В средине зимы в поселении вновь появилась почтальонша. Она привезла большую пачку газет, всё что не смогла к нам доставить ранее, и радостно сообщила, что «провалился немецкий план окружения и взятия Москвы. Красная армия нанесла сокрушительное поражение немецким войскам на подступах Москвы, после чего перешла в наступление и отбросила врага больше чем на сто километров. Нашими частями занято и освобождено от немцев четыреста населённых пунктов». Новости обрадовали только Арину, ибо меня больше в тот момент волновало отсутствие писем от моих детей и супруги.

Когда почтальонша, попив чаю, уехала на санях в соседнюю деревню, я занялся просмотром газет. Едва я отложил в сторону вторую по счёту газету, как Арина Родаславна задала мне вопрос:

— Демид Ярославич, а почему вас не обрадовала победа Красной армии под Москвой? Я же видела какое у вас было грустное лицо, когда почтальонша говорила нам о победе.

— То что у меня в тот момент «было грустное лицо», ты очень верно подметила, Арина, да вот только вывод неверный сделала. Я тогда думал о том, по какой причине, за столько времени, ни одного письма от моих детей и супруги не пришло? А насчёт победы под Москвой, ты, Аринушка, сама задумайся. Ежели у нас такая сильная армия, как пишут все газеты, то как же она могла допустить, чтобы германские войска от границы ажно до самой столицы добрались? То что наши войска наконец-то нанесли поражение германцам, скорее всего, радостное известие для многих людей, особенно для тех, кто находится далеко от мест, где происходят бои и сражения. Но война енто не спортивное соревнование на стадионе, где каждый человек переживает за свою команду и радуется её победам. Война — енто боль, кровь, грязь, голод и смерть. Ты задумайся на минутку. Сколько молодых парней отдали свои жизни в той победной битве под Москвой? Сколько жён, матерей, дочерей, да и просто невест, получат похоронки на своих родных и любимых? А сколько народу уже получило похоронки, пока войска немцев продвигались к Москве? Вспомни, ты очень обрадовалась победе Красной армии над Финляндией, после того, как получила похоронку на своего любимого мужа Василия?

— Не было у меня тогда никакой радости, ни от той зимней войны, ни от победы в ней.

— Вот и у меня также. Я когда начал просматривать газеты, то меня заинтересовал вопрос. Почему никто не пишет про простых людей, которых нынешние Кремлёвские власти, бросили на произвол судьбы в областях нынче занятых врагом? Во всех газетах сообщали, что Красная армия временно оставила многие города, деревни и сёла. Но в них почему-то ничего не сообщалось о том, что стало с простыми людьми, которым просто некуда было бежать от войны. Помяни моё слово, Аринушка. Тех людей, которых нынешние власти бросили на занятой врагами территории, энкаведешники и чекисты впоследствии будут обвинять в том, что они дескать жили под немцами в оккупации, а значит, все они являются «германскими шпионами» и «врагами народа». Представь, сколько народу вновь пойдёт по этапам в лагеря.

— Неужто всё так и будет?

— Власть никогда не признает свою вину и допущенные ошибки. Так было во все времена. У представителей власти всегда простой народ виноват. То он не выполнил их «мудрых приказов и постановлений», то в армию отправил служить плохих и необученных бойцов. Среди высшего военного руководства, точно такое же отношение к нижним чинам. Наверное помнишь слова одного командующего армией: «Берегите лошадей, солдат бабы ещё нарожают»? Если сражения проиграны, то вся вина лежит на простых бойцах и младших командирах, которые не выполнили поставленную им задачу. Выживших в тяжёлых боях бойцов и младших командиров, высшее военное руководство станет обвинять в трусости и предательстве, ибо они все не умерли на поле боя, чтобы остановить полчища врагов. А вот ежели случилась где-то победа над врагом, то енто произошло исключительно благодаря гениальности высшего военного руководства. Ведь они же благодетели, ночами не спали, а в своих кабинетах разрабатывали стратегические планы ведущие Красную армию к победе. Вот возьми газетку, что я только что просмотрел. В ней как раз про разгром немецких войск под Москвой статья написана. Ты обязательно обрати своё внимание на то, что в данной статье перечисляют только лишь одних генералов, под командованием которых Красной армии удалось одержать победу под Москвой. Ежели енти генералы, такие гениальные полководцы, то почему они германцев ещё на нашей границе не остановили?

— Демид Ярославич, а вы примерно догадываетесь, почему Красная армия отступала?

— Причин отступления может быть несколько, Арина. От просчётов высшего командования в верхах, ведь они строили планы воевать малыми силами на чужой территории, до предательства и нежелания воевать непосредственно в войсках. Я не говорю, что все поголовно воинские части Красной армии не хотели воевать с врагом, напавшим на нашу родину. Простые бойцы, а также младшие и средние командиры, получив приказ стоять насмерть, его выполняли и сражались с врагом не жалея своих жизней. Вот только когда они погибали, уже некому было останавливать германские войска. А высшее командование Красной армии так быстро отступало, что порой даже забывало отдать приказ на отход своих войск на новые позиции. Я ничего не придумал. Об ентом мне рассказали бойцы и командиры, которых тяжелоранеными вынесли с поля боя их товарищи, и отправили лечиться в госпиталь.

— Вы сказали, что в Красной армии были и такие люди, которые «не хотели воевать». А разве настоящие мужчины могут отказаться защищать свою родину и своих близких?

— Арина, а их разве кто-нибудь призывал «защищать свою родину и своих близких»? Их вели в бой умирать «за Советскую власть», «за коммунистическую партию большевиков» и «за товарища Сталина». Сама подумай на досуге, будут ли призванные в армию рабочие, чьи семьи пострадали от действий чекистов, или дети раскулаченных крестьян и ограбленных властями колхозников, добровольно сражаться и умирать за енто? Нет! Вот они и не сражались, а просто шли и сдавались в плен немцам. Яростно сражались, с напавшими на нашу страну вражескими войсками, именно те бойцы и командиры, которые своим сердцем понимали, что они защищают свою родину, свой народ, своих боевых товарищей, а также своих близких. А на политические лозунги различных комиссаров перед боями, они просто не обращали никакого внимания.

— Как вы думаете, Демид Ярославич, ушедшие в армию поселяне тоже яростно сражаются с германцами?

— Да. Иначе и быть не может. Ведь они знают, что защищают свою родину и оставшихся дома в Урманном своих родных и любимых.

Наш разговор прервала появившаяся в моём кабинете Вереслава, усердно отряхивающая снег со своей шубки.

— Мамочка, там два дяденьки из деревни, больную девочку на санях привезли в больничку.

Арина тут же облачилась в свою волчью шубу, и взяв дочку за руку покинула мой кабинет, а я продолжил просматривать газеты привезённые почтальоншей…

В самом конце зимы, я сидел в Управе и ждал, когда Вереслава придёт ко мне на занятия по русскому языку, но девочка почему-то задерживалась. Она появилась в моём кабинете примерно через полчаса, после назначенного времени.

— Почему опаздываешь на занятия, красавица? — спросил я девочку.

— Дядя Демид, я не опаздывала. Я мамочке в нашей больничке помогаю. К нам опять двух поломанных лесхозовцев, старики из деревни на санях привезли. С лесхозовцами наш Ярик домой с войны возвернулся. Ему мамочка щас перевязки делает, и горячим взваром его отпаивает. Ярик в дороге застудился немного. Мамочка послала меня предупредить, что он к вам вскоре в Управу подойдёт. Мне надолго задерживаться не велено, надобно в больничку возвращаться, и мамочке помогать.

— В таком случае, Вереславушка, беги, помогай матери, а занятия мы проведём, когда у тебя времени свободного побольше будет.

— Хорошо, дядя Демид, — сказала девочка, и выбежала из моего кабинета.

А я вышел в холодные сени, ведущие на задний двор за Управой, долил воды в самовар до полного, запалил в нём наструганную щепу и подсоединил самодельную трубу, выводящую дым на улицу. Вскоре вода в самоваре закипела. Отсоединив трубу, я отнёс самовар в свой кабинет и установил его на стол.