— Какая прелесть! — вскричала она, устремившись к окну, но на сей раз открыла его с большой осторожностью, потому что Роза смотрела на нее очень испуганно и снова собралась было удрать. Но Неро с силой толкнул ее, и она приземлилась на мягкий ковер. Он прыгнул следом и сразу направился к блюдцу с остатками яйца.

— Давай, — сказал он Розе, — иди сюда и ешь, толстушка. Они тебе ничего не сделают, они считают тебя очаровательной.

Осторожно, с опаской, но ободряемая Неро и влекомая восхитительным запахом, маленькая кругленькая Роза подошла к цветастому блюдцу, и вот уже две пушистые головки, черная и пестрая, склонились рядышком над сваренным к завтраку яйцом, а скрывающий умиление Роберт и Изольда, близкая к слезам от счастья и восхищения, смотрели на них.

— Трехцветные кошки приносят счастье! — проворковала Изольда, а Роберт сказал:

— Черные коты приносят несчастье!

Изольда с возмущением отвергла это глупое суеверие.

Неро слизнул с тарелки остатки желтка, а Роза приготовилась к немедленному отступлению, но он сказал:

— Нет уж, теперь мы ляжем на софу, о которой я тебе рассказывал.

— Он привел свою подружку, — сказала Изольда. — Боже, как это мило!

А Роберт пробурчал:

— По-моему, она косая.

Неро, подняв хвост трубой, пошел к софе, Роза — за ним, попискивая, как маленький испуганный поросенок.

— Хоп! — сказал Неро, а она спросила:

— Разве нам можно?

Но он уже лежал на софе и презрительно поглядывал на нее сверху.

— Можно? Ба! — сказал он. — Кто спрашивает глупости, получает глупые ответы. Посмотри на этих людей, они в полном восторге от нас. Это нужно использовать. Кстати, их зовут Роберт и Изольда.

— Роберт! — отчаянно мяукнула Роза. — Изольда!

А Изольда подошла к ней, взяла на руки, положила на подушку рядом с Неро, погладила и нежно сказала:

— Иди-ка к своему маленькому другу.

— Видишь, — сказал Неро, — как здесь котируются наши акции. Нас ценят. Здесь мы получим все, только веди себя поумнее.

Да, так вот они и лежали, прижавшись друг к другу и громко мурлыкая. Изольда убирала со стола, стараясь при этом не шуметь. Роберт с газетой в руках сел в кресло напротив новых членов семьи. Он делал вид, что с увлечением читает, но такого, как дон Неро Корлеоне, не обманешь.

«Да, — размышлял Неро, засыпая, — я точно знаю, о чем ты думаешь! Ты думаешь: они действительно забавные, не оставить ли их у себя?»

А прежде чем оба они уснули, блаженствуя и тесно прижавшись друг к другу, сказал Розе:

— Я считаю, у нас есть новый дом.

Роберт и Изольда прожили в своем итальянском домике почти три недели, и все это время Неро и Роза не отходили от них. На первых порах вечерами их выставляли за дверь, чтобы они бежали на свой двор. Они так и делали, ели там внизу «крестьянскую жратву», как презрительно говорил Неро, а потом уютно располагались в сене вместе с другими кошками. Однако Неро всегда следил, чтобы они оба вовремя, пока Роберт с Изольдой еще не встали, сидели перед кухонной дверью, одинокие, несчастные, голодные, замерзшие, и тут же получали тарелку теплого молока.

Однажды вечером, когда на улице было особенно холодно и неуютно, Изольда сказала:

— Не в силах я выгнать вас за дверь! Можете поспать здесь, на одеяльце. — И она постелила на зеленую софу шерстяное одеяльце в голубую и красную клетку. У Изольды почти все слова заканчивались на -чко, -це, -ишка: «милые мои плутишки, пейте молочко, ложитесь на кошачье одеяльце, я приоткрою окошечко, и в случае чего вы сможете выпрыгнуть наружу…» А Неро думал: «Господи, вот душа-человек, право слово, только немножко ограниченная». И чуть ли не сочувствовал Роберту, что у него такая простодушная жена. «Он совсем как я, — думал Неро, — мы с ним умные, замечательные, светские мужчины, но за каждым плетется его подружка».

