Я ехал к Лане, и Дейм сам позвонил мне, чтобы я вернулся раньше. Мы должны были выехать только завтра после обеда, но Дейм приказал, чтобы я вернулся сегодня ночью. Лане опять стали сниться кошмары и, судя по его словам, она была очень грустной. Я очень хотел надеяться, что именно моё отсутствие, причина её грустного настроения, а не кошмары.

Если раньше, я просто любил Лану, то сейчас она стала для меня смыслом жизни. Мне нравилось в ней всё — её манера говорить, как она улыбалась, её походка, её умение радоваться простым вещам. Ей так легко было доставить радость. Я вспомнил Новый Год, который она для нас устроила, и меня в очередной раз покоробило. Мы никогда не отмечали человеческих праздников. А то, как она устроила нам этот праздник, я до сих пор, как и все обитатели замка, не мог забыть, хотя прошёл уже почти месяц. Мы радовались как дети её подаркам и конкурсам. И никто не подумал, что ей мы ничего не подарили. Мне было вдвойне стыдно, я хотел положить к её ногам весь мир, а о простом подарке на праздник не подумал. Она отдавала нам свою кровь, делала наш клан одним из самых могущественный в мире, радовала нас, устраивая нам праздники, а мы ничего не давали ей взамен.

Чем больше я узнавал её, тем сильнее любил. Но что делать со своей любовью я не знал. Ночами, находясь рядом с ней, и обнимая её, я думал, о том, сколько я ещё выдержу, притворяясь, что она мне просто друг.

Наконец то я въехал во двор замка. Было уже три часа ночи. Бросив машину возле главного входа, я вбежал в двери. Поднимаясь по ступенькам, я встретил Дейма. Он услышал, как я подъехал, и пошёл мне навстречу. Мы прошли в его кабинет, и я вкратце стал обрисовывать ситуацию на форуме, и проблемы, которые нам надо будет решить в дальнейшем. Разговаривая с Деймом, мне не терпелось подняться в комнату Ланы, и я всё время прислушивался к звукам в замке. В конце концов, Дейм всё понял и спустя двадцать минут отпустил меня, сказав:

— Ты помнишь, основные условия нашего договора?

— Да, — ответил я. — Я никогда не причиню вред Лане, и не буду на неё давить, — это стало уже мантрой для меня.

Когда мы приехали с Форума в замок, и Яромир, прочитав мои мысли насчёт Ланы, всё рассказал Дейму, у нас с ним состоялся очень серьёзный и неприятный разговор. Мне стоило большого труда убедить Дейма, что Лана, для меня не просто очередное завоевание или новая интересная игрушка, а нечто намного большее. Именно Яромир помог мне на первом этапе сломить сопротивление Дейма, а окончательно убедила его Лана, сама этого не понимая. Её кошмар, приснившийся ей, той первой ночью убедил Дейма не препятствовать моему нахождению рядом с Ланой. Он предупредил меня о том, что если я брошу её первый, потеряв к ней интерес, или буду давить на неё, меня ждут большие неприятности. Я с ним согласился, потому что знал: первого не случиться, а второго я сам не хочу.

Я поднялся на третий этаж и тихонько открыл двери спальни. Мне навстречу вышла Доната.

— Макс, наконец-то ты вернулся. Она места не находила себе последние четыре дня. И она очень плохо спала. Она не говорила, но ей, наверное, снились кошмары, она так металась во сне, — с огорчением произнесла Доната.

Доната полюбила Лану всем сердцем, и я был рад, что она стала её главной хранительницей. Сначала я не понимал, почему Доната так относится к Лане, но потом всё встало на свои места. Дело было в Яромире. Яромир читал мысли Ланы и знал про неё всё, о чём я только мог догадываться. И он, наверное, рассказал Донате всё про жизнь Ланы, поэтому она так относилась к ней и любила её. Но сколько я не уговаривал Яромира или Донату, они всегда держали язык за зубами, и повторяли одно и тоже — если она захочет, то сама всё расскажет. А она ничего не рассказывала толком, только один раз мне удалось разговорить её. Она рассказала мне, что попыталась убить себя, но причин так и не назвала. Я даже не мог представить себе, что заставило четырнадцатилетнего ребёнка наложить на себя руки. Я уже подумывал нанять детектива, который предоставит мне полный доклад про жизнь Ланы, раз уж она не хочет рассказать мне о ней сама. Я знал, что если я не пойму, как она жила до этого, и что происходило в её жизни — я не смогу заставить её доверять мне.

— Я знаю, Дейм рассказал мне всё, — ответил я Донате.

— Ну раз ты здесь, я пойду к себе, — и она тихо вышла из комнаты, оставив нас одних.

Я подошёл к кровати и сбросил с себя рубашку. Это максимум, что я позволял себе. Мне нравилось, когда Лана, поворачиваясь и обнимая меня, упиралась лбом в мою обнажённую грудь. Мне нравилось чувствовать её дыхание, и её прикосновения на своей коже. Иногда мне хотелось сбросить и штаны, но я не решался этого сделать, потому что не знал, как поведу себя.

В камине горел огонь, играла какая то спокойная музыка, и Лана спала на спине, практически раскрывшись. Её маленькие шорты и топик не скрывали её тела, что было самым тяжёлым испытанием для меня. Я не один раз мечтал, лёжа рядом с ней, как провожу по её груди и животу ладонью.

Я аккуратно прилёг рядышком, зная, что она, скоро почувствовав меня рядом, повернётся ко мне и обнимет меня. Я прикоснулся к её руке, чтобы она знала, что я рядом. Через минуту она повернулась ко мне.

— Макс, ты вернулся, — ласково прошептала она и я оцепенел, не зная, что делать. Она проснулась и смотрела на меня, а потом, протянула ко мне руку и провела по моей щеке, кончиками пальцев. — Я так скучала по тебе, — нежность в её голосе сводила меня с ума. Таким тоном она никогда не разговаривала со мной.

А потом она сделала, то о чём я даже запрещал себе думать. Она поднялась, и оперевшись на локоть, потянулась ко мне. Я почувствовал лёгкое прикосновение на своих губах, её поцелуй. Она как бы спрашивала: «можно? хочу ли я этого?». Я замер, испытывая наслаждение, от её легких прикосновений. Она отстранилась, и я испытал самую настоящую боль. Я хотел большего, намного большего. Я сам поднялся на локоть, и посмотрев Лане в глаза, начал целовать её. Сначала медленно и аккуратно, внимательно наблюдая за её реакцией. Она откинулась на спину и обняла меня за шею, притягивая к себе. Больше я не требовал никаких приглашений. Я обвёл её губы языком, пробуя их по настоящему на вкус, и заставляя ответить на мой поцелуй. Она не сопротивлялась, и поцеловала меня в ответ. Я испытал наслаждение, которое ещё никогда не испытывал. У меня начала кружиться голова от желания. Но я не знал, готова ли она идти до конца, или только привыкает ко мне. Я хотел знать ответ на этот вопрос сейчас, поэтому я осторожно провёл рукой по изгибу её талии, а потом погладил её по обнажённой коже живота. Она не отстранилась. Продолжая её целовать, я переместил свою руку ей на грудь, и нежно сжал её. Она тихо застонала от удовольствия. Я понял, что она готова идти до конца. Я уже знал, что это будет моя самая лучшая ночь в жизни.

Она опустила свои руки и провела своей горячей ладошкой по моей спине. Мне показалось, что у меня по коже пустили разряд тока. Меня затопила волна желания, и я не выдержав этого, просунул свою руку под топик. Мне хотелось почувствовать на руках огонь её обнажённого тела. Она горела, в самом прямом смысле этого слова и обжигала меня. Её губы и тело были настолько горячими, что я меня это пугало. Но я не мог оторваться от неё, и пусть я сгорю в огне, я хотел быть как можно ближе к ней. Почувствовав моё желание, Лана потянул руки к моим брюкам и начала расстёгивать пояс. Я решил не медлить, и быстро сбросив брюки, прижался к ней, целуя её в губы. Потом я поцеловал её в шею, там, где билась кровь по венам, и почувствовал ещё большее желание. Она была такая мягкая, такая горячая и такая нежная, что как бы я не уговаривал себя не спешить, я уже не мог остановиться. Я приподнял её и снял с неё топик. Проведя ещё раз рукой по обнаженной коже живота, и поднимая руку вверх, я, услышав её стон. Я наклонился и поцеловал её грудь. Дальше меня затопила такая волна желания, что я уже плохо соображал, что я делаю, и не мог уже сдерживать себя. Всё плыло перед глазами, и я отдался во власть своим желаниям….