— Если кто откажется, — пояснил Слоан, — это его дело.

— Однако, — продолжил Ясень, — во время больших передвижений племени, охоты или серьезных военных сражений акисита обычно следят за молодыми воинами, которые могут поставить все дело под угрозу.

— Акисита?

Ястреб сначала посмотрел на Слоан, а потом воздел руки к небу.

— Своего рода полиция у индейцев, — пояснил он. — Их выбирают из наиболее отличившихся воинов, но все построено так, чтобы не дать им слишком большие полномочия. Никто не волен контролировать жизнь и поступки других людей.

— Очень демократично, — улыбнулась Скайлар.

— У нас свободное общество, — мягко проговорил Ястреб. — Здесь есть как свои преимущества, так и недостатки.

— То есть?

— Он имеет в виду, — пояснил Слоан, — что в армии генералы отдают приказы, и рядовые обязаны выполнять их беспрекословно. Ни один индейский вождь не сможет приказать сотням воинов, если они не захотят подчиняться ему.

— Люди, которые собрались вокруг Бешеной Лошади, сделали это по собственному выбору, — снова перебил его Ястреб. — А мы, когда приедем туда, должны забыть на время, что пришли из стана белых людей, и это был наш выбор.

— И кем же, по-твоему, буду на то время я? — закипая, поинтересовалась Скайлар.

— Собственностью, — благодушно улыбаясь, ответил он.

— Нет, ты ведь несерьезно…

— У вас будет свой вигвам, — заверил ее с ухмылкой Слоан.

— Но прежде ей придется соорудить его, — вторил ему Ястреб. — И запомнить, что женщина должна знать свое место. Сначала обслужить своего господина, а потом уже есть самой.

— В самом деле? — скептически протянула Скайлар.

— Тебе придется быть очень осторожной. Жен все еще крадут, хотя это и осуждается. Правда, пострадавшей стороной станет человек достаточно могущественный, с ним связываться лучше не надо.

— Такое случалось раньше, — бросил реплику Ясень.

— Печальные истории! — Слоан покачал головой. — Только вспомни, чего это стоило Бешеной Лошади, когда он влюбился в жену Быстрой Воды и убежал с ней.

— Да, заплатить ему пришлось немало, — подтвердил Ясень.

— Бешеная Лошадь был ранен, лицо его теперь обезображено шрамом, а вся его семья подвергнута осуждению, — сказал Слоан. — К счастью, его родные никак на это не отреагировали, хотя могли бы и отомстить.

— Да, и Черной Ленте не было причинено никакого вреда. — Ястреб улыбнулся жене. — Нос ее мог значительно пострадать, быть отрезанным, например. Муж вполне имел право избрать подобный способ наказания.

Скайлар почувствовала, что с нее довольно. Обозлившись на всех них, вместе взятых, она встала. Днем Ястреб был внимателен, заботлив, но лишь потому, что хотел этого. Возможно, все эти истории чистая правда, но рассказывают они их ей, чтобы посмеяться. Поиздеваться над ней. Вот уж в чем сомнений нет.

Она плеснула остатки кофе в костер, отбросила в сторону жестяную кружку и направилась быстрым шагом к воде.

— Скайлар! — услышала она резкий оклик Ястреба.

Скайлар проигнорировала его и припустилась к ручью, подхватив полы плаща. Полная луна заливала все вокруг ярким серебристым светом. Если где и можно было найти тень, так только под раскидистыми кронами деревьев. Впереди, совсем недалеко, мерцали блики. Едва заметный ветерок пускал мелкую рябь по воде, и оттого казалось, будто она разбивается на тысячи маленьких зеркал, вбирающих в себя и небо, и землю, и все, что находилось вокруг.

«Это совершенно чуждый мне мир!» — кипела Скайлар. Черт бы побрал Ястреба! Она сделала все, что могла. Приехала сюда, в дикий край. Подверглась нападению враждебно настроенных индейцев, была захвачена в плен. Даже чертов кофе, и тот для него сварила!

Она яростно пнула ногой кочку.

И вот снова расплачивается!

