– Спасибо за ценную идею. – Она усталой рукой взялась за шокер. – Эта штука в вакууме не работает, ты знаешь? И не очень хорошая мысль – использовать ее в тесноте.

– Кстати, о тесноте. – Мартин показал на довольно примитивный детектор массы. – Двенадцать километров, дрейфуем. Не хотелось бы быть так близко, когда они начнут боевой разворот.

– Да, не стоит, – согласилась Рашель. – О’кей. Я готова, насколько это возможно. Получил подтверждение целостности костюма? Потому что, когда выпустим воздух, шевельнуться ты не сможешь.

Мартин кивнул, подняв надутую перчатку. Рашель повернула регулятор своего кислородного баллона и зевнула, намеренно, высматривая, куда бы прикрепить страховочный конец на крыше капсулы.

– О’кей. Пилот, режим выхода наружу. Приготовиться разгерметизировать кабину.

В рубке зазвенел сигнал тревоги.

– Контакт! – Лейтенант Кокесов перегнулся через плечо подчиненного и уставился на цифры на консоли. Мигали фиолетовые и зеленые огоньки. – Повторяю, контакт!

– Вас понял. – Лейтенант Марек сглотнул слюну. – Связь, известите капитана. Срочность – красная.

– Есть!

У двери замигала красная лампочка.

– Подробности? – спросил Марек.

– Отслеживаем. Определенно термоядерный источник, появился в пределах двух секунд. Сперва я думал, что датчик барахлит, но он показывает линии Балмера с синим смещением, и чертовски ярко – температура черного тела была бы в пределах пятисот мегаградусов. И движется на второй космической скорости относительно местной звезды.

– Отлично! – Марек попытался откинуться на спинку кресла, но не смог – слишком напряжены были мышцы. – Так что, пора находить решение?

– В любой момент. – Лейтенант Кокесов, технарь, снова показал свой профессионализм. – Посмотрю, смогу ли замариновать для вас горсточку нейтрино.

Дверь открылась, стоящий рядом с ней часовой встал «смирно». Лейтенант Марек повернулся с креслом и неловко отдал честь.

– Господин капитан…

– Доложите обстановку.

– Условно зафиксирована одна цель. Все еще ждем решения, но обнаружен термоядерный выхлоп с синим смещением. Как будто смотрим ему прямо в торцевое зеркало.

– Отлично, лейтенант, – кивнул Мирский. – Еще что-нибудь?

– Еще что-нибудь? – опешил Марек. – Нет, ничего больше….

– Контакт! – объявил тот же оператор датчика, поднял глаза и сказал извиняющимся тоном: – Виноват…

– Опишите контакт, – велел капитан.

– Второй термоядерный источник, примерно на два мегакилометра выше и южнее первого. Движется параллельным курсом. Есть предварительное решение, похоже, что пройдут от нас в ста «ка», тормозя от восьмисот километров в секунду. Время до перехвата две килосекунды.

– Что-нибудь еще за ними замечено? – спросил Мирский.

– Виноват, господин капитан?

– Ну, там аномальное боковое ускорение, помехи, трафик связи, светящиеся розовые щупальца – что угодно. Есть?

– Никак нет.

– Ну ладно. – Мирский задумчиво огладил бороду. – Что-то тут не складывается.

Снова открылась дверь на мостик, и вошел лейтенант Хельсингас.

– Разрешите взять на себя управление огнем, господин капитан?

– Разрешаю, – махнул рукой Мирский. – Только сперва разгадайте загадку: какого черта, клянусь бородой Императора, мы видим только два факела от двигателей и ни хрена больше?

– А… – начал Марек – и заткнулся.

– Потому что, – сказал капитан-лейтенант Вульпис из-за плеча Мирского, – это ловушка.

– Не знаю, как это вы могли такое вообразить: нас очевидным образом приглашают на званый ужин. – Мирский зловеще улыбнулся. – Хм-м. Вы думаете, они там окопались и мины расставили, а потом зажгли два факела?

– Вполне возможно, – кивнул Вульпис. – В каковом случае мы влетим на минное поле примерно… – он постучал по клавишам, – через двести пятьдесят секунд. Мы еще долго не будем в диапазоне действия чего бы то ни было, похожего на мину, но на такой скорости нас даже облако песка в кашу размолотит.

Мирский наклонился вперед.

