Вьючные поспешили следом.

Я подошел к гонгу. Волнение, нетерпение и странная робость заставили пальцы сначала помедлить, но потом крепко сжать молоточек. Раздался звон. Неторопливые ровные шаги. Скрежет засова. Створка приоткрылась, и внимательный взгляд цепко осмотрел нашу припорошенную пылью дорог компанию. Задержался на Учителе Доо, метнулся обратно ко мне. Удивление. Узнавание. Ворота широко распахнулись:

– Добро пожаловать домой, хозяин, – Барлу с достоинством склонился в поклоне. – Оставьте вещи, я распоряжусь их доставить в…

– В зал для приема гостей, – кивнул ему, переступая незримую границу, разделяющую миры. – Там разберемся.

Здравствуй, дом. Я вернулся.

Наш неожиданный приезд нарушил размеренное течение жизни «Дома в камышах». Необходимо было освежить наши с учителем комнаты, разобрать дорожные тюки, привести в порядок и развесить по шкафам одежду… работы хватало. Барлу и его родственница стремительно перемещались по двору и раздавали распоряжения срочно нанятой прислуге. Учитель Доо и Аянга устроились в креслах, вынесенных на галерею: путь домой был недолгим, но трудным. Туда же спешно доставили низкий столик, нагруженный легкой закуской, чаем и прохладительными напитками. Когда и куда удрал Сию, никто не заметил. Я же вступил в почти забытые за время странствий галереи и переходы, но окунуться с головой в атмосферу ставшего родным жилища мешали посторонние. Из-под ног прыскали, почтительно кланяясь, незнакомые девчонки с грудами постельного белья в руках, ведрами, метелками для снятия пыли и паутины. Крепкие парни тащили наши пожитки и какую-то мебель, прижимаясь к стенам, чтобы уступить мне дорогу… Разогнать бы всех! Нельзя. Вдвоем с Учителем Доо мы могли чудить как угодно, даже сами махать тряпками, хозяину же поместья «Дом в камышах» положен полный штат прислуги, Барлу об этом непрозрачно намекнул. Было бы славно обосноваться на кухне, как встарь, любуясь торжественной процессией змей-оборотней и попивая правильно заваренный чай. Но доносящийся из-за двери дробный стук ножей, шипение и шкворчание остановили на пороге – приготовление праздничного ужина в честь нашего возвращения было в самом разгаре. М-м-м, какие запахи. Ладно, подожду до завтра, завтра уж точно уляжется суета… Теперь вот устроился в кабинете, но и здесь топоток служанок, снующих по коридору, нарушал желанный покой.

Кабинет казался чужим. Почему-то вспомнилась самая первая уборка – сколько мусора вымел и вынес отсюда! Сейчас на столе и стеллажах ни пылинки, ни пятнышка – у меня никогда не было такого порядка. Не хватало листов с записями на столе, любимых картин на стенах и тех трогательных мелочей, которые делают помещение обжитым. Все правильно, я сам сложил все в глухие, закрывающиеся на ключ шкафы, чтобы управитель не вторгся в личное пространство хозяина в отсутствие оного. Теперь картины вернутся на свои места, а особо памятные диковины, присланные из странствий, прекрасно будут смотреться на стеллажах. На столе вновь поселятся свитки и стопки бумаг, а Сию будет раскидывать по углам мои кисти. Или он уже вырос, и кисти его не заинтересуют? Хорошо бы так – вряд ли в кабинете что-то уцелеет, если нынешний Сию погонит, как раньше, особо вредную кисточку в угол. Да, кстати, и мне самому кресло уже не по размеру…

Но это – потом. Сейчас нужно принять серьезное решение: каким будет для нас и общества статус приблудной дикарки. При пересечении границы с Бахаром я просто вписал имя не имеющей никаких документов девицы в мой подорожный лист, замыкая им перечисление ввозимого имущества, а именно табуна лошадей. Таможенник хотел что-то сказать, но покосился на родовой перстень Иса и промолчал. О, как она была возмущена! Догадалась, что я сделал это специально: кони-то были настоящим сокровищем, в отличие от… До сих пор от воспоминаний о ее выходке с вручением себя сводило скулы, будто съел лимон. Но теперь срочно нужно выправить все необходимые документы для ее легализации в империи, иначе нам грозят неприятности с властями.

