Ребекка нервно облизала губы, отвела глаза и опустила свой взор на ковер – самое безопасное место, не вызывающее никаких эмоций.

– Ревность – нездоровое чувство, – прошептала она.

– Но я ведь не последовал своим инстинктам, ты должна оценить хотя бы это.

И вот опять. Опять он гладит ее волосы. Она немного отодвинулась, но его пальцы последовали за ней, и ей не хватило духу снова отстраниться, ведь в глубине души ей нравилось, как он касается ее.

– Ты бы знала, какое облегчение я испытал, когда Артур сделал свое заявление. – Он засмеялся. – Первая мысль, которая пришла мне в голову, была «Слава Богу!». Потому что я больше всего на свете боялся потерять тебя.

Он опять перешел на чувственный шепот.

– Посмотри на меня, мне вовсе не нравится говорить с твоим профилем, каким бы очаровательным он ни был.

– Зачем ты играешь со мной? – сказала Ребекка, поднимая на него глаза.

Он тихо засмеялся, как будто она сказала что-то забавное.

– Нет, что ты. Но если ты хочешь, я могу попробовать.

Не ожидая ее ответа, он обернул прядь ее волос вокруг своего пальца и нежно потянул к себе, затем нагнулся и провел языком по ее губам.

– Вот теперь я играю. Тебе нравится?

А ей-то казалось, что он оставил свои попытки затащить ее в постель, что он уважает принятое ею решение и пользуется своим обаянием только в силу обстоятельств. Теперь она поняла, что он просто поджидал подходящего случая.

Его пальцы скользили по ее щеке, затем спустились к подбородку, исследовали ключицу и задержались у выреза ночной рубашки.

– Не нужно так бояться. – Голос его был низким бархатным и обезоруживающе нежным. – Перестань отгораживаться от меня.

– А почему бы тебе не задуматься о том, что у других людей тоже могут быть чувства? – жалобно спросила она.

– А разве я не об этом же говорю?

Ребекка почувствовала смущение. Ей вовсе не нравилось, как он смотрел на нее – как будто знал что-то такое, что было ей не доступно. Его рука теперь исследовала новую территорию – ее колено, лишь частично прикрытое футболкой, которая служила ей ночной рубашкой.

– Последние несколько недель я потакал твоим капризам, но сейчас пришло время поставить все на свои места.

– Ты потакал моим капризам? – воскликнула она, вне себя от гнева.

Однако ее колено, убаюканное его мягкими движениями, казалось, жило своей отдельной жизнью. Он опять погладил его, не отрывая от нее своего пристального взгляда. Ребекка взглянула на него в ответ без всякого выражения, стараясь не выдавать чувств, поднимающихся в ней.

– Я хотел, чтобы ты сама разобралась со своими проблемами.

– С моими проблемами?

– Не повторяй все, что я говорю, а то ты становишься похожа на попугая.

– Тогда ты выражайся яснее, – рассердилась она. – Я совершенно не понимаю, что ты имеешь в виду. Что это значит – «Я хотел, чтобы ты сама разобралась со своими проблемами»?

– Я знал, что ты не готова к серьезным отношениям. – Он сказал это медленно, а тем временем его рука поднялась немного выше ее колена, и она почувствовала, как у нее перехватило дыхание. – Я это понял сразу, как только увидел тебя, и чем больше я тебя узнавал, тем яснее мне это становилось. Какая-то часть тебя хотела быть со мной, а другая – ужасно хотела убежать. Когда ты рассказала мне о том, что случилось с твоим братом, я понял, в чем причина этого.

Откуда он все это узнал? Ведь она никогда ему об этом не рассказывала. Но внутренний голос где-то там внутри прошептал – просто он тебя понимает.

– Давай закончим этот разговор, – произнесла она тихим неуверенным голосом, который он, казалось, вовсе не услышал.

– Я хочу узнать твое решение. Собираешься ты выходить за меня замуж или нет? Если мы поженимся, то я останусь здесь, но мне нужно решить некоторые вопросы, связанные с работой.

– Но почему ты выбрал именно меня? – спросила она, как ей показалось, достаточно искусно уклоняясь от ответа. – И в Париже, и в Сан-Франциско полно молодых девушек, которые с радостью согласятся играть роль хозяйки на твоих домашних вечерах. Походи и подбери себе кого-нибудь.

– Дело в том, – доверительно сообщил он, – что мне совершенно не хочется быть ни с кем из них. Мне хорошо в постели только с тобой, как я вдруг обнаружил.

– Ну вот, опять мы пришли к тому, с чего начали, – ощетинилась она.

– Вовсе нет, мы пришли к предложению брака. Так ты выйдешь за меня?

– Только потому, что тебе хочется лечь со мной в постель? Ты очень щедр. Ты готов платить такую цену только за то, чтобы переспать с кем-то, кто надоест тебе через несколько месяцев? – Ребекке хотелось наказать себя за то, что ей так хочется принять его предложение, хотя ее внутренний голос убеждал ее, что из этого не выйдет ничего хорошего.

– Вовсе не такая большая цена за женщину, которая любит тебя.

От его замечания она вздрогнула, поспешно освободила от его руки свое разомлевшее колено и нервно натянула на него рубашку.

– С чего это ты взял, что я... – Она выдавила из себя смешок. – Ты что, с ума сошел?

– Признайся честно, дорогая.

– Ты похож на шулера, который прячет в рукаве козырную карту, – выкрикнула Ребекка, быстро вставая на ноги. Она постаралась поскорее отойти подальше, натыкаясь на мебель, но не отрывая глаз от него. – Ты уверен в том, что всегда сможешь получить то, что захочешь? Послушай меня. Да, я люблю тебя, и именно поэтому я не собираюсь спать с тобой и уж совершенно точно – не собираюсь за тебя замуж.

Все ее прежние решения были забыты. Чувствуя себя униженной и разгневанной, она теперь даже и представить не могла, как она могла раздумывать о том, принимать его предложение или отказать. Должно быть, она совсем сошла с ума.

– Ты большой специалист в этом, да? Соблазняешь женщин, и они по уши в тебя влюбляются. – Она перевела дух и скрестила руки на груди. – Лезешь в душу до тех пор, пока женщина не может думать ни о ком, кроме тебя, а потом выбрасываешь ее как старую туфлю. Это придает твоей жизни остроту ощущений?

Она кричала так громко, что ее голос, должно быть, разносился по всему дому, и если бы Артур не убежал, то сейчас бы он непременно ворвался в комнату с мыслью, что здесь совершается убийство. Но она ничего не могла поделать с собой. Она не могла справиться со своими эмоциями, которые были такими дикими и сильными, что она не смогла бы говорить более тихим голосом, даже если бы и захотела.

Рассел поднялся и подошел к ней. Она тут же вспомнила, что в детстве они с Питом любили драться на кулачках. Пусть только попробует посмеяться над ней, тогда он узнает, с кем связался. Она сжала кулаки, и все мышцы ее тела напряглись.

Неожиданно он улыбнулся спокойной нежной улыбкой, к которой она отнеслась с двойным недоверием, хотя ей так и захотелось открыться ему навстречу. А потом он обвил ее руками и прижался щекой к ее волосам.

– Вот за это я люблю тебя больше всего. Люблю... Ты такая неожиданная, хрупкая и страстная. В тебе еще много всего намешано, но я просто не могу выразить это словами, – прошептал он ей на ухо.

Расселу казалось, что с его сердца свалился огромный камень. Да, он наконец сумел признаться самому себе, что любит Ребекку. Он мечтал прикоснуться к ней, увидеть ее улыбку, приласкать и вдохнуть ее запах.

Какое-то мгновение она стояла смирно, а затем запротестовала высоким срывающимся голосом:

– Я тебе не верю.

– Обними меня, любовь моя.

Она положила ему руки на плечи, но с некоторым колебанием.

– Все равно не верю.

Но, может, она все-таки ошибается? Он ласково гладил ее по волосам, и она почувствовала прикосновение его губ к своей макушке.

– А почему ты сразу не сказал мне о своей любви, – спросила она недоверчиво. – Почему заставил терзаться и мучиться?

– Я боялся, вдруг ты опять обвинишь меня в том, что я это говорю специально для того, чтобы уложить тебя в постель или уговорить выйти замуж... Ты ведь и сейчас так думаешь, да?