– Артиллеристы, автоматический режим обороны! Связь, запросите подтверждение от штаба контр-адмирала, и еще – от «Камчатки» и «Регины». Напомните, чтобы следили за минами. – Он мрачно ухмыльнулся. – Время посмотреть, из чего они сделаны. Связист, мои приветствия контр-адмиралу, и скажите, что я прошу разрешения снять маскировку излучения из оборонительных соображений.

– Есть, капитан.

Для корабля маскировка излучения – вопрос жизни и смерти. Активные сенсоры, подобные радару и лидару, требуют отражения от постороннего предмета, чтобы подтвердилось его наличие, но далекий (или скрытый от радара) предмет не вернет достаточно громкого эхо-сигнала, который можно воспринять. А посылка первичного импульса выдает с идеальной точностью местоположение корабля любому противнику, который крутится за пределами дистанции возврата эхо-сигнала, но в пределах пассивного обнаружения. Первый корабль, начинающий излучать, выставляет себя, как на ладони – освещая своего врага, рисует на себе мишень.

– Господин капитан…

– Слушаю вас, лейтенант Марек?

– А если там больше двух кораблей? Я в том смысле, что у нас – зонды и шаттл. Что если нам противостоит сила побольше, а эти два, которые мы видим, – просто ложная цель?

– Это вариант не вероятный, а достоверный, лейтенант, – ответил Мирский.

– Перехват мины на первой траектории, четыре минуты. – Вульпис прочел временной график с цифровой панели и обернулся к Мирскому.

Командир корабля кивнул.

– Артиллеристы, зарядить торпеды, ракетам приготовиться. Дистанционные заряды, статус красный, синий, оранжевый. – Мирский был предельно собран, и это его настроение передавалось подчиненным в рубке.

Зазвонил красный телефон. Мирский взял трубку, коротко поговорил и повесил ее.

– Радар, вам разрешено начать поиск.

Радар-1 доложил:

– Переходим в активный режим. Сто секунд импульсно-доплеровский след, четыре октавы перестраиваемый диапазон, с переходом к системе помех Альфа. Ложные цели запускать, господин капитан?

– Можно. – Мирский сложил руки на коленях и смотрел прямо в главный экран. Под внешним спокойствием он скрывал серьезную тревогу: сейчас он ставил как на карту свою жизнь и свой корабль с жизнями всех людей на нем на гипотезу о природе преследователей. Уверен он не был, но был достаточно хорошо информирован, чтобы строить обоснованные предположения. «Может быть, эта тетка из ООН и была права», – подумал он и оглядел рубку. – Кавторанг Хельсингас, доложите обстановку.

Бородатый артиллерист наклонил голову.

– Первые четыре заряда заложены согласно приказу, капитан. Две самодвижущиеся торпеды с удаленным зажиганием на борту, за ними – шесть пассивных ракет, настроенных на электромагнитный импульс с углом расхождения в десять градусов. Лазерная сетка настроена на плотную оборону. Баллистические программы загружены и включены.

– Отлично. Рулевая рубка?

– Идем точно по схеме подхода, господин капитан. Уклонений нет.

– Радар?

Лейтенант Марек встал. Вид у него был изможденный и напряженный, вокруг глаз появились новые морщинки.

– Разрешите доложить, господин капитан. Активные средства наблюдения ничего не показывают. Пассивные также, кроме инфракрасного следа, что дает нам примерно… – он глянул вниз, – три минуты. Ложная цель спущена за борт, работает в диапазоне излучения номер один.

Ложная цель – небольшая ракета без двигателя, следующая за кораблем на десятикилометровом буксире, – готовясь выдавать электромагнитную картину, аналогичную портрету флагмана: за счет использования интерферометра она синхронизировалась с активными сенсорами «Полководца». Это должно было сбивать с толку противника, сообщая неверное положение линкора.

– Хорошо. – Мирский посмотрел на часы возле главного дисплея, потом взглянул на экран своей рабочей станции. Время выполнять чек-лист. – В поворотной точке номер один будьте готовы выполнить схему зажигания по моему приказу. Это непрерывно до скорости шестьдесят километров в секунду сорок «же», потом двигатели глушатся. Курс триста шестьдесят на ноль на ноль по отношению к текущему. Связь, известите все корабли второй эскадры. Батареи, в момент времени ноль плюс пять секунд будьте готовы пустить торпеды один и два, по моему приказу. Связь – сигнал к пассивному пуску торпед первой эскадре. Прошу подтвердить.