Марк отказался выпустить Белл из дома в отсутствие Кейси, и Грета поддержала его. Белл хотела навестить в тюрьме Гарри Хопкинса и заверить его, что о нем не забыли и что Кейси ищет истинного убийцу. Особенно ее беспокоило состояние здоровья Гарри. Если бы не она, Гарри не попал бы в тюрьму. Но если бы его не осудили, она сидела бы в тюрьме, однако могло произойти и гораздо худшее. Случалось, что присяжные приговаривали женщин к смертной казни.

В эту ночь, когда они лежали в постели, Кейси рассказал, что отыскал Келлермана, и сообщил о сведениях, полученных от бывшего телохранителя Макалистера.

— Стало быть, у Джоунза был ключ от нашего дома, — сказала Белл и даже вздрогнула при мысли об этом. — А почему он решил напасть на нас?

— Похоже, мы слишком близко подобрались к правде об убийстве Макалистера. Джоунз вообразил, что, если Хопкинса повесят за убийство, сам он тогда сорвется с крючка. А до тех пор он изо всех сил старается удержать нас от копания в его прошлом. Не тревожься, любимая, я не допущу, чтобы пострадали ты и наш ребенок.

Кейси не занимался любовью с ней в эту ночь, но Белл была так рада, что лежит в его объятиях и слушает биение его сердца.

На следующий день Кейси сообщил шерифу о вторжении в их дом, а после этого возобновил поиски Джоунза. К великой радости Белл, Марка во второй половине дня неожиданно вызвали на винный завод. Воспользовавшись тем, что Грета занимается с Томми, она выскользнула из дома с корзинкой еды для Гарри Хопкинса.

Рогана не было на месте, когда Белл явилась в тюрьму, но помощник шерифа пошел ей навстречу и разрешил свидание с заключенным.

Гарри Хопкинс грустно улыбнулся, увидев ее у решетки.

— Вам не следовало сюда приходить.

— Я принесла горячий суп и свежий хлеб. Тюремная пища не слишком хороша, думаю, вы со мной согласитесь.

Белл просунула сквозь решетку кувшин с супом и два ломтя еще теплого, намазанного маслом хлеба. Гарри отведал суп и поблагодарил Белл:

— Это куда лучше жареной картошки с бобами, которую мне дали сегодня на обед.

Белл смотрела, как он ест, жалея, что не может сделать большего. Гарри поел и передал ей пустой кувшин.

— Кейси все еще ищет Хэнка Джоунза, — сказала она. — Вчерашней ночью какой-то мужчина проник в наш дом. Кейси считает, что это был Джоунз. Кто-то хочет нанести нам удар, а насколько я знаю, других врагов у нас нет.

— Я хотел бы, чтобы вы оставили его в покое, — сказал Гарри. — Мне так и так умирать.

— Почему вы решили, что непременно умрете?

— Да вы только поглядите на меня. Как вы можете в этом сомневаться? Несколько месяцев назад я был у врача, и он сказал, что у меня рак желудка. Дал мне всего несколько месяцев жизни. Признавшись в преступлении, в котором ошибочно обвинили вас, я совершил самый бескорыстный поступок в своей жизни. Я умру счастливым, сознавая, что сделал хоть одно доброе дело.

— Я не дам вам умереть, Гарри, ни за что!

— Эти слова значат для меня намного больше, чем вы можете предположить. Уже давным-давно никого не занимало, жив я или умер.

— Меня занимает, да и Кейси тоже.

Гарри улыбнулся:

— Вам пора домой, девочка. Время близится к ужину. — Он обернулся и посмотрел в зарешеченное окно у себя за спиной, на которое уже легли тени сумерек. — Ваш муж будет беспокоиться.

Белл спохватилась: и в самом деле, пока она беседовала с Гарри, успело стемнеть. Кейси рассвирепеет, если, вернувшись раньше, чем она, обнаружит, что ее нет дома. А может, он уже ее ищет.

— Я постараюсь прийти завтра. И не тревожьтесь. Если вам и суждено умереть, то в собственной постели.

Ее бравада не обманула Гарри. Он смирился с мыслью о смерти, а виселица, хорошо видная из окна, подтверждала его судьбу.

Белл быстро шла по темнеющим улицам. Хорошо бы взять наемную карету, но когда они особенно нужны, эти кареты, их, как назло, не найдешь. Потом она услышала стук колес по мостовой, и наконец появился экипаж. Белл вздохнула с облегчением. По правде говоря, после недавнего происшествия в доме она побаивалась идти одна в темноте. Она сошла с тротуара и окликнула возницу. Карета остановилась. Возница сошел на мостовую и распахнул дверцу экипажа. Белл почти не разглядела его, заметила только, что шляпа у него надвинута на самые глаза и что одет он в клетчатую шерстяную куртку.

