Эшу пришло в голову, что он может схлопотать сейчас по морде, но Джаред не ударил его. Он стоял на мосту, с решительным видом, неуязвимым к холоду, насквозь мокрый, и смотрел как тогда, тем зимнем утром, будучи без своей куртки: — Что дальше?

— Ты поджег те пугала, — напомнил ему Эш. — Можешь поджечь ветку? Живую ветку, наверное, поджечь сложнее.

Джаред посмотрел на ветку дерева свисавшую над мостом — тонкая серебристая полоска над серой водой. Ветка вспыхнула огнем.

— Понятно, — сказал Эш, когда огонь проглотил ветку с ревом и треском, а сожженные щепки упали в воду. Джаред сошел с моста и углубился в лес, пламя следовало за ним словно любимая одомашненная комета. Эш повысил голос. — Но ты же можешь обойтись без этого...а это очень важно...хочешь начать лесной пожар?

Джаред не ответил. Предвидя слова своей матери, будто именно он послужил катализатором тому, что Джаред сжег весь город дотла, Эш бросился за братом. Из-под его подошв летели грязь и сосновые иголки. К счастью довольно легко было следовать по горящим следам Джареда, которые он оставлял за собой. Сосновые иголки вспыхивали, как зажженные сигареты, и тухли.

Он заметил Джареда, увидев его поворот назад и превращение веток в факелы, красные языки пламени лизали бледное утреннее небо.

Все было под контролем. Пока.

— Прекрати! — заорал Эш. Он подбежал к Джареду, схватил его за плечи, чтобы развернуть его и провопить ему в лицо. — Я сказал про одну ветку. Одну! Каким количеством огня ты сможешь по-твоему управлять, пока тот не выйдет из-под контроля? Ты должен немедленно остановиться.

Лицо Джареда блестела от пота, и его капли собрались у него на висках, где волосы были все еще влажными от речной воды. Огонь заикал и закашлялся, напоминая его дурацкий мотоцикл, а потом все ветви погасли.

— Потребовалось гораздо больше усилий, чем прежде, — сказал он, и голос его прозвучал хрипло, словно он надышался дыма в этом лесу.

Сам того не знаю, он дал только что Эшу отличную зацепку.

— Ну конечно, — сказал Эш. — Ты смог разбудить лес, когда у тебя был источник. Тебе не нужно было сосредотачиваться на чем-то одном: этой единственной вещью была она, и сила текла через неё.

Джаред резко сел на лесную почву, привалился к стволу дерева, запрокинув голову и одну ногу согнул в колене. Он выглядел изможденным и больным.

— Не нужно напоминать мне об этом.

— Мне очень жаль, — солгал Эш, делая свой голос смиренным. Так он обычно поступал, когда кто-то из его родителей был зол на него. Он втянул голову в плечи и добавил: — Я могу описать это, но не могу представить. Что это значит, иметь источник?

— Попроси рыбу описать воду, — ответил Джаред, резким движением указав на свою собственную мокрую одежду. — Так я прожил всю свою жизнь, до сегодняшнего момента. Если ты хочешь понять, я могу описать, что значит жить иначе, жить своей жизнью, на что это похоже для меня.

— Хорошо, — с беспокойством пробормотал Эш, не уверенный, как это поможет ему, но не желая при этом отклонять предложение.

Джаред одарил его мрачным взглядом. Когда он заговорил, его голос прозвучал мерно и вдумчиво:

— Это похоже на ад.

Эш не издал ни звука. Дым от сгоревшей древесины дрейфовал сквозь голые ветви деревьев, образуя странные серебристые узоры на ветру, медленно двигаясь из стороны в сторону, почти неуверенно, будто заблудился в лесу.

— Каждый темный момент в твоей жизни, — сказал Джаред. — Каждый раз, когда ты, будучи ребенком, прятался под одеялом, убежденный, что в мире больше никого не существовало, только ты и твои ночные кошмары. Каждый раз, когда ты чувствовал себя одиноким в толпе, одиноким наедине с собой, навсегда, чрезвычайно одиноким, и не претендуя на то, чтобы не было этих мгновений. Каждый раз, когда ты чувствовал себя никчемным, каждый раз, когда ты думал, что нет никакого смысла жить, не было центра во вселенной и мира, которые можно было бы отыскать. У меня не было ни единого этого мгновения. До сих пор, я никогда не был одиноким. И вот теперь я чувствую будто мир — это ад, а ад — это то место, где проклятые души все еще могут видеть небо. Потому что это худшее из наказаний. И все же я не могу отвести взгляд.

Эш кивнул, будто слова Джареда имели какой-то смысл, и немного отчаянно огляделся по сторонам. Ни от деревьев, ни от дрейфующего дыма не приходилось ждать никакой помощи.

— Но ты же не пал духом...ну ты знаешь, жизнь идет и все такое, — сказал он. Он почувствовал, что важно было это проверить.

Джаред поднял на него глаза. Эш не обнаружил в них ничего, кроме эпической несправедливости, когда Джаред (кто бы мог подумать), смотрел на него как на чокнутого.

— Что?

— Ну я не мог не заметить, как ты зажигал с Холли в баре.

Эш вздрогнул от воспоминания. Его отец велел ему подружиться с Кэми Глэсс, он так и сделал, потому что всегда делал то, что ему велели, а Кэми была бесхитростной, и веселой, и хорошенькой, и она всегда старалась быть хорошей и поступать хорошо, и его стало тошнить от того, что он делал. Он предполагал, что она никогда не простит его, и был поражен, когда она простила.

Разве что произошло недоразумение.

Это ранило, но потом там оказалась Холли, великолепная и дружелюбная, которая могла бы залечить его израненное эго. Думая о том, в каком отчаянии он был, что готов пасть к ногам любой девчонки, которая обратит на него внимание, Эша аж передернуло.

Если учесть, что Холли принялась играть в какую-то странную игру, а потом оставила его одного за столиком, уйти чтобы целоваться с его кузеном. По крайней мере с Кэми было все просто: Кэми можно было доверять.

Джаред взглянул на Эша и на этот раз было похоже, что он действительно смотрел на него.

— О, ты об этом, — сказал он. — Мне жаль. Ты такого не заслужил. — Его рот искривился, словно он счел вкус некоторых слов горьким и сожалел, что произнес их. — Хотя, я не понимаю, что ты вообще делал в этом баре с Холли, когда перед этим танцевал с Кэми? Ты идиот?

Эш ни коем образом не испытывал чувства снисходительности по отношению к Холли, но это показалось ему несправедливым. В конце концов, Холли была очень хорошенькой, и надо заметить, что именно Джаред, вообще-то, целовался и с той и с другой.

— Если бы тебе больше нравилась Кэми, — начал было он, но был прерван смехом Джареда, неистовым и даже в какой-то мере чокнутым. Эш раздраженно продолжил говорить, не обращая внимание на смех. — Это не я целовал её в Наводнение. Она подумала, что это был я, но уж ты-то точно знаешь, что это не так. Так что, если бы целовал Кэми тем вечером, а потом, спустя несколько недель увел с собой наверх Холли, то я совсем не понимаю, с какой стати ты наезжаешь на меня. Это ты у нас получаешь в городе кого захочешь.

При взгляде на лицо Джареда ему вдруг стало немного страшно. Он задумался, может ему следует извиниться перед Джаредом за то, что тот был свободен в своих пристрастиях.

— Кэми подумала, что это ты её поцеловал, — сказал Джаред, и даже несмотря на то, что он не шелохнулся, у Эша на мгновение возникло ощущение, что сейчас Джаред его прикончит. Его лицо было слишком неподвижным, а глаза убийственно пустыми, такими бледными, что практически светились.

Тогда Джаред снова прислонил голову обратно к дереву и закрыл глаза.

— Ну конечно, она так думала, — сказал он. — Тогда все понятно.

Больше всего Эш ненавидел ощущение, что сказал что-то не то.

— Я не...

Глаза Джареда резко распахнулись. Он был ослепительно откровенно враждебно настроен: просто еще один член семьи, который ненавидел Эша.

— Эш, зачем ты меня позвал сюда? Чего ты хочешь?

Он лихорадочно стал копаться в своей голове, чтобы найти какие-то тактичные слова, которые порадовали и успокоили бы Джареда.

— Я...не... — начал он говорить, запинаясь как малое дитя. — Я хочу...Пошли домой!

Лицо Джареда прояснилось. Он терпеливо смотрел на Эша. Его лицо на этот было зеркальным отражением лица Эша. Он был неподдельно удивлен словами брата, как и сам Эш.