Тирр повернулся на голос и отыскал крикуна глазами:

- А за что, если не секрет?

- За этот дебильнейший розыгрыш! Я чуть не поседел!!

- Я никого не разыгрывал. Просто устал ждать и пошел за чаем сам.

- С гранатой в руке?!!

- Не припоминаю закона, запрещающего носить в руке зажигалку.

Тут в разговор вмешалась какая-то женщина в очках:

- Но пугать – запрещает. Моральный ущерб!

- Я и не пугал. Просто держал в руке. Увидел группу правоверных – поднял руку и поздоровался. А если вы навоображали себе без причины неизвестно чего – это ваши проблемы.

- Без причины?! А как же вопль про террориста на борту?!

Тирр пожал плечами:

- А я тут при чем? Не я же вопил. Да вы подавайте себе в суд, сколько влезет. Не первыми будете, и даже не пятыми.

Он преспокойно вернулся в свой салон и сел в кресло. Все, находящиеся поблизости, включая ближайших соседей, одарили мага на редкость недобрыми взглядами, затем джентльмен сказал:

- Итак, вначале вы внушили нам, что вы – террорист, спровоцировали панику, вопли, а затем…

Тирр откусил от сэндвича, неторопливо прожевал и ответил:

- Я ничего вам не внушал. Я говорил о том, что стюардесса опаздывает с чаем. Что вы себе подумали – ваше личное дело, я отвечаю за свои слова и поступки, а не за тараканов в вашей голове.

- Знаете, меня удивляет, что вас за такие шуточки еще не засудили, да еще и продолжают пускать в самолет!

Маг беспечно махнул рукой:

- Пытались. Самый первый раз мне пришлось объясняться с копами, но они оказались сообразительными, поняли, что умысел доказать не удастся, а состава преступления нет, и отвяли. Правда, периодически попадаются люди без чувства юмора, но мой юрист с ними в два счета разбирается. Сложные времена пошли, даже фокуснику без адвоката – никуда.

Рюиджи Сакамото в тяжелых раздумьях стоял над умывальником.

Все получилось, как обычно. Вся школа, поначалу содрогнувшись от ужаса, воспрянула духом: все! Вот теперь Йоме точно конец! Жаль того несчастного убитого, но монстр уже не отвертится. Запрут в клетке в какой-нибудь психлечебнице, где ему и место, и потеряют ключ. Или хотя бы депортируют. Да что угодно, лишь бы больше не было его ни в городе, ни в школе.

Весь вчерашний день в школе царила атмосфера радости и ликования, постоянно раздавался смех тут и там. После периода, который наверняка запомнится всем ученикам как «черный сезон» правления гайдзина-психопата, школа казалась как никогда праздничной и светлой.

Йомы больше нет. Самое страшное позади, так все думали с облегчением.

И вот сегодня он снова здесь. Вернулся, словно бессмертная, неуничтожимая тварь, которую ни одна могила не может удержать, восстал из мертвых. Школа вновь затихла, погрузилась в пучины мрака и отчаяния.

Это никогда не закончится. На Йому нет управы, что бы он ни сделал.

Рюиджи просто терялся в догадках. Как, во имя Небес и Императора, такое может быть?! Были свидетели, был труп, была полиция. Казалось – все, теперь-то уже ублюдку крышка! Но нет, всего день отсутствия – и вот он снова здесь, неистребимый монстр, с которым даже полиция не совладала.

Конечно, Рюиджи понимал, что управу и на копов найти можно, покупаются если не все, то многие. В Сакурами случаев продажности полиции никто не помнил, но все когда-нибудь происходит впервые. Что сделал Йома? Подкупил? Шантажировал? Или просто у него связи? Если на секунду допустить, что он и вправду многовековой вампир или демон – у него вполне могут найтись сородичи в высших эшелонах власти.

Бред, безусловно. Все то, что происходит в Хоннодзи, - натуральный бред как он есть. Ученик по обмену, гайдзин, терроризирует всю школу, да и не только ее. И дела с каждым днем все хуже и хуже. Всего десять минут назад Рюиджи узнал, что сразу несколько учеников из разных классов переводятся в Бенибэ. Немыслимо. Школа с хорошо организованными банцу, регулярные поборы, расправы над непокорными – там учатся только те, кому слишком далеко до Хоннодзи. И вот уже некоторые ученики туда хотят добровольно. Там банцу, жестокие, но простые и понятные, держащиеся в определенных рамках, следующие определенным правилам. А тут… тут Йома. Загадочный, жуткий, непредсказуемый и кровожадный.

И вот теперь надежды справиться с ним без потерь уже не осталось. Рюиджи стало страшно от одной мысли о том, что он собирается сделать, но другого выхода нет. Если не он – то кто?! Прадеду Киоко-сан и его сыновьям, пикирующим на американские авианосцы, тоже было страшно, должно быть, но есть такая штука, как «долг».

Рюиджи Сакамото ничуть не хуже славных предков семьи Хираяма – и докажет это.

Он открыл кран и наполнил стакан водой. Конечно, бомба весом в двести пятьдесят килограммов под крылом была бы предпочтительнее, но чего нет, того нет. Рюиджи известно единственное уязвимое место Йомы – хватит и воды.

Оставив стакан на умывальнике, он выглянул из туалета. Ранее Йома спускался на первый этаж, к автоматам с напитками, и теперь его возвращение Рюиджи увидит еще до того, как Йома покажется из-за поворота: в коридоре стихает и так негромкий гомон. Владыка Хоннодзи приближается.

Можно, конечно, просто не выйти из туалета, пока Йома не пройдет мимо. Можно забыть о своих намерениях, сделать вид, что их не было, и как-то жить дальше, втягивая голову в плечи каждый раз, когда мимо появляется это воплощение Зла, и надеясь, что оно пройдет мимо, выберет себе в жертву кого-то другого. Надеяться, что Киоко с ним справится и сможет защитить Уруми.

Да, можно просто продолжать жить в страхе. Заодно перестать тратить деньги на занятия в додзе сэнсэя Хираямы – боевые искусства бесполезны тому, у кого нет мужества. Расстаться с мечтами стать уважаемым человеком – никто не будет уважать того, кто не уважает себя сам. Только много ли стоит такая жизнь, полная страха перед другими и презрения к себе?! Ничего. И потому Рюиджи Сакамото выбирает путь Сабуро Хираямы и его сыновей, которых в Сакурами помнят и по сей день. Чего будет стоить ему путь воина – страшно и подумать. Но быть воином – значит жить, когда нужно жить, и умереть, когда нужно умереть[29].

Йома показался из-за угла. Пора, время пришло. Сейчас или никогда. Что чувствовали летчики-камикадзе в последние мгновения своей жизни? Наверняка это можно узнать, только находясь в кабине начиненного взрывчаткой самолета, но теперь Рюиджи хотя бы приблизительно догадывается.

Он сжал в руке стакан, словно штурвал истребителя, глубоко вздохнул и шагнул вперед с решимостью камикадзе, входящего в свое последнее пике.

Новый учебный день начался для Тео еще хуже, чем он мог предполагать. Тот полицейский в очках действительно звонил в школу, как и обещал, и директор уже был в курсе происшествия. Тео только рассказал ему, что оба нападающих уже пойманы, волноваться не о чем – и на этом директор успокоился.

А вот ученики в подавляющем большинстве своем деталей не знали, потому обрывочные сведения обросли целой кучей слухов. В их глазах Тео стал самым настоящим убийцей, сверхъестественным образом решившим проблемы с полицией, и сегодня его старались избегать еще сильнее, чем прежде.

Единственным, помимо Дэлайлы, учеником, поверившим в реальный ход событий, оказался Такехиса, точнее, он оказался единственным, кто вообще поинтересовался рассказом Тео.

- Я вчера весь день места себе не находил, - сказал Юдзи.

- Мог бы и позвонить, коли так, - буркнул Тео.

- Вы мне номера своего не дали, Теода-сан.

Мальчик хлопнул себя по лбу: а ведь действительно. Он обменялся с Такехисой номерами и рассказал, как было дело.

- Как они выглядели, аники? – спросил Юдзи, выслушав все.

Тео описал нападающих, «младший брат» чуть приподнял бровь: