- Нет, - ответил капитан Форестер. - Я слишком уважаю другие миры, чтобы обращаться с ними по вашему методу, Чаттертон. Благодарение богу, грабить и разрушать - не мое дело. К счастью, я только астронавт. Вот вы - антрополог и минералог. Что ж, действуйте - копайте, забирайтесь в недра и скоблите. А я буду только наблюдать. Я буду бродить и смотреть