— Когда я приобретаю породистую лошадь с аукциона, то загоняю ее в стойло, нанимаю людей, которые ухаживают за ней, покупаю ей лучшие седла и подковы, чтобы мне было комфортно ее объезжать, а она ничего не требует от меня взамен. Она благодарно и преданно все принимает, — говорю Инге, отпивая немного виски со льдом, устало откидываясь в кресле. Кожа скрипит, пахнет сандалом, табаком и немного духами женщины, которая сидит напротив.

— При чем здесь твоя лошадь? — в возмущении распахивает глаза, строя из себя оскорблённую невинность.

— А если лошадь строптивая и необузданная, то я ее пристреливаю или продаю менее заботливым хозяевам для черных работ, — усмехаюсь, потому что Инга начинает соображать и сглатывает, хватая бокал с шампанским.

— Я не лошадь, — уже тихо пищит она, пряча взгляд.

— Не лошадь… — задумываюсь. — Все, что я покупаю, априори становится моей собственностью, и эта собственность не имеет права на претензии и недовольства. Это априори невозможно.

— Но ты женишься… — обиженно всхлипнет Инга. Пухлые губы дрожат от обиды.

— Да, я женюсь. И? — выгибаю бровь, пытаясь вникнуть в суть претензии.

— А как же я? Я люблю тебя и не вынесу…

Все, плачет. Раздражая меня. Не выношу женских слез. Они меня не трогают. Раньше Инга была менее требовательна. К моему сожалению, все женщины имеют побочный эффект в виде иллюзий. Со временем все они воображают, что особенные и должны иметь значимое место в моей жизни. И это надо пресекать, разбивая их иллюзии вдребезги.

— Твое место в моей жизни не поменяется.

— А какое мое место, Эмин?! — всхлипывает, размазывая слезы вместе с косметикой. — Раздвигать ноги, когда ты захочешь, место шлюхи или собачки в ожидании хозяина?!

Морщусь, потому что Инга снова повышает тон.

— В точку! — щелкаю перед ней пальцами. — Рад, что ты знаешь свое место.

Открывает рот, но слова теряются за потоком слез. Этим вечером я хотел расслабиться, выпить, покурить кальян и трахнуть Ингу. Она испортила мне вечер. У меня теперь элементарно не встанет на это ноющее существо.

— Ты не в рабстве, Инга. Не нравится быть моей удобной, безотказной шлюхой? — никогда не был настолько с ней груб и не называл вещи своими именами. Но ее истерика вынуждает снять маски. — Собирай вещи, и… Здравствуй, свободная и независимая женщина, — салютую ей бокалом.

Молчит, закрывая лицо руками, не радуясь свободе. Что и требовалось доказать. Кто она после этого, если не шлюха? Как они любят строить из себя тех, кем не являются.

— Тимур! — зову своего охранника. — Девушку домой!

— Эмин, я… — Инга пытается что-то сказать, но захлебывается рыданиями. Тимур теряется, поскольку Инга не собирается уходить.

Да мать ее!

— Тимур, выйди!

Охранник ретируется.

Еще бабы меня перед охраной не позорили.

Совсем страх потеряла, дрянь.

Поднимаюсь с дивана, иду на Ингу, девушка замирает, распахивая глаза. Наклоняюсь к ее заплаканному лицу, вскидываю руку, девушка сжимается, словно ожидает удара.

Идиотка.

Хватаю за подбородок, вскидывая ее лицо, чтобы смотрела в глаза.

— Успокойся и слушай меня. У тебя есть два варианта. Заметь, я практически никогда не оставляю людям выбора. А у тебя он есть, потому что ты маленькая идиотка. Вариант первый: ты сейчас едешь домой, собираешь свои пожитки и улетаешь к родителям. Я даже щедро оплачу тебе такси и билет на самолет. Вариант второй: ты едешь домой, очень хорошо анализируешь свое поведение, приводишь себя в порядок и ждешь меня с очень глубокими извинениями. Все ясно?

Кивает, шмыгая носом. Отпускаю ее, беру со стола салфетку, вытирая руку от слез Инги.

— Тимур!

