Холодея, Бетани подтвердила:

– Я видела вазу…

Серебристо-зеленые глаза Джоэла сузились.

– И каково было твое мнение?

– Я подумала, что это – эпоха китайской династии Мин, но Тони сказал, что приглашенный эксперт по китайскому фарфору отнес вазу к другой эпохе. Это, естественно, снизило ее цену.

– Понятно, – тихо произнес Джоэл.

Бетани продолжила читать сообщение.

«С тех пор ваш брат обзавелся новыми крупными долгами, но денег у него не осталось, и он пользуется вашим именем для получения кредитов. Не думаю, что мне удастся узнать что-то еще, и поскольку вы не хотите привлекать полицию, жду вашего ответа…»

Бетани задумалась.

– Возможно, Майклу не следовало продавать вазу, пока не вступит в силу завещание, но нельзя называть это кражей, ведь она так или иначе принадлежит ему.

– Она не принадлежит ему, как, впрочем, и другие проданные им вещи. Ему достался дом, а все, что в доме, завещано моим тете и дяде, они собираются выставить все на аукцион и жить на вырученные средства.

Пораженная Бетани сказала:

– Тони не интересовали мелкие предметы. Я покупала их для своей коллекции, как и браслет.

– Об этом не беспокойся. Я разговаривал с Майклом вчера, и он признался во всем. Я согласен возместить ущерб родственникам, а также оплатить его долги, но только при условии, что он уедет на работу в Лос-Анджелес, решит свою проблему с пристрастием к азартным играм и будет жить честно.

Повисла тишина, потом Джоэл спросил:

– Теперь ты счастлива, когда узнала правду?

– Почему я вдруг должна быть счастливой? Ты женился на мне, спасая Майкла… Вот и вся правда.

Джоэл взял ее за руку.

– Правда в том, что я с самого начала хотел тебя и ревновал к Майклу. Тогда ночью мне надо было сдержать себя, но я ничего не мог с собой поделать. Я пытался бороться, но через пару дней после знакомства с тобой меня уже не волновало, кто ты есть на самом деле. Я так сильно влюбился в тебя, что все равно женился бы.

Бетани пыталась оставаться безразличной к его словам, но сердце стучало в бешеном ритме.

– Если бы Майкл не приехал сам, я собирался рассказать тебе все после нашей поездки и просить у тебя прощения. – Джоэл прикоснулся рукой к ее щеке. – Я надеюсь, что ты поймешь меня.

Его слова и искренность, с которой он говорил, согрели Бетани, как яркий костер в сумрачный зимний день, растопив лед и обиды.

– Как только я увидел тебя, то понял, что пропал. Как ни странно, но мне казалось, что ты уже была в моем сердце, ты – часть меня самого. Казалось, я давно знаю и люблю тебя. Ты сказала, что не выйдешь замуж за человека, которого не любишь, а Майклу заявила, что это любовь с первого взгляда, и я подумал – случилось чудо и ты полюбила меня…

Бетани встала и заметила, как по его лицу пробежала тень: он решил, что она уходит. Джоэл поймал ее за руку.

– Пожалуйста, не бросай меня. Я знаю, тебе горько и обидно, но…

Бетани наклонилась и поцеловала его. Джоэл издал глухой стон и, обняв ее, посадил к себе на колено. Прошло несколько секунд, прежде чем Джоэл произнес хриплым голосом:

– Скажи, что я не сплю. Скажи, что ты любишь меня.

– Я люблю тебя с семнадцати лет. После каникул в Шотландии мы с родителями остановились на одну ночь в Дандейле и ходили в сельский клуб на концерт…

Джоэл рассмеялся.

– Теперь я вспомнил! Ты была самой красивой девушкой, которую я когда-либо встречал. – Он страстно поцеловал Бетани. – Я мечтал о тебе долгое время, сожалел, что не заговорил с тобой тогда, но я был с подружкой. Я помнил тот вечер много лет… – Он снова поцеловал ее. – Судьба управляет нами таинственным образом. Когда-то твое прелестное лицо повсюду преследовало меня, а теперь ты – моя жена…

– Не совсем, – потупившись, заметила Бетани и взяла его за руку. – Но я уверена, мы можем исправить это.

Смеясь, Джоэл встал и подхватил ее на руки.

– Конечно, любовь моя.