Хотя любовь смягчила сердце, всегда готовое к сочувствию, Несса была опечалена тем, что сестра заботилась только о себе и своими требованиями и обвинениями усугубляла страдания мужа, оставшегося без службы.

— И вы поехали прямо сюда? — «Едва ли прошло слишком много времени», — мысленно добавила Несса.

— Нет. — Алерия покачала головой, и в свете камина волосы блеснули золотом. — Сначала мы поехали в Суинтон. Я была уверена, что сэр Гилфри с радостью примет нас. Как же иначе, подумала я, ведь он кастелян нашего с тобой имения.

Кажется, для нее ничего не значило заявление, что она отдает Суинтон в обмен на замужество. Несса не удивилась. Алерия всегда полагала, что может брать то, что принадлежит сестре.

— К своему ужасу, мы обнаружили, что сэра Гилфри прогнали, а на его месте сидит бесчувственный рыцарь, человек графа. — Алерия поджала губы и посмотрела на сестру так, как будто та ее оскорбила.

Несса вздохнула; было очевидно, что барон не пожелал принять Алерию. Но что же теперь делать? По-видимому, Алерия ожидала, что она, Несса, сотворит чудо.

— Лорд Коннел — справедливый и благородный человек, чего не скажешь о сэре Гилфри, — заявила Несса, желая защитить барона, доказавшего свою честность.

Алерия хмыкнула, но она хорошо знала: если хочешь чего-то добиться, то лучше не спорить.

— Он пригласил нас переночевать одну ночь и при этом сказал, что дом теперь принадлежит не мне, а графу!

— Так и есть, — подтвердила Несса.

Алерия со вздохом продолжала:

— Рейнард слишком горд, он отказался просить разрешения пожить подольше. Но он знал, что благородная дама не может подолгу разъезжать в седле, поэтому попросил, чтобы мне было позволено остаться, пока он съездит к королеве Элеоноре.

Несса не удержалась от улыбки; она догадалась, каким образом Рейнарду стало известно, чего можно, а чего нельзя требовать от благородной дамы.

— И вот я осталась. — Поглощенная рассказом о своих горестях, Алерия не заметила улыбки сестры. — Он проездил несколько дней. Мы были уверены что королева нам поможет. Она действительно пообещала найти ему другое место службы, но сказала, что это займет несколько недель. К тому же сказала, что мы не можем вернуться в Солсбери-Тауэр, потому что Генрих узнал про «предательство» и запретил нам возвращаться под его кров. — Алерия привычно надула губки, но в голубых глазах затаилась подлинная грусть. — Когда Рейнард вернулся, он рычал, как затравленный медведь. Я ему сказала, что он должен потребовать от лорда Коннела, чтобы тот отдал часть дома в наше распоряжение, но Рейнард отказался. Он сейчас почти не разговаривает со мной. — От такой несправедливости Алерия впала в уныние. — Зачем твоему мужу Суинтон, когда у него есть такой замок? — Этот вопрос прозвучал как горькое стенание.

Несса понимала, почему сестра так расстроена. Алерию с детства убеждали, что она создана для того, чтобы ее холили и лелеяли. Только такая избалованная особа могла обвинять Рейнарда в том, что он отказывался просить… Что ж, ничего удивительного — ведь до сих пор с ее интересами считались в первую очередь. И теперь Алерия была уверена, что муж ее не любит. Несса с ужасом ждала продолжения рассказа — она уже догадалась, о чем попросит сестра.

— И тогда я заставила Рейнарда привезти меня к тебе. — Алерия просияла. — Я ему сказала, что ты непременно сумеешь мне помочь. Ведь ты всегда мне помогала, верно? Я знаю, что ты скажешь лорду Коннелу. Ты скажешь, что Суинтон мой и я могу им пользоваться, когда захочу!

Глядя в лицо сестры, Несса подавила раздражение, она напомнила себе, что эта красавица, в сущности, ребенок, который никогда не встречался с жизненными трудностями. В большой степени в этом ее, Нессы, вина, и теперь приходилось расплачиваться.

— Нет, дорогая. — Несса покачала головой. — Я не могу так сказать, потому что этот дом — не мой. Помнишь, какую сделку ты заключила с королевой, чтобы выйти замуж за Рейнарда? Ты заявила, что охотно отдаешь дом графу как плату за твое счастье. Так что говори об этом не со мной, а с графом.

