Пришлось ждать, пока Хомус закончит считать. Когда, наконец, все запасы оказались подсчитаны, наступила ночь. Хомус, довольный, прилег на самую большую кучу зерен и сказал:
— Ну, что там опять у тебя случилось, Мурр? Давай, выкладывай, только быстро, мне еще зерна в кладовую перетаскать надо…
— Что у меня случилось? — сердито рявкнул котенок: — Это у нас у всех случилось! К нам на свалку пришел ходилина, Резиновые ноги, сачком поймал Ш-ш-ш и увез его в город, вот что случилось! И завтра утром мы с Борей идем спасать Ш-ш-ш. Мы проберемся в Город, найдем зоомагазин и…
— Подожди, маленький Мурр. — важно перебил котенка Хомус: — Ты хочешь сказать, что вы с Борей, которого я, кстати, всегда считал разумным черепахом, вот так, с бухты-барахты, отправитесь в Город искать Ш-ш-ш? А знаешь ли ты, что это такое — Город? Это сотни и сотни огромных каменных домов, которые намного выше нашей Старой березы, а между домами проложены широкие серые дороги, по которым день и ночь мчатся сплошным потоком машины, которые ты называешь Грохоталками. А под домами и дорогами — сырые подвалы и лабиринты подземных ходов, где живут такие твари, от одного вида которых любой нормальный зверек умрет от страха. И самое главное — в Городе полным полно ходилин-людей, они там повсюду, котенок Мурр, и нет для них большей радости, чем обнаружить на улице какого-нибудь зверька, схватить его и с криком «Ой, ты мой маленький!» утащить в дом, а в доме посадить в клетку! Вот что такое Город! Там вам не будет ни помощи, ни защиты. Вы просто погибнете, Мурр! Ты это понимаешь? А если даже вам и удастся выжить, вы все равно никогда не найдете этого ужа, который, между прочим, сам поплатился за свою беспечность. По сторонам надо смотреть чаще и иметь надежную, укрепленную нору, вот как у меня. Тогда никакой ходилина с сачком будет не страшен. В общем, Мурр, вы с Борей ничего не сможете сделать и скорее всего погибнете. Я уже сейчас заранее грущу и настоятельно советую вам — не ходите! Ш-ш-ш уже ничем не поможешь, он пропал, совсем пропал, понимаешь?
— Ты… Да ты… — от возмущения у Мурра вся шерсть на загривке встала дыбом: — Да знаешь ты кто после этого… Ты — «пе-се-ми-ст», вот!
Котенок вспомнил «умное» слово, которое он слышал от Бори, и удачно ввернул его. По мнению Мурра, это было самое обидное обзывательство. «Пе-се-ми-ст» — это еще хуже, чем трус, врун и ябеда, потому что «пе-се-ми-ст» и сам ничего не делает, и другим не дает.
— Да. Я пессимист. — гордо ответил котенку Хомус и даже выставил вперед лапку: — Я - осторожный и умный пессимист, а вы с Борей — глупые и неосмотрительные дураки, вот! Вместо того, чтобы готовится к суровой зиме и запасать запасы… Эй, котенок Мурр, я еще не закончил, куда ты? Мурр, вернись! Не ходите в Город! Мурр!..
Но Мурр уже исчез в бурьяне. О чем еще ему было говорить с Хомусом?
Ночью Мурр долго не мог уснуть. А когда Сонная кошка все же прокралась в жилище котенка и махнула перед ним своим звездным хвостом, Мурру приснился огромный, как свалка, Город, по широким улицам которого шагал Резиновые ноги. Ходилина хохотал, вращал глазами, пыхтел и плевался, а в сачке его бился не только Ш-ш-ш, там были и Боря, и Толстая Пыхча, и Зеленая Ква, и Лакки, и все остальные.
Мурр хотел громко закричать: «Отпусти их!», но вместо этого только сдавленно мяукнул, а взявшийся невозмись откуда Хомус наставительно сказал: «Вот видишь! Главное — это делать запасы!»
Мурр проснулся на рассвете, весь мокрый и взъерошенный. Он выбрался наружу, посмотрел на встающие солнышко, и впервые ему не захотелось весело подпрыгнуть и громко поздороваться с этим красным теплым пятнышком. Наступил день Большого похода…
— Вот! — Боря гордо показал лапой на странную блестящую штуку на четырех колесиках, которая стояла возле его дома.
— Что это? — удивился Мурр.
— Мое изобретение — Боря-мобиль! — довольный черепах неуклюже взобрался наверх, накинул на себя ремень и оттолкнулся от земли лапами. Колесики весело зажужжали и Боря лихо проехался перед изумленным котенком, развернулся и подкатил к Мурру.
— Это роликовый конек, на таких люди катаются. Я его давно заприметил возле опилочной кучи, а вчера вечером меня осенило…
— Что тебя?.. — переспросил Мурр.
— Осенило. Ну, мысль умная пришла в голову! — черепах снисходительно улыбнулся: — Если я лягу на этот конек и привяжусь ремнем, то смогу отталкиваться лапами от земли и ехать быстро, быстрее, чем ты бегаешь! А там, где не будет ровной земли, я поползу, как всегда, а конек будет лежать у меня на спине. Так что теперь мы с тобой, котенок Мурр, доберемся до Города в два счета!
— Ур-ра! — Мурр подпрыгнул и хлопнул лапами от восторга: — Большой поход начинается!
— Я бы назвал это — «операция Ш-ш-ш». - важно сказал Боря: — Ну, в путь!
День начала «операции Ш-ш-ш» выдался так себе, серединка на половинку. На небо еще ночью набежали редкие облачка, которые к обеду превратились в довольно толстенькие тучки. Тучки спрятали солнце, сразу похолодало, подул ветер и Боря, обглядев небо, покачал головой — как бы не было дождя. Черепах уже собрался заикнуться о том, чтобы отложить поход, но глянув на своего отважного друга, только вздохнул и оттолкнулся лапами от земли. Поехали!
Сперва друзья выбрались на Большую серую дорогу. По ней, согласно Бориной карте, которую черепах прихватил с собой, нужно было идти весь день, а вечером свернуть налево, чтобы через поля и перелески срезать путь и выйти к Ядовитой поляне. На самом деле это была не совсем пустыня, а скорее поляна, заросшая дурь-травой. От этой травы, как рассказывала бродячая полевая мышь Сви, у всех зверушек начинала болеть голова, слезиться глаза, чесаться нос, и если быстро не пробежать Ядовитую поляну, можно было остаться там навсегда. Однако другого пути в Город не было.
По Большой серой дороге сновали Железные Грохоталки. Боря объяснил Мурру, что если они не хотят, чтобы их раздавили, но нужно идти по самому краю дороги, который называется обочина. Котенку сперва это не понравилось — уж очень много было на этой самой обочине всяких камешков, палочек, веточек, гаек, тряпок и прочего хлама — еще лапы занозишь.
Но когда на глазах у Мурра одна Железная Грохоталка наехала колесом на толстую и крепкую деревяшку и — хрясь! — раздавила ее в лепешку, котенок метнулся к самому краю обочины и больше на дорогу не лез — тут целее будешь.
Вначале Мурр бодро бежал рядом с жужжащим колесиками Боря-мобилем, болтал о разной чепухе, даже иногда перепрыгивал через черепаха и пытался гоняться за проносящимися мимо путешественников Грохоталками.
Но ближе к обеду котенок устал. Большая серая дорога была очень твердой и у Мурра начали болеть лапки. Кроме того, дорога плохо пахла, и от этого запаха, напоминающего запах Железных Грохоталок, у котенка заложило его чуткий нос.
В довершении всего начал накрапывать дождик, и если Боре он был нипочем, то Мурр вскоре промок. Надо было делать привал…
Для привала друзья нашли на обочине дороги старую брошенную картонную коробку. Забравшись в пахнущее сыростью и почему-то резиной нутро, Мурр и Боря прижались друг к другу и уснули, — а что еще делать, когда идет дождь?
Мурр проснулся внезапно, от чувства опасности. Не открывая глаз, котенок внимательно прислушался. Точно, рядом с коробкой кто-то был! Кто-то ходил вокруг, осторожно ступая, принюхивался, фыркал, и что-то бормотал себе под нос.
Котенок осторожно разбудил черепаха, приложил лапу ко рту, мол, тихо, и весь обратился в слух, пытаясь разобрать, что же бормочет незнакомец. И вот что он услышал:
— Еда… Р-р-р! Вкусненькая еда! Мягонькая еда, сочненькая еда! У Пустобрюха сегодня, р-р-р! будет еда! Ну-ка, ну-ка, кто это тут?.. Сейчас Пустобрюх посмотрит… Сейчас Пустобрюх заглянет…
Боря пошевелился, тронул котенка лапой и прошептал в ухо Мурру:
— Это хромой лис Пустобрюх! Сви мне про него рассказывала, а я и забыл совсем, голова моя дырявая! Он живет тут, нападает на всех, кого сможет одолеть. Он труслив, но очень хитер и всегда голоден, потому его и прозвали Пустобрюхом. Надо же, как я мог забыть про эту опасность, Мурр! Все, теперь нам конец, он нас сожрет!
