— Что же дальше-то будет? — спросил я отца.

— Завтра состоится прощание с Родаславом, — по-своему понял мой вопрос отец. — Затем ему проведём последний обряд, как наши предки завещали. Мужчины уже кроду сложили на поляне с куммирами за поселением. Надеюсь, ты, как старший помощник жреца нашей веры, поможешь в проведении последнего огненного обряда. После того, как прах соберём в сосуд-хранилище и отдадим его в руки Милояре, на площади перед Управой проведём тризну по Родаславу.

— Мог бы и не спрашивать моего согласия, отец. Ты же прекрасно знаешь, что в проведении обрядов нашей веры, я тебе всегда помогу.

— Мне тебе про помощь в проведении обряда потому пришлось напоминать, что ты в любой момент опять можешь уйти на несколько дней в свои леса на охоту.

— Я понял тебя, отец. Можешь не сомневаться в моей помощи, ещё неделю после тризны я буду дома. К тому же, за несколько дней проведённых в лесу, я успел соскучиться по своим детям и моей Яринке.

— Вот и хорошо, Демид. А теперь давай-ка отнесём твои охотничьи трофеи в холодную. Как наши женщины освободятся от скорбных дел, так и займутся разделкой твоей добычи…

Последующие девять дней после тризны по Родаславу, как и было обещано отцу, я посвятил домашним делам, занимался воспитанием и обучением своих детей, и очень старался как можно больше времени проводить с моей любимой Яринкой.

Все мои старания и внимание к супруге не прошли даром. Через положенный Богами срок, Яринка родила мне очаровательную, русоволосую и ясноглазую дочку, которую мы совместно решили наречь Младославой, в честь моей прабабушки в шестнадцатом поколении предков. По случаю рождения ещё одной дочери, я устроил большой праздничный пир, для всех жителей нашего поселения, прямо на площади перед Управой, где всегда проходил общий Сход поселян. Многие люди на пиру очень удивлялись, узнав в честь кого мы с Яринкой нарекли свою малышку. Предание «О великой целительнице Младославе» помнили в каждом из Родов нашего поселения, ведь она нашим предкам, своими древними знаниями и умениями, жизни спасала. Согласно тому сохранённому в памяти людской преданию, на протяжении всей своей жизни, Младослава всегда была очень заботливой и весьма внимательной женщиной, сильной целительницей и знахаркой, до самого своего ухода в Светлый Мир Предков. Я когда впервые услышал от деда предание о ней, то поначалу даже удивился, что моя далёкая прабабушка Младослава прожила больше двух с половиной сотен лет на белом свете. При этом она не только исцеляла всех нуждающихся людей, но и обучала своему делу всех желающих девочек. Можно сказать, что все девушки и женщины, из нашего Рода, её тайными древними знаниями по целительству и по знахарству до сей поры пользуются. Да и среди сродственных нам поселянских Родов, те древнейшие знания девушки и женщины не только изучают, но и надёжно сохраняют, применяя для помощи нуждающимся людям.

Прошло четыре месяца, после рождения моей дочери Младославы, и тревожные времена опять пришли в наше таёжное поселение. Я тогда только с трёхдневной охоты домой возвернулся. Не успели мы со старшими детьми и матушкой разгрузить волокушу с охотничьими трофеями, как прибежал Светозар из Управы. Поздоровавшись со всеми моими домашними, он тихонечко сообщил мне на ушко, что меня срочно зовёт Глава на малый Совет поселения. Оставив матушку и детей заниматься и дальше моей добычей, мы вместе со Светозаром отправились скорым шагом в нашу поселянскую Управу.

В просторном кабинете Главы поселения, кроме отца, находились Родасвет Казимирович, староста Чеслав Нечаевич, два поселянских охотника, Всеслав Богуславич и Родасвет Ростиславич, из Урманной артели, а также зодчий Орей Жданыч, что был у нас в поселении ответственным по обустройству тайных продовольственных схронов, и наш с отцом сродственник, бортник Ведамир Кузьмич. Зодчий и бортник сидели, чуть в сторонке от всех, по их бледным лицам можно сразу понять, что они уже побывали в какой-то переделке. У бортника была перевязана левая рука, и на поверхности белой холстины я отчётливо увидел проступившую кровь. Какие раны получил наш зодчий, я не видел, но по его внешнему виду было заметно, что они имелись. Поздоровавшись со всеми, я сразу же спросил присутствующих:

— Что случилось? Почему Ведамир Кузьмич ранен?

— Беда случилась, Демид Ярославич, беда, — первым начал говорить староста. — На Ведамира Кузьмича и Орея Жданыча хунхузы неожиданно напали, когда они возвращались домой из схрона на болоте. Жизни их хотели лишить. Хорошо ещё, что неподалёку оказались Всеслав с Родасветом. Они возвращались с охоты на среднем урмане и неожиданно услышали выстрелы из английских винтовок. Звук выстрела лёгкой винтовки Ли-Энфильда ни с чем не спутаешь, вот потому-то наши охотники поспешили на звуки чужой стрельбы, и быстро тех татей разбойных упокоили. Перевязав раны Ведамира Кузьмича и Орея Жданыча, он получил ранение в ногу, наши охотники помогли им добраться до поселения, и передали их на руки лекаркам.

— Сколько было нападающих? — спросил я старосту, но ответил мне Всеслав.

— Демид, напали на Ведамира Кузьмича и Орея Жданыча четверо хунхузов, но в банде было восемь человек.

— А остальные бандиты тогда где?

— Мы тела четверых чухонцев недалеко от места засады обнаружили. Скорее всего чухонцев хунхузы сами зарезали, когда те поспать на полянке улеглись. Вот им подельники-хунхузы вечный сон и устроили, перерезав каждому горло. Не захотели с чухонцами богатой добычей делиться.

— Всеслав, а почему ты решил что они из одной банды? И как смог определить, что мёртвые бандиты чухонцами были?

— По европейским лицам, и по их личным вещам. У всех четверых в карманах были марки и пенни финские, — Всеслав высыпал на стол медные, серебрянные и золотые монеты, — а у одного убитого чухонца имелась газета на шведском языке, изданная с месяц назад в Великом княжестве Финляндском. Кроме того, Демид, я сосланных на поселение чухонцев множество раз в Барнауле видел, так что всегда смогу отличить их от других народностей живущих в империи. А то что они из одной банды были, я определил по их весьма богатой добыче. Хунхузы из-за своей природной жадности просто решили не делиться с чухонцами, и хотели забрать всё себе. Потому-то они и убили своих подельников, когда те уснули. Потом они похоже собирались делить всю добычу на четверых, но услышали голоса Ведамира Кузьмича и Орея Жданыча, идущие со стороны болота, и решили убить ненужных свидетелей.

— И насколько велика добыча у бандитов была?

— Ты даже представить себе не сможешь, Демид, насколько их добыча была велика.

— И всё же, Всеслав, не тяни кота за хвост… что они украли?

— Восемь больших кожаных мешков с золотом. Каждый мешок примерно около пуда весом.

— Сколько?!

— Именно столько, сколько я сказал. Примерно восемь пудов золота. Мы с Родаславом еле наши волокуши до поселения дотащили. Мою волокушу с охотничьими трофеями, куда сложили все мешки с золотом, мне помогал тащить раненый Ведамир Кузьмич, а к трофеям Родаслава мы определили Орея Жданыча, ибо его хунхузы в ногу ранили.

— Понятно. Надо будет потом потихоньку разузнать в ближайших городах, какой из золотых приисков хунхузы с чухонцами ограбили.

— Узнавать ничего не нужно, Демид, — строго сказал мой отец. — Надеюсь все присутствующие никому ничего про найденное золото не расскажут.

— Но почему?! — удивлённо спросил я глядя в глаза своего отца.

— Потому что найденное Всеславом с Родасветом золото не с приисков, Демид. Бандиты ограбили либо крупный коммерческий банк какой-то, либо, что ещё намного хуже, совершили вооружённое нападение на тайный груз, перевозимый специальным курьером государственного казначейства Российской империи. Думаю, что второе предположение ближе всего к истине. Так как в кожаных мешках не золотой песок, и даже не самородки… — отец замолчал на полуслове, и о чём-то задумался.