– Кое в чем я преуспел, – сказал он.

– Да, – кивнула она. – Боже мой, так и кажется, что ты для себя очень и очень постарался. Нам еще стольким нужно поделиться друг с другом. Ты сколько намерен пробыть здесь?

– Две недели, – сказал Лукас. – Мне рекомендовано не утруждать себя.

– Так и делай. – Карла похлопала его по руке. Лукас казался ей одним из тех людей, у которых никак не получается отдых, даже если забираются в такую даль, как этот пляж: голова его, считала она, все равно окажется там, в лаборатории или изобретательской мастерской.

Они поговорили о своем родном городе. Выяснилось, что Лукас со своей матерью уехали оттуда вскоре после отъезда Карлы и ее матери. Тогда уже отцы обоих пропали неизвестно куда.

– Среди вещей моей матери, после ее смерти, я нашла любопытные старые фотографии. Их было штук шесть, черно-белые хранились в конверте с надписью «Люцерна, 1941». На одной, по ее словам, изображены какие-то мужчины возле гостиницы «Шлюссель». На другой – мужчины и машины, собравшиеся на горной дороге, а на обороте этой карточки кто-то написал: «ТАМ, ГДЕ ЭТО БЫЛО РЕШЕНО».

– Я так полагаю, эти фотографии сделал мой отец, и подумала, что одним из мужчин мог бы быть твой отец, только я не настолько хорошо его помнила, чтобы убедиться в этом. А сейчас, увидев тебя, поклясться готова, что один из тех мужчин был либо твоим отцом, либо твоим дедом. Есть на фото один мужчина – его видно уходящим от гостиницы «Шлюссель» и среди сборища на горной дороге, – вылитый ты, вплоть до мягкой шляпы и палки для ходьбы.

– Правда? – оживился Лукас. – Это очень интересно.

– Фотографии у меня дома, в Лондоне, – сказала Карла. – Могу прислать тебе копии, когда вернусь, но мне бы очень хотелось посмотреть их вместе с тобой. Ты бываешь в Англии?

Лукас ответил, что планов оказаться в Англии в обозримом будущем у него нет.

– Ничего, – сказала Карла. – Я тебе их по почте пришлю.

В тот поздний вечер Лукас зашел к Кларе в номер. Сидя на краешке ее кровати в кругу света от прикроватной лампы, он расспрашивал ее про фотографии. Она разглядывала их много раз и могла поведать о самых разных подробностях, вроде того, что около гостиницы и на горной дороге моросил дождь: мужчины были в пальто и держали большие черные зонты; а на одном снимке был прибывающий паром с названием «Рига», на часах паромного причала можно было разобрать время, на стене – табличку с названием улицы, Лёвенграбен, а еще номер на одном из «жучков-фольксвагенов» на горной дороге.

Когда Карла рассказала ему все, что помнила, Лукас пожелал ей спокойной ночи и вернулся к себе в номер.

Утром Карла позвонила дочери, объяснила ей, где найти те самые фотографии, и попросила выслать их на адрес гостиницы, чтобы они с Лукасом смогли посмотреть их вместе. Пересылка должна была занять всего несколько дней.

Карла разыскивала Лукаса за завтраком, чтобы сообщить ему, но того за столиками не было, в тот день он вообще ей нигде на глаза не попадался, как и на следующий. Когда фотографии пришли (найденные и отправленные без задержки, с запиской в конверте: «Они были именно там, где ты и сказала»), Карла обнаружила, что Лукас уехал. Его багаж, как она выяснила в бюро регистрации, был отправлен в гостиницу «Шлюссель» в Люцерне.

Карла попросила регистраторшу найти номер той гостиницы и позвонить туда. Поначалу добраться до Лукаса не удалось: вероятно, он еще не прибыл, – но спустя несколько часов ей позвонили из гостиницы «Шлюссель» и соединили с Лукасом. Карла набросилась на него:

– Ты что там делаешь?

– Я в Интернет заглянул, – прозвучало в ответ, – и увидел, что гостиница все еще на том же месте. В «Советнике путешественника» она на хорошем счету.

В трубке Карла расслышала какую-то возню вокруг него.

– Что там такое? – спросила она.

– Это мой багаж доставляют, – объяснил он. – Я сюда только что вселился. По пути я заехал домой забрать кое-что. Багажа у меня довольно много, среди вещей есть и несколько нескладных.