Окликнул пробегающую мимо кабинета служанку и распорядился пригласить сюда моих спутников.

Они вошли. Учитель Доо окинул помещение ностальгирующим взглядом и удовлетворенно опустился в кресло, притаившееся между стеллажами. Девица с непроницаемым лицом присела на краешек стула. Правильно, нечего пачкать дорогую обивку грязной дорожной одеждой.

– Я понимаю, в дороге серьезные разговоры вести было невозможно, но теперь мы должны расставить все точки над пиктограммами, – переплетя пальцы рук, возложил их на столешницу и обратился к дикарке. – Аянга, почему ты ушла из долины с нами, да еще таким странным образом? Что нам с тобой прикажешь делать?

Наставник одобрительно прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Приготовился слушать.

– Эмэ велела, – голос чуть хрипел, будто она разучилась им пользоваться… ну да, за все время пути мы перебросились от силы парой слов.

Но разве это ответ? Или она сейчас раскрывает все карты, или… демоны! – выгнать-то ее я не могу. Но осложнить жизнь – запросто.

Скрип колес кибитки, колыхание войлочных стен. Девчонка распихивает по углам свертки, распределяет в ларе мешочки с припасами, раздраженно отбрасывая косички за спину.

– Эмэ-э-э… – канючит капризным голосом, видимо, не в первый раз – ну эме же! Ну куда мы собрались, на ночь глядя? Я спать хочу…

– Так надо, детка, – симпатичная женщина лет пятидесяти привычно пропустила между пальцами вожжи и тряхнула ими, ускоряя ход лошадок. – Ложись, поспи пока.

– Не хочу уезжать. Мы с Савдагом завтра собрались на охоту…

– Ничего, милая, твои суслики от тебя не убегут.

– Не суслики! – Девчонка возмущенно сверкнула глазами. – Я нашла, где пасутся сайгаки. Неужели не хочешь свежей дичины?

– Хочу, – добродушно улыбнулась возница. – Но ты знаешь, когда духи требуют… Нам надо торопиться.

– Куда? – Аянга смешно надула губы и села рядом с бабкой, бросая взгляды из-под ресниц на ее гордый профиль, смягченный сумерками. – Не хочу колесить по холодной степи.

Старшая ведьма повернула к внучке странно исказившееся лицо: рот уехал набок, черные зрачки поглотили радужку светлых глаз.

– Тебя ждут. Ты должна уйти, – голос, минуту назад нежный и мелодичный, гудит, как из бочки.

Девчонка вздрогнула и отодвинулась на самый край облучка. Она ненавидела себя за то, что до сих пор не слышит духов, но еще больше ненавидела, когда духи обращались к ней вот так, через бабушку.

Дикарка с надеждой оглянулась на Доо и начала что-то говорить. Я жестом прервал ее косноязычные попытки изложить то, что увидел как наяву. Не нужен мне ее рассказ, когда перед внутренним взором продолжает разворачиваться картина наших приключений, увиденная чужими глазами.

Он сидел у костра – слишком молодой и неопытный, слишком высокомерный, чтобы вызвать доверие. Он даже ни разу не посмотрел на меня, а старый-мудрый говорит, что именно мальчишка спас мне жизнь. Упрекает в том, что этого не ценю… но я ведь не знала! Эмэ, неужели я должна уйти с ним? Зачем? Такие, как старый-мудрый, всегда почитались степью. Имя его шептали легенды. Почему он не возьмет себе одинокую ведьму? Я могла бы вести его хозяйство и потихоньку учиться волшбе… даже греть постель такому мудрецу незазорно для недоучки. Беки всех десяти племен были готовы отдать лучших кобылиц из стад, лишь бы принять потомков Одона-боо под свою руку, почему же старый-мудрый отказывается? Я ведь должна вслух сказать им, что дарю себя. Добровольно дарю. Жизнь спасенного от неминуемой гибели – это жизнь взаймы. Она уже не принадлежит мне. А жизнь моя – жизнь последней из рода беловолосых колдунов – стоит немало, так, что и не откупиться за ее спасение.

– Зачем вы здесь? – была надежда, что у них есть какие-то свои цели. Имперцев часто сюда приводит жажда наживы, может быть, удастся отплатить услугой?