Сегодня с утра тупая газетенка испортила настроение, процитировав эту строчку на всю первую страницу. И что удивительное — журнал нейтральный, не их издание. Кто опрос проводил покажите мне пальцем, я им глаза выколю.

Так вот настроение у меня было жуткое, гордо маршировала по асфальту, тучи над головой подозрительно были черные, кучевые, словно наполненные темной водой, и я гадала, когда обрушится поток мне на голову. Зонтик я не взяла, к сожалению.

Пакет с тетрадками из рук едва не выскользнул. Я резко затормозила, отловив среди серой массы машин — черный ретс с золотистой окантовкой.

Да, чтоб тебя! Сегодня не удачный день? С биением жутким в груди, осмотрела салон автомобиля, стараясь сквозь тонировку разглядеть наличие водителя или пассажиров. Ха-ха! Кажется, нет никого в салоне. Спокойно. Что делать? Если есть вероятность встретиться — я лучше удавлюсь или сброшусь вон в тот ручеек и там утоплюсь в десяти сантиметровой воде над уровнем земли. Ухитрюсь как-нибудь.

Мозги пришли в активность, как и руки. Срочно позвонила Волчице — гудки были недолгие.

— Здравствуй, любимая. Подскажи пожалуйста, ты никого не видела сегодня на буковку Ха? — очень аккуратно спросила я.

— Какое Ха? Из ума выжила? Слушай, да не важно. Тобой как раз интересовались? Как поживаешь спрашивают?

— К..кто? И ты где? — голос подвел меня, предал ничтожество. Трусливо задрожал, когда я спросила.

— Я курю. Ты идешь на занятия, вроде собиралась? Тут Саша и Дима баскетбол гоняют, стоим курим…. –

Как они хорошо спелись, стояли курили вместе и разговаривали? Что вы говорите, словно близкие друзья. А дальше я не слышала, что бормотала подруга. В голове в момент стало пусто, звенела там напряженная тишина, и единственное желание было трусливо сжаться, спрятаться где-нибудь в лесу и стараться молчать, и не двигаться и даже не дышать, лишь бы Хаски не заметил.

— Так, — я резко развернулась.

Пусть я трус, но не могу, честно.

Обратно промаршировала быстрее, чем до этого, почти переходя на бег.

— Я на работе, скажи преподавателю — не приду. И следи, Волчица, за языком… Кто я и где я ты не в курсе. Ясно? — очень громко спросила, почти крича.

— Ясно, ясно. Зачем орать? — удивилась она.

— Ты ничего обо мне не знаешь. Хорошо? — еще громче озвучила. — И где я живу, и где работаю не знаешь. Хорошо?

— Да хорошо, хорошо — отозвалась очень раздраженно подруга. — Я не тупая.

— А я иногда сомневаюсь в этом…

— Ах, ты… — Волчица приготовилась послать меня по матушке, а я быстро скинула вызов и перешла на бег в сторону остановки. Успокоилась когда влетела в автобус, он как нельзя вовремя подъехал. Извинюсь потом перед ней. Я слишком неуправляемая, когда речь заходит о Хаски, не научилась сдерживать эмоции. Когда-нибудь научусь.

Тот случай благополучно забылся, шло время, работа, дом, учеба, как-то однообразно потекла жизнь, но меня все устраивало, главное — спокойно. Красота.

В конце ноября была как-то раз на работе и гадала, что Михаилу требовалось от меня? Краем глаза скосила в сторону Михаила, который оперся бедром о рабочий стол напротив меня и весело болтал с нами, словно работы нет. Правильно нет. А нам задал в пятницу — последний рабочий день заполнять таблицу. Жизнь не ровна.

Я ему по человечески объяснила, что ему ничего не светит, не по-змеиному прошипела, не по-свинячьи прохрюкала. А просто родными Немийскими буковками объяснила, что не заинтересована ни в сексе, ни тем более в длительных отношениях. Не понимает. Напрямую перед всеми предложения делает встретиться уже недели две, наверное. Девочки не ревнуют, посмеиваются, когда наш начальник, начинает оказывать знаки внимания. Все здание байки травит о нас, а ему — чихать. Никакой субординации — выставляет всё так, будто это шутка.

— Анна Сергеевна? Какие планы на выходных? — шутник.

— Благодаря вам, Михаил Андреевич, мне светит упорная работа по поимке лучшей организации, исправно платящей налоги. Это вам спасибо, что из дому не высуну носа… — улыбнулась и начальнику, и монитору перед глазами. Ладонь подставила под подбородок и рассматривала цифры.

Девушки по соседству посмеивались, поддакивали:

— Да, Михаил Андреевич, если вы снимете с нас это задание, я уверена Анечка с удовольствием скрасит ваше одиночество.

Я зыркнула на нашу Катюшку (это моя учительница-коллега), и пожелала ей мысленно провалиться с первого этажа на мостовую.

— Ну что вы, справлюсь, — улыбнулась, возвращаясь к работе на экране. Сторонний раздражитель в лице дядя Миши мелькал и раздражал нервные клетки.

— Я могу помочь в вашей работе. У меня есть претенденты, — начальник предложил помощь.

— Нет. Спасибо, — прочь шутки. Я замолчала, на столе заголосил телефон, причем внутренний, подняла трубку. — Да!

— Анна Сергеевна ваша организация. Колчак…

— Колчак!? — медицинский центр Хаски, имела дело с их бухгалтером, приятный мужичок по телефону.

Сама Альбина Денисовна, судя по номеру, звонит?! Она меня терпеть не может, считает вертихвосткой. Еще бы, если ее сын меня донимает вечно и, к тому же, она похоже не знает, кто я такая на самом деле. А Михаил, когда слышит как по телефону его мама меня материт лишь слушает и улыбается.

— Нужна срочная консультация по последним данным, — продолжила женщина говорить громко, как истинный начальник. — Их отчеты не сходятся с нашими. И да, вопрос серьезный не сходится налог, либо мы не заметили платежки, либо они не заплатили пару миллиончиков. И как понимаете, они в бешенстве! Как вы могли такую огромную организацию и пропустить? Они налоги не доплатили? Их начальство злится и звонит сам начальник…

Какой начальник!? Какой начальник вышестоящий у Колчака? Ну не Хаски же? Хотя там такие миллиарды водятся, а если мы миллионы пропустили? Как же я не углядела, вроде проверяла, всё у них в порядке.

Михаил прислушивался явно к разговору, мы с ним переглянулись.

— Почему молчите?! У меня на проводе висит Дмитрий Сергеевич Хаски. Будет сам разговаривать с вами. Будьте добры не упасть в грязь лицом, иначе вышвырну! — телефон начал пиликать странно, шел перевод номера.

Она нас соединялась. Да, чтоб тебя Хаски. Как же так? Я вскочила со стула, не зная, что делать? Мне предстояло с ним разговаривать, причем по рабочим вопросам и претворяться, что это не я.

Мое сердце задрожало в груди, как гром, оно бухало и бухало, не давая сосредоточиться на решении проблемы. Из-за него все тело страдало и в первую очередь мозги.

Услышала его голос внезапно в трубке. Нас соединили. И с испуга трубку выставила перед начальником.

— Михаил Андреевич, спасите! Это Колчак. Дмитрий Сергеевич и он в бешенстве! — я всунула ему трубку в руку.

Миша не понимающе уставился на меня и на телефон. Что могло испугать? Да не боюсь я с людьми общаться, еще не так могу ответить, но тут я — не я.

— Пожалуйста… — попросила с милым личиком. Шмонт велся всегда, а вот Дмитрий Сергеевич — нет. — Пожалуйста…пожалуйста… Согласна на одно свидание, — добавила сквозь зубы чуть слышно.

Не будем же на самом деле отношения наши на весь центр озвучивать. Его внимание ко мне — воспринимаются, как шутки, а что на самом деле, конечно, не верят.

Дмитрий Сергеевич настырно был слышен в трубке, и он гневался, пока ему не отвечали.

Михаил согласно кивнул и взял трубку:

— Алло…да…, да…Дмитрий Сергеевич, слушаю. Это Ангельский Миша. Давайте я с вами переговорю, ваш специалист вышел, — Михаил очень укоризненно посмотрел на меня.

Я почувствовала, как закипела кровь в жилах, под кожей и я, наверное, теперь очень красная, чувствовала горящие щеки.

— В чем проблема? Угу. Сколько? Три. Ясно, а по какой статье? Я сейчас посмотрю, — продолжал Миша, затем развернул мой компьютер к себе лицом, пододвинул клавиатуру и начал работать.

Я попыталась вспомнить, что у них случилось. Им нужна была справка с нулевым долгом. С их бухгалтером договорились, я ей выдала пока с долгами, ожидала от них платежек. Женщина ухитрилась счета перепутать.