— Занимай второй этаж, Ева, ночевать там прохладнее. И поменьше шума, в окна ничем не свети.

В курятнике второй этаж — это чердак, высоко поднятая железная крыша. Я и так там устроилась, поэтому на полу-приказ полу-просьбу кивнула и ушла.

Они не ложились долго, я слышала приглушенные голоса — не болтали, а перекидывались словами время от времени, не оставляя какого-то дела. Мне в проем люка чуть мерцало светом, похоже, что Ян включил ноутбуки. Как же они, бедняги, задыхались там, плотно занавесив окошки.

Утром, в пять, я бесшумно спустилась вниз — Нольд спал на диванчике, уместившись наполовину на нем, а на половину на табуретках, а Ян устроился на полу под окном, расстелив одну из самодельных брезентовых штор. Доски пару раз скрипнули, но, кажется, не разбудили.

Выскользнула во двор, в туалет, умылась из колонки. И в домик не вернулась — пока не жарко, хотела побегать и позаниматься, а ближний лес так и манил. Давно не тренировалась на природе, все город, все парки и набережные. Жалко только чистой сменки не было, моя спортивная одежда так и валялась в сумке в пакете, и я еще раздумывала — выбросить ее и купить по случаю новую, или довезти с собой до того места, где можно постирать? Я пошла в чем была, в майке и льняных брюках, в городских кедах: тоже своего рода практика — нужно уметь ловко прыгать и быстро двигаться и в том, что не слишком удобно. Телефон и карточки в карманах.

Хороший дала крюк — на два часа. Вдоль подножия холма, и вокруг — по проселочной дороге. Дико на меня никто не смотрел — ближе к пригороду попадались такие же любители бега и свежего воздуха. Палаточники, ранние пташки, тоже разминались, трусцой убегая прямо в купальниках и босиком до далекого пляжа. Поймать малолюдность и чистое море.

В нормальном темпе, остывая и выветриваясь, я дошла до рынка. Он только-только разворачивался. Первым делом купила местный яркий рюкзак. Хорошая вещь: лоскутные сумки, торбы и как раз рюкзаки, все с такими ходили. Стоит недорого, а маскирует под основную массу идеально.

Загрузилась двумя бутылками кваса, хлебом, копченым мясом и зеленью, овощами. Никто не звонил, — Ян и Нольд меня или не хватились, или не возражали против самоволки.

— Да что же это творится… так нам весь народ распугают. Чего они?

Еще не уйдя с рядов, обернулась на возглас одной продавщицы, и увидела две группы местных патрулей. Одна проверяла документы у светловолосой девушки, заставив показать сумку и что-то расспрашивая. А вторая — прицепилась к седому, до белизны, мужчине в годах. С теми же требованиями. Я напряглась, потому что патрули — это опасность, и плюс небольших городков был в том, что сотрудников службы не много, а значит — сети для некромагов редкие.

Неужели прозевала облаву?

Пошла спокойно, куда хотела — на выход с территории, и увидела такую же сцену впереди. Да сколько их? Это не только патрульные местного отделения Инквиза — я заметила на гражданской одежде ярлычки курсантов полиции. Облава, только…

Мимо меня прошли, даже не посмотрев. Среди немногих ранних туристов, кто пришел по холодку на рынок, приставали только к светлоголовым и светлокожим.

— Сам не пойму… дикарей, говорят, шерстят, и гостевые домики… даже на пляжах ходят.

— Брат сказал, что на обед не придет, вызвали в выходной — посты на дорогах, усиливают…

— И чего?

— А шут его знает.

Зацепив краем уха разговор, я косилась на патрульных, как и все, потихоньку продвигаясь дальше. Не на некромагов облава — никто скребком не тестирует. И сразу же подумала о своих новых друзьях — приметные светлые головы и высотой с жирафов, — спасая некромагау, засветились похоже, их и ищут! А судя потому, что приставали и к женщинам, ничего, кроме «северный морфотип» у них нет!

— Привет…

На повороте с главной улицы обернулась и увидела мальчика-некромага.

— Привет. Надеюсь, ты меня не нарочно искал? Не забывай о правилах, лишний раз оступишься, пропадешь.

— Не нарочно. Я… вроде как собаку ищу, вот и хожу везде.

Оглядевшись и отойдя к самой обочине, тихонько спросила:

— Ты как? Соседа хватились уже?

Тот шевельнул плечами, будто на жаре ему зябко и скуксился:

— Я Гарза с девяти лет растил, щенком нашел… жалко. Не привыкну. И в голове до сих пор сидит чуть-чуть звериная сущность. А Горбыль… он никому не нужен, триста лет и не вспомнят. Мне кажется, даже если бы он трупом валяться остался, полиция ничего не стала бы выяснять. Судимый и алкаш, по всем признакам своей смертью помер.

Я кивнула, не стала разъяснять, что он ошибается — еще как бы расследовали.

— Слушай, везде сейчас столько патрулей, ты лучше не гуляй. Иди домой, так надежнее.

Тот закивал, а потом грустно добавил:

— Знаю я про патрули, все на ушах. Одну из наших застрелили. Недалеко, у дворца. Прямо в голову, разворотили до кровавой каши…

— Откуда знаешь?

— Здесь друг отца живет недалеко, тоже в частном секторе, наш сородич. Я ведь для него знак о помощи рисовал, он как бы за мной присматривает, пока отец в отъезде. А он не увидел — как раз там был, травы на заготовку собирал, вечером цвет, он торгует… Случайным свидетелем стал, отлеживался в логе потом и думал, что это его ищут, так все ломанулись, а там кого-то другого засекли. Настоящего убийцу, снайпера.

Я аж онемела. Упрекнуть в том, что мальчик с сородичем общается, и думать забыла. Опять осмотрелась, что б никого рядом. Переспросила осторожно:

— На сто процентов уверен? Мало ли кого застрелили, с чего вдруг понятно стало, что некромага?

Теперь мальчишка огляделся, наклонился в мою сторону и зашептал:

— Ее из туристического автобуса вывели, типа маскировка, а чего туристам там вообще делать, достопримечательностей нет. И те, что группой рядом держались, как будто тоже туристы — по поведению все равно как конвой. А чего под самую ночь? Инквиз это. Издалека — сойдет. А друг отца близко был, все видел. — Он заколебался, затоптался на месте и вдруг попросил: — Если еще будешь здесь, приходи завтра. Пожалуйста. Тебя как зовут?

— Ева.

— А я Роман! Я на дистанции продержусь, как сейчас, тошнить не будет! Только приходи. Просто поговорить. С другом отца познакомлю, он старый травник, и добрый.

Сама же про правила вспомнила, сама же, забывшись, назвалась по имени. Быстро замотала головой:

— Нельзя. Некромаги не должны связываться друг с другом, так безопаснее. Спасибо за новости, но лучше — беги домой. И быстрее!

Сама проследила за тем, чтобы паренек за мной не пошел. И выбрала путь снова через лес, без тропок — чтобы вообще никто не засек.

Едва зашла в домик, увидела, как Ян отжимался на полу, — и не на первый десяток шел, уже взмок и утяжелители из старых газет на спине съехали. Закрыла дверь, не только дом как помещение замкнуть, но и отдельно — комнатку. И принюхалась — ну, нет на нем крови, никакой. Что бы ни случилось, к смерти некромагаи Ян не причастен. Как и Нольд — я бы запах сразу почуяла еще вчера, когда оба вернулись!

— Рехнулась? Открой обратно, хоть воздух тянуло.

На улице зной, и тянуло как из горячего фена. Но правда его — все легче, чем удушливая жара внутри. Открыла, но не нараспашку.

— Вас ищут.

— Мы знаем. А ты в следующий раз всегда говори, когда соберешься сбежать.

Ян скинул груз, поднялся и посмотрел на рюкзак:

— Еда? Похоже, тебе придется не один раз так побегать, нам с Нулем даже за порог не высунуться теперь.

— А где он?

— Наверху.

Конечно, чердак формально был моей территорией, но все равно немного задело — что Нольд там забыл? Не вещи же мои обыскивал…

— Пока утром тихо было, мы воды в душевой бак натаскали, можно мыться. Кабинка за домом. Если сможешь, перетерпи до сумерек, соседние участки пустуют, но перестраховка не помешает. Приспичит в туалет, не громыхай.

— Поняла… — открыла рот, спросить, что же случилось вчера, но внезапно выдала: — А почему Нольд тебя «единицей» не называет?