— Куда прикажете, леди?

Белл назвала адрес на Телеграф-Хилл и откинулась на подушки. Карета, громыхая, покатилась по улице. Минут через пятнадцать Белл сообразила, что они чересчур долго добираются до Телеграф-Хилл, и выглянула из окна. Неудовольствие превратилось в страх, когда она обнаружила, что едут они по незнакомым для нее местам. В довершение к этому карета набрала скорость и понеслась по улице с опасной быстротой.

Высунувшись из окна, она крикнула вознице, чтобы он остановился. С тем же успехом она могла бы обратиться с этим требованием к ветру. Возница даже не обернулся, продолжая нахлестывать лошадь. Карета неслась с пугающей скоростью. Белл тем не менее решила спрыгнуть, но это намерение исчезло, как только она вспомнила о ребенке, жизнью которого нельзя было рисковать. Теперь она молила небеса о том, чтобы тот, кто совершил это непристойное дело, осознал свою ошибку и отпустил ее невредимой.

«Не поддавайся панике», — твердила она себе. Всему этому есть какое-то разумное объяснение. И оно тотчас осенило ее: Хэнк Джоунз! Это единственная личность, у которой есть повод ее похитить.

Внезапно карета остановилась. Прежде чем Белл успела взяться за ручку дверцы, возница спрыгнул с облучка и, распахнув дверцу, вытащил Белл из экипажа. Она яростно сопротивлялась, но ее силы были ничтожны по сравнению с силой похитителя.

— Кто вы такой? Куда вы меня тащите?

Мужчина ничего не ответил. Он только усилил хватку и повел Белл к дощатой лачуге, приютившейся среди деревьев у холма. Открыл дверь и втолкнул Белл в лачугу. Белл споткнулась, но устояла на ногах и с ужасом наблюдала за тем, как ее похититель зажигает лампу, снимает шляпу и, повернувшись к своей жертве лицом, устремляет на нее плотоядный взгляд.

— Вы! Значит, я была права. Вы Хэнк Джоунз. Я видела вас, когда навещала Гарри Хопкинса в тюрьме. Это вы избили Грету.

— У вас отличная память, леди, — осклабился Джоунз. — Гретой зовут шлюху, которую я как следует отделал, верно? Она была обязана дать мне то, за что я заплатил. Но оказалась до чертиков капризной. Довела меня до горячего накала, а потом передумала.

— Вы жестоко избили ее.

— Она это заслужила. Никто еще не смог обвести Хэнка Джоунза вокруг пальца и улизнуть. Макалистер имел все основания избегать встречи со мной. Дело это старое, но я только недавно узнал, что он в ответе за смерть моего отца и что матери моей он наплел, будто прииск ненадежный, вот она и продала ему долю папаши.

— Я была права. Вы убили моего свекра.

— Ну и что? Невелика потеря. Он был лжецом, обманщиком и убийцей.

— То, что вы его убили, делает вас таким же, как он. Вы должны были сообщить о своих подозрениях властям. А как насчет бедного Гарри Хопкинса? Он так же невиновен в убийстве, как и я.

Джоунз расхохотался.

— Его признание, прямо скажу, было истинно дружеской услугой. Ну а я-то, во всяком случае, при любом раскладе чист. Если бы он не признался, в убийстве обвинили бы вас. Я был в зале суда в тот день, когда вас судили. Видел, как присяжным хотелось, чтобы вам вынесли обвинительный приговор.

Белл направилась к двери.

— Я ухожу. Вы мне омерзительны.

Джоунз при своем высоком росте и крупном сложении оказался удивительно скор на ноги. Он опередил Белл и загородил собой дверь.

— Вы никуда отсюда не уйдете.

— Что вам от меня нужно?

— Вы и ваш малец унаследовали денежки, которые принадлежат мне. Я бы захватил парнишку, но его слишком хорошо охраняют.

— Вы хотите денег?

— Это всего лишь часть дела. Я хочу, чтобы ваш муж оставил меня в покое и прекратил копаться в делах, которые его не касаются. Хопкинса вздернут через несколько дней. Уокер должен прекратить расследование убийства, которое со смертью бедняги Гарри будет закрыто. И вот еще что, — продолжал он, смерив Белл откровенно похотливым взглядом. — Эта старая сука, хозяйка борделя, выгнала меня из своего заведения, когда я вышел из тюрьмы и очень хотел женщину. Мало того, мне теперь недоступен любой бордель в городе. Ни одна женщина не подпустит меня к себе после того, как я избил ту шлюху. Кто-то должен возместить мне неудачу, а раз уж вы под рукой…