора, которых он коснулся одновременно. В углу.
— Я говорю про Мосула Авье!
Мужик кивнул на черный ход.
— А Коржаков?..
Он разлепил набухшие губы.
— Коржаков с ним…
Из комнат появился Карпец, он успел пробежать по квартире. Младший инспектор вел с собой человека, соединенного с ним наручником.
Карпец успел его обыскать — в руке он нес пачку документов.
— Этот — тоже из «Освальда», майор, служил в морском десанте… — Карпец успел заглянуть в бумаги. — Имеет лицензию частного охранника…
Он кивнул Игумнову на комнату, из которой только что появился . Оттуда все ещё доносился собачий лай — Посмотрите, что у них там!
Игумнов заглянул за дверь. В небольшой уютной гостиной на столе работал обычный портативный магнитофон. Не оставляя задержанного Карпец подошел к столу, нажал на клавиш — собачий лай прекратился.
«Конечно! Откуда у них время возиться с псом! Выводить, кормить…»
Игумнов убрал документы бывшего десантника в карман, туда же пошли оба — внутренний и заграничный паспорта — хозяина квартиры. Больше он не собирался тут задерживаться.
— Разберемся…
Ночной налет на квартиру не принес ожидаемого результата…
Игумнов забыл, что кое-где в домах черные лестницы ещё работают. Иначе бы этого не случилось. Коржаков успел бежать и захватил с собой Мосула Авье.
Оставалась, правда, небольшая надежда на то, что вызванная Игумновым оперативная группа МУРа все-таки успела прибыть и блокировать двор.
— Уходим! — переступая через разбросаные на полу осколки посуды, Игумнов пошел к дверям. Болел затылок — видимо, он все-таки получил по голове.
— Цуканов…
— Здесь.
Заместитель уже вел наркокурьера, они были по-прежнему соединены наручниками.
Хозяин квартиры позади потянул с вешалки куртку.
— Я должен одеться…
Игумнов, не оборачиваясь, махнул рукой:.
— Cвободен… — то же относилось и к бывшему десантнику.
После этих слов Карпец аккуратно отсоединил соединявший их металлический браслет.
Оба могли только связать им руки.
«Сейчас у нас одна цель — пистолет!»
Завтрашний, точнее уже сегодняшний, день мог полностью смешать все фигуры на доске…
***
Было ещё темно. Вертикали зажженных окон высвечивали линии лестничных колодцев. Подъезды были безлюдны. Но в двух-трех квартирах по фасаду уже горел ранний свет. Приближение утра было разлито в воздухе.
Цуканов со своим наркокурьером-»желудочником» сразу прошел к машине. Игумнов остановился перед аркой — там виднелись двое незнакомых в камуфляжах:
— Кто это?
Водитель, приехавший с Цукановым, объяснил:
— Из МУРа… — Они уже успели проверить его документы
Со двора появился ещё кто-то в милицейском. Вгляделся.
— Игумнов! Ты?!
Игумнов узнал давешнего старшего опера — вихрастого с треугольным узким лицом. Теперь Самарский был в форме капитана милиции. С опозданием, но все — таки привез своих людей.
— Ерунда получается, Игумнов… — Старший опер выглядел озадаченным. — Едва мы блокировали здание, как мне позвонил на сотовый дежурный по МУРу…
— Ну!.. — Игумнов спешил.
— Вот наш разговор дословно… — Чувствовалось, что он серьезно обеспокоен. — «Самарский, ты сейчас на Варсонофьевском?» — «Точно…» — «Кого-то там задерживаешь, я не знаю…» — «Да…» — «Так вот: немедленно оставь все, как есть. Извинись и возвращайся!..»
Игумнов все никак не догонял.
— Ничего не понимаю!..
— Я тоже. Говорю: «Какого хрена, командир?! У меня заява о без вести пропавшем, о Коржакове… А , кроме того, тут наркодела!» — «Ты меня слышал, Самарский?!» — «Ну!» — «Вот и выполняй!»
— Полный бардак…
Старший опер продолжил:
— У меня там друг сегодня на подхвате, я связался. «Что? Почему?» Он объяснил: дежурному позвонил начальник Главка. Из дома. Представляешь? Снял трубку ночью и позвонил! «Кто у тебя сейчас на Варсонофьевском? Срочно дай отбой!..» Вот и все! А уж кто там поднял на ноги генерала ни свет, ни заря, можно только догадываться.
— Президент, что ли?!