Охранник вновь проходит в зал. Инга поднимается и покорно идет за ним. Не следовало давать ей шансов, а сейчас же вышвырнуть из моего окружения. Но… Инга, по большей части, покорна, преданна, покладиста и весьма одарена в постели. Меня все устраивало до этого дня. Не люблю менять женщин. Моя постель – не помойка, кого попало я туда не пускаю. А Инга чиста, до меня у нее никого не было. Я воспитывал ее под себя. Плохо, видимо, воспитывал. Что-то упустил.

Снимаю запонки, со звоном кидая их на стол, закатываю рукава рубашки, расстегиваю пару верхних пуговиц, плескаю себе еще виски, закидывая больше льда.

— Добрый вечер, — ко мне в чилаут проходит Леван. Моя правая рука, мой друг и, наверное, единственный человек, которому я доверяю. Нет, абсолютного доверия у меня нет ни к кому, даже к себе. Но Леван знает немного больше, чем остальные. Пока он никогда меня не подводил.

Киваю, наполняя его бокал виски, он сам закидывает в свой стакан лед и садится в кресло рядом со мной.

— А куда убежала Инга?

— Домой.

— Наказал ее? — играет бровями. Неопределённо кручу рукой в воздухе.

— Скорее, провел воспитательную беседу.

Наказание ее ждет позже.

Леван смеется.

— Жестко ты с ней. Женщин надо любить.

— Женщин надо держать на коротком поводке, иначе они садятся на шею.

В комнату входит кальянщик, предлагая нам попробовать табак. Затягиваюсь первый, киваю, оставляя кальян.

— И девочек позови! — кидаю парню вслед.

— О, девочки – это другое дело, — Леван съезжает в кресле, расставляя ноги и готовясь лицезреть шоу. — Когда свадьба? — интересуется друг.

— Скоро, с датой еще не определились. На знакомстве решим.

— Ну, и как малышка Алимова?

— Не знаю, не видел.

Леван давится виски.

— Мне все равно, что она из себя представляет, я женюсь не на ней, а на активах ее отца. А они – очень привлекательный кусок.

— То есть у тебя своя выгода, у него – своя, а малышка у нас – разменная монета?

— В большом бизнесе всегда приходится чем-то жертвовать, — ухмыляюсь.

— Интересно, чем жертвуешь ты?

— Фамилией, паспорт испачкаю и статус холостяка потеряю, — тоже смеюсь.

— Какие жертвы, Эмин. А если серьезно… — Леван зависает, когда в комнату входят две девки в прозрачных костюмах. Черная, обтягивающая их тела сетка совершенно ничего не скрывает. Брюнетка и блондинка, агрессивные, на лицах кошачий раскрас.

— Оу, оу, девочки полегче! Меня сносит от вашей сексуальности.

Девки усмехаются, начиная представление, извиваются под музыку, трутся друг о друга, ласкаются, то нежно, то агрессивно, жёстко хватая друг друга за волосы.

— Оу, ты знаешь толк в заведениях, — Леван чокается своим бокалом с моим. — Похоже, я здесь сегодня задержусь.

— В мирамистине потом искупайся, — брезгливо морщусь я. Нет, эти шлюшки, определённо, заводят. Но только визуально, в качестве прелюдий. Трахать я бы их не стал – не люблю грязных женщин.

— Так, на чем я остановился? — разворачивается ко мне Леван. — Если серьезно, ты уверен, что почти прогоревший бизнес Алиева тебе нужен? Мне кажется, больше геморроя, чем выгоды.

— Неправильно тебе кажется. Завтра поговорим, я покажу тебе весь расклад. Я, как его зять, заберу все и стану монополистом в этом городе. Мелкие компании сами сольются.

Вот что приносит мне истинное удовольствие – вкус больших денег и власти в своей сфере. Если мне для этого нужно жениться, я женюсь. Тем более для статуса и успокоения души матери мне сейчас нужна семья. Выгодные браки свершаются не на небесах.

Алина

— Это тебе, — Дима ставит передо мной большую чашку кофе с зефирками. — Как ты любишь, — добавляет он. Пытаюсь улыбнуться, обхватывая напиток ладонями. По ощущениям, не холодно, но я вся ледяная. — Лин, ты заболела, что ли? — парень пытается поймать мой взгляд, а я не решаюсь посмотреть ему в глаза. В голове не укладывается, как рассказать о том, что меня хотят отдать замуж. Я ни в чем не виновата, но мне стыдно. Стыдно за родителей и ситуацию в целом.

— Нет. Но…

Ну вот как ему сказать? Даже в мыслях это звучит, как бред.