А вот и ручей! Так приятно зачерпнуть полную пригоршню прозрачной воды и плеснуть в лицо, охлаждая разгоряченные щеки! Нарушенная гладь воды пошла волнами. Скайлар снова плеснула водой в лицо, вдруг с удивлением подумав, что разозлилась-то она на самом деле непонятно почему. Ведь то, что они говорили, вполне могло быть правдой. Нет-нет, не на слова она обиделась, а на тон, снисходительно-насмешливый. Похоже, что бы она ни делала, Ястреб все равно не снизойдет до прощения. Как же в этот момент она ненавидела его!

Небольшие волны, которые она подняла, постепенно начали стихать. Внезапно сзади возникла огромная зловещая тень. Ужас холодной рукой сдавил горло. Кроу! Снова индейцы кроу…

Скайлар быстро вскочила на ноги. Снова ушла слишком далеко! Господи, что бы ни случилось, нужно оставаться там, где безопасно.

Она развернулась, готовая в любой момент броситься со всех ног назад.

— Скайлар!

Это Ястреб, с облегчением поняла она. Огромный, широкоплечий, руки сложены на груди, вся поза выражает крайнее раздражение.

— В чем дело? — спросила она, стараясь изо всех сил не дать вздоху облегчения вырваться из груди, не показать, как она только что была напугана. Гораздо лучше сейчас держать его на расстоянии. К тому же нельзя было не заметить, что и Ястреб тщетно пытается справиться с собой. Челюсти плотно сжаты.

— Бессмысленно все время убегать, — сказал он наконец.

— Но и оставаться мне было незачем, — возразила она. Ястреб поднял вверх ладони.

— Общество индейцев сиу живет по определенным законам. Прости, ничего утешительного добавить не могу.

— Боюсь, тебя ждет разочарование: я не умею строить вигвам.

— Мы остановимся у моего деда. — Ястреб протянул к ней ладонь. — Давай вернемся в лагерь.

Скайлар сделала вид, что не заметила протянутой руки.

— Какое счастье, что я не сиу, — холодно проговорила она. И снова на лице Ястреба отразилась внутренняя борьба, которую он вел с самим собой. Опустив руку, он заговорил, не скрывая нетерпения:

— Когда же ты поймешь? Все мы — люди. Да, сиу выбирают себе жен, заботятся о них, нежно любят. Их чувства совсем не отличаются от чувств белых людей. Жена заботится о муже и детях, а в обмен получает защиту. И любовь. Любовь мужа и детей. А если овдовеет, о ней заботится семья, друзья же мужа будут воздавать ей всяческие почести и помогать. Женщина свободна радоваться жизни, заниматься искусством, любить и быть любимой. И вести себя при этом достойно. Ей вовсе незачем хитрить и обманывать.

— В отличие от белой женщины, — заметила Скайлар. Ястреб ничего не ответил.

— В отличие от меня, — добавила она.

Он продолжал пристально смотреть на нее. Скайлар глотала слезы. Внезапно, точно вспышка молнии, она вдруг поняла, что первая причинила Ястребу боль, первая попыталась высмеять его образ жизни. Что же она рассчитывала получить взамен? Разумеется, он начал обороняться. Гораздо умнее было бы вовсе не начинать этот глупый спор.

— Мне не следовало заставлять тебя ехать со мной, — сказал он.

— Но ты заставил.

— У тебя дар приводить в ярость.

— Равно как и у тебя.

— Ты сама решила приехать на запад.

— Да, но я… — начала было она, но осеклась, не придумав достойного ответа.

— Никогда не думала, что станешь женой индейца, — закончил за нее Ястреб.

Вовсе не это она хотела сказать, но найти нужных слов никак не могла. И так всегда. Только наступал какой-то просвет и их отношения налаживались, как вдруг что-то словно ломалось и все шло под откос. Сердце подсказывало, что сейчас виноваты они оба.

— Это ты, насколько мне известно, не хотел иметь жену, — как бы вскользь заметила она.

— Но получил. Да, это моя жизнь. Ты решила остаться со мной, хотя возможность уехать тебе я давал. — Он снова протянул ей руку. Ладонь повернута вверх, жест такой примирительный! — Пойдем вернемся в лагерь.

Скайлар не двинулась с места.

— Черт возьми! — невольно выругался он. — Я предложил тебе все, что мог.

— Может, этого недостаточно.

— Чтобы получить больше, нужно самой стать щедрой.

— Ну что еще я могу дать тебе?! — теряя самообладание, выкрикнула Скайлар.