– Так вот, я только что получила те фотографии. Попросила дочь переслать их сюда. Ты собираешься вернуться?

– Не совсем уверен, – ответил Лукас.

– Так, а в Люцерне надолго задержишься?

– Неопределенно.

Лукас был раздражен. Карла положила трубку и взглянула на пакет с фотографиями, который держала в руке. Она пошлет их ему.

У себя в номере она воспользовалась гостиничными почтовыми принадлежностями, указала на конверте адрес Лукаса в гостинице «Шлюссель» и вложила пакет с фотографиями. На почте она побывала до обеда. Не дождавшись отклика от Лукаса, сама позвонила в «Шлюссель», где ей сказали, что м-р Бирхлер из гостиницы выбыл.

– Выбыл? – переспросила она. – Куда выбыл?

– Точно не знаю, – ответила регистраторша, – но он предупредил, что вы можете позвонить. Сама я не видела, как он уезжал, но он уехал, хотя и оставил в номере многое из своих вещей. Среди оставленного оказались несколько предметов какого-то громоздкого оборудования и несколько книг: «Немцы против Гитлера: Заговор Штауффенберга»[9], «Сопротивление внутри Третьего рейха» и «Заговоры с целью убить Гитлера: Свидетельство Фабиана фон Шлабрендорфа». Сейчас это хранится в гостиничной камере забытых вещей.

– И вы даже не представляете, куда он отправился? – спросила Карла.

– Думаю, куда-то очень далеко отсюда, – сказала регистраторша. – По-моему, куда-то в место, знакомое ему, еще когда он маленьким был.

– Значит, наверное, в Германию, – предположила Карла. – Его возвращение ожидается?

– Вообще-то сказать не могу, – ответила регистраторша. – Только вечно держать его вещи в камере мы не будем.

Карла спросила про фотографии: прибыли ли они вовремя, чтобы м-р Бирхлер увидел их, но служащая гостиницы не могла с уверенностью сказать, что получил, а чего не получал м-р Бирхлер до отъезда. Карла оставила ей свои данные для связи, в том числе и в ее собственном отеле в Испании, чтобы Лукас при случае мог отыскать ее и чтобы она рано или поздно могла бы вернуть себе фотографии.

На самом деле этот пакет в гостиницу «Шлюссель» доставлен не был, он все еще был в пути. Когда же он прибыл, регистраторша, видя, что Лукас Бирхлер среди постояльцев не значится, еще до того, как припомнила фамилию, написала на конверте «Unbekannt!» и «NACHSENDEN», а потом, вспомнив, прибавила: «INS AUSLAND VERZOGEN»[10]. Она вернула конверт на почту, чтобы его переслали в испанский отель, адрес которого был отпечатан на лицевой стороне.

Карла тем временем находилась на борту аэроплана, которому предстояло доставить ее обратно в Лондон. Больше она вестей от Лукаса не получала, зато была очень довольна, что после стольких лет встретилась с ним и получила возможность кое-что о нем узнать. Ее настолько приятно позабавило, что у Лукаса и в самом деле есть изобретательская мастерская для создания тех машин, о каких он говорил все время: всякая всячина, от домашней прислуги-робота до той, которую он всегда называл своей большой затеей, – машины, способной перемещаться во времени. Когда-то он только о том и говорил.

Карла еще тогда заметила, что если бы могла вернуться в прошлое, то хотела бы оказаться Джин Харлоу, целующей Кларка Гейбла[11], на что Лукас ответил, что перемещение так не действует. Самого его в то время интересовало, можно ли вернуться назад во времени и изменить прошлое. А если нет, говорил он, по крайней мере, можно постичь что-то, побывав там. Карла, пристегивая себя к самолетному креслу, припомнила, как слышала чье-то утверждение по радио, что большинство людей, имей они возможность перемещаться в прошлое, вознамерились бы отправиться туда, чтобы убить Гитлера. В сознании ее всплыла картинка: Лукас в мягкой фетровой шляпе, с палкой для ходьбы в руке уходит из гостиницы «Шлюссель», выглядя точь-в-точь как мужчина на той фотографии. Подумала, увидит ли она Лукаса еще когда-нибудь, и вдруг догадалась, что больше никогда.