Тарелки всегда были полны до краев. Кормили то почками с рисом, то лапшой с фаршем, то говяжьим сердцем, индюшачьей грудкой и отварными куриными ножками, и Неро вырос в роскошного кота с крепкими мускулами и блестящей шерстью. Роза превратилась в шар, но ей это шло, было в ней что-то от куклы — белое, рыженькое, светло-серое, мягкое и — ах! — эти небесно-голубые косящие глаза!

— Посмотри-ка на меня, мой ангелочек, — смеялась Изольда, и Роза действительно пыталась, но со стороны все выглядело так, будто она считала мух на потолке.

А на крестьянском дворе всех переполняли зависть, любопытство и уважение. Неро рассказывал, как ловко он вертит этими немцами, и дворовые обитатели слушали с удивлением, восхищались им и вежливо просили совета.

— Дон Корлеоне, — сказала толстая курица Камилла, — это вот вареное яйцо, как бы мне хоть разок его попробовать, не мог бы ты?..

Он мог. Он принес Камилле целое сваренное всмятку яйцо, которое, к величайшему восхищению Изольды («Ну и разбойник — целое яичко стащил!»), украл прямо из подставки для яиц.

— Вот, держи, — сказал он и, пока Камилла стучала клювом, не переставая дивиться тому, что получилось из ее творения, подробно живописал, как вкусны вареные куриные ножки.

Близился день отъезда, и Изольда стала тихой и печальной, а глаза у нее покраснели от слез.

— Как ты себе это представляешь, — спрашивал Роберт, — десять часов на машине с двумя кошками? А дома — там что будет?

Изольда сопела, шмыгала носом и тайком купила в хозяйственном магазине плетеную корзину для кошек.

Неро подозревал, что впереди их что-то ожидает, и был особенно нежен, любвеобилен и ласков — из осторожности. Стоило Изольде сесть в кресло, как он уже сворачивался клубочком у нее на коленях и ластился к ней, но прекрасно знал: главное — убедить Роберта, что жизнь без Розы и Неро станет пустой и бессмысленной. Подняв хвост трубой, он терся о его ноги, лукаво выглядывал из-под газетных страниц, когда Роберт собирался почитать, и показывал мягкий беззащитный животик, мя-а-у!

— Я вижу тебя насквозь, — говорил Роберт, а Неро думал: «Тем лучше, в чем же тогда проблема?»

Он твердо решил остаться вместе с Розой у Роберта и Изольды — куда бы они с ними ни поехали. Питание было хорошее, взаимная симпатия велика, а глядишь, в Кёльне-на-Рейне найдется и сено, где можно поспать. Во всяком случае, не придется воевать за каждый кусок, как там, во дворе, и кто знает, может быть, там, где живут Роберт и Изольда, есть такая же мягкая-премягкая софа?

В один прекрасный день Роберт с Изольдой пошли к крестьянину. Потолковали о погоде и политике, о Лотаре Маттеусе и плохих телепрограммах, а потом Изольда приступила к главному: этих двух прелестных маленьких котяток, которые последнее время так часто бывали у них и так прикипели к сердцу, ах, нельзя ли взять их с собой, ну пожалуйста! О них будут хорошо заботиться, при доме есть сад, а в качестве доказательства можно каждый раз привозить в Италию фотографии и… Крестьянин спросил:

—  Due gatti?Двух кошек? Наверное, рыжую и черную, la rosa e il nero?

И Изольда воскликнула:

— Да, да, Розу и Неро, как замечательно, мы назовем их именно так!

Крестьянин обрадовался.

— Troppi gatti! — закричал он и замахал руками. — Слишком много кошек, берите, конечно, prendi, prendi!

Изольда заплакала и бросилась Роберту на шею, и все вместе выпили на кухне у крестьянина по рюмочке настоянного на травах шнапса Riserva del Nonno, «Дедушкин запас», а крестьянка попыталась всучить им еще Красавчика Феликса или, по крайней мере, Биффа и Баффа, но Роберт и Изольда твердо стояли на своем: Роза и Неро.

Конечно, Неро все это время вертелся поблизости, внимательно слушал и все примечал. Он знал, о чем шла речь, и теперь с заносчивым видом заявился во двор и возвестил курам, кошкам и собаке:

— Я уезжаю в Германию, в страну Лотара Маттеуса. Здесь негде развернуться, мне нужны новые задачи.

Все удивлялись и молчали, только Мадоннина равнодушно сказала: