— Деревенщинам запрещено обращаться ко мне на «ты», — недовольно огрызается блондин, но вернуться к своим не спешит.

— Передам им, когда увижу, — не могу удержаться от колкости и едва не смеюсь от радости, когда холёный красавчик обиженно дуется. — Мы, знаешь ли, тоже выросли в столице.

— Ваше королевство… — заводит шарманку белобрысый, но умолкает в тот момент, когда драконий силуэт окутывает плотный, чёрный туман. А когда снова открывает рот, его голос сочится подобострастием. — Ясного дня, ректор Уорд!

Туман рассеивается, и все слова камнем встают в моём горле.

Из тающих клубов выходит ОН.

Дэриан Уорд выглядит в тысячу раз лучше, чем на портретах в столичных газетах. На две головы выше Кеннета и с лёгкостью превосходит его в размахе плеч, излучая невероятный животный магнетизм.

Идеально скроенный камзол с золотой вышивкой сидит как влитой, подчёркивая внушительные мускулы. Белоснежная рубашка расстёгнута на две верхних пуговицы, открывая взору сильную, смуглую шею.

Черные волосы небрежно падают на лоб, частично скрывая пронзительные карие глаза, а чувственные, идеально очерченные губы наводят на мысли о неприличном.

— Паршивец, я же велел тебе не задерживаться! Какого умертвия ты ошиваешься у ворот, когда я сказал ждать в моём кабинете? — его низкий, ровный голос с лёгкой хрипотцой действует как наркотик. — То, что твой отец — король, не значит…

Не сразу понимаю, что он обращается к Кеннету, а когда до меня доходит смысл сказанных им слов, у меня волосы становятся дыбом!

Этот блондин — наследный принц Дрэйгена?

Можно мне взять и провалиться под землю?

— Прошу прощения, ректор Уорд, — белобрысый бросает в мою сторону ехидный взгляд и ухмыляется так, что рот едва не трещит по уголкам. — Позвольте?

— Живо! — рявкает на него Дэриан.

Вся четвёрка, забыв про нас, спешит к воротам, и я, глядя им вслед, не сразу понимаю адресованный мне вопрос.

— Имя! — низкий рык отдаёт вибрацией по телу, и я невольно закусываю нижнюю губу. Обхватываю ладонями плечи, затем, опомнившись, вытягиваю руки по швам и низко кланяюсь.

— Доброго, то есть ясного дня, ректор Уорд! — подаю голос, чеканя каждое слово. — Группа студентов по обмену из Алгарда прибыла и ожидает ваших дальнейших распоряжений!

— А-а-алгард, — недобро тянет дракон, пристально вглядываясь в моё лицо. — Что-то знакомое.

Взгляд ощущается так явно, будто меня ощупывают чьи-то горячие ладони, и я смущённо опускаю глаза, делая вид, что меня страсть как интересуют мраморные плиты.

— Так вы из того Алгарда, который является столицей Оукланда? — тёмные брови ректора удивлённо взмывают вверх.

— Так точно! — чеканю я. — Студенты Николь Россо, Лора Лоретти и Рональд Сакко! Ждём нашего куратора, и…

Я осекаюсь, увидев, как меняется взгляд драконьего ректора. Глаза оказывают волной убийственного презрения, а губы сжимаются в две тонкие, белые нитки.

— Россо, Лоретти и Сакко… — в его голосе отчётливо слышится откровенная неприязнь. — Те самые трое людей из Алгарда?

И, не дожидаясь ответа, впечатывает в мой разум неприязненное:

— Сожалею, но мест для вас нет.

Мир сужается до одного-единственного лица — сурового, надменного, в котором нет ни капли человечности. Чувствую себя рядом с ним жалкой букашкой: волосы растрёпаны, одежда покрыта слоем дорожной пыли, а сумка оттягивает руки, будто в ней поселилась большая семья камней!

Конечно же, ректор Дэриан Уорд терпеть не может людскую расу.

И сделает всё, лишь бы избавиться от навязанного им балласта.

На что только мы надеялись?

— Но позвольте, — тонкий голосок Лоры дрожит и звенит, как натянутая струна. Оборачиваюсь и вижу, как она толкает в бок Рональда, а тот торопливо вынимает из кармана свёрнутую в трубочку бумагу, скреплённую печатью:

— Господин Уорд, у нас есть официальное письмо, заверенное самим…

— Как жаль, — ректор брезгливо фыркает, и я уже готовлюсь к фальшивым сожалениям. Однако Дэриан находит способ удивить, — как жаль, что границу до сих пор пересекают люди, не считающие нужным ознакомиться с нашим этикетом, молодой человек. В Дрэйгене нет господ.

Рон хмурится, исступлённо кусая нижнюю губу. Пытается понять, в чём же ошибся, и я в отчаянии перехватываю инициативу.

— Са́эр Уорд, примите наши искренние извинения, — вкладываю в интонации всё возможное почтение. — Дорога была тяжёлой, и мы…

— Я сниму вам номер в гостинице поблизости, — от вежливой, ничего не значащей улыбки ректора веет морозным льдом. — Дилижанс прибудет ровно в шесть и доставит на вокзал, где вы сможете сесть на воздушный корабль до границы с Оукландом. А вашему ректору направлю официальное письмо с искренними извинениями.

Волна эмоций накрывает с головой. Гнев вспыхивает где-то в груди, растекаясь по венам горячей лавой. Обида сжимает горло, и я чувствую предательскую горечь солёных слёз.

Как он смеет?

Как может вот так просто перечеркнуть все мои мечты, всё, ради чего я боролась?

Все эти бессонные ночи над конспектами, синяки от тренировок, мозоль на языке от замудрённого драконьего наречия?

Я год трудилась не покладая рук, чтобы выиграть королевский отбор среди студентов, и все мои усилия пойдут прахом из-за одной надменной чешуйчатой проблемы?

Нетушки! Так просто меня не сломишь!

Я не для того тащилась через пол материка, чтобы за шаг до цели услышать болезненное: «Мест нет».

Сжимаю кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Злость и разочарование сливаются в единое целое с непоколебимой уверенностью: я докажу ему, что достойна учиться бок о бок с заносчивыми драконами.

Прокашлявшись, медленно поднимаю глаза и запрещаю себе разрывать с ним зрительный контакт. Набираю воздуха в грудь, вспоминая заветные строчки, и выпаливаю на одном дыхании:

— Пункт семь подпункт один общего академического устава королевства Дрэйген под названием: «О размещении студентов по программам обмена». В случае если количество прибывающих по программам обмена студентов превышает количество доступных мест в любой государственной академии Дрэйгена, вы, ректор Уорд или ваш заместитель обязаны уведомить об этом соответствующие стороны не позднее чем за десять календарных дней до предполагаемой даты прибытия студентов. Уведомление должно быть направлено в письменной форме как студентам, так и академиям, участвующим в программе обмена.

Фуф, получилось!

Даже ни разу не запнулась. Как хорошо, что я забыла книжку в общежитии и всю дорогу коротала вечера с уставом Дрэйгена, чтобы не помереть от скуки.

Аристократическое лицо Дэриана Уорда меняется, как грозовая туча перед бурей. Его глаза, секунду назад холодные и надменные, теперь пылают бессильной яростью, а жилка на виске неистово пульсирует.

— Человечка смеет учить меня уставу моей собственной академии? — голос подозрительно тихий, но я понимаю, что сейчас рванёт.

Судоржно сглатываю, но отступать нельзя.

Только бы не прибил!

А то разозлится, обратится и хвостом размажет тонким слоем по белым плитам.

— Это общий академический устав королевства Дрэйген, саэр Уорд.

Дэриан неспешно закрывает глаза, делая глубокий вдох, и долго, мучительно медленно выдыхает. Черты лица едва смягчаются, и голос звучит уже спокойнее:

— Шевелитесь, пока я не передумал.

Краем глаза замечаю, как Лора и Рон, стряхнув оцепенение, торопятся к воротам. Рвусь следом, желая избавиться от давящего общества ректора-дракона, но он с быстротой хищника ловит моё запястье.

— А с вами, мисс, я не закончил.

Прикосновение широкой ладони чувствительно прожигает кожу. Моя тонкая рука кажется такой хрупкой в его сильных пальцах! Стальная хватка может запросто сломать кости, но он действует с удивительной осторожностью.

Растерянно смотрю в спины друзей, которые шустро скрываются за приоткрытой створкой. Торопятся и ни разу оборачиваются в мою сторону.