Несса всегда тщательно одевалась, чтобы не позорить мужа, но прежде ее не беспокоила скудость гардероба. В этот вечер все было иначе. В комнате напротив — в личной комнате хозяина замка — разместилась молодая женщина; она постоянно дулась и явно была настроена отплатить нелюбезной сестре. Несса с тоской в глазах смотрела на свои платья — каждое из них она уже не раз надевала. Ей хотелось бы надеть клюквенно-красное, но она знала, что Мерта не сможет прийти, чтобы ей помочь — служанка была занята на кухне. В конце концов Несса выбрала зеленое шерстяное — у него шнуровка по бокам, и она сможет сама справиться.

Она распустила косы и, взяв с сундука гребень, долго расчесывала густые вьющиеся волосы. Наконец с отвращением отбросила гребень. Никако расчесывание не сделает каштановые волосы золотыми, никакое платье не превратит ее в красавицу под стать Алерии. Какой смысл стараться, если, как сказал сэр Эрделл, «рядом с сестрой она вообще ничто»… Ну, есть смысл или нет, но она должна сделать все, что можно. Несса украсила волосы золотистыми лентами и снова заплела косы, которые уложила короной. Затем выпустила несколько завитков на лоб и бледные щеки.

Поправляя кружева на рукавах сорочки, она тяжко вздохнула. В зале ей придется стоять рядом с Алерией, и весь замок Таррант увидит, какую бледную замену подсунули графу. Хуже всего то, что и Гаррик, возможно, поймет, какую невыгодную сделку он совершил, поймет, что он потерял. Давно молчавший внутренний голос вдруг ожил и напомнил, что не стоит жалеть себя и горевать об отсутствии красоты, которая есть не что иное, как греховное тщеславие.

Хватит тянуть время, а то картина своего несоответствия идеалу разрастется до одуряющих размеров! Несса вышла из комнаты и стала спускаться по широкой лестнице. С каждым шагом слышнее становился шум людей, собравшихся на вечернюю трапезу, и с каждым шагом росло дурное предчувствие. Что будет: их смех превратится в отвращение к некрасивому поступку или в жалость к ней за то, что она проигрывает в сравнении с Алерией? Во второй раз за день она медлила внизу, страшась выйти из-за угла. Наконец, подняв повыше голову, вступила в зал.

— Я ждал, я молился, чтобы вы пришли до того, как все рассядутся по местам. — Нервные пальцы Рейнарда обхватили ее запястье.

Несса удивилась, но все же улыбнулась молодому рыцарю. Окинув взглядом зал, она увидела, что Алерии еще нет. Впрочем, ничего странного: Алерия собирается сделать грандиозный выход, когда все усядутся, успокоятся и смогут ее лицезреть. Несса криво усмехнулась. Кажется, на нее распространилась циничная оценка человеческой натуры, присущая графу. Или же сам замок способствует такому образу мыслей? Нессу кольнуло чувство вины за такие мысли, но предаваться упрекам самой себе не было времени.

— Королева посылает вам это. — Рейнард вынул из потайного кармашка в кожаном поясе сложенный листок и торопливо сунул в маленькую ручку графини.

От радости Несса забыла о предстоящих неприятностях и о стыде за недостойные мысли; с сияющим лицом она отошла в тень и прочла следующее:

«У бедного Рейнарда только одна лошадь, она и так тяжело нагружена, но я обещаю, что скоро ты получишь свой сарацинский ковер, потому что я очень рада, что твой брак настолько успешный, что ты пожелала сделать своему мужу столь ценный подарок».

Дальше Элеонора писала, что сожалеет, что ничем не может помочь Алерии — узнав про их обман, Генрих ужесточил условия ее заключения. Даже «осчастливил» королеву визитом сына Джона. Этот визит обеспокоил королеву. Скорее всего отец послал его, чтобы разузнать о ее замыслах. Она была уверена, что к кому бы ни обратилась с просьбой взять на службу Рейнарда — непременно навлечет на этого человека недовольство Генриха, а она не может взвалить на себя такую ношу даже ради Алерии. На этот раз красавице придется принять последствия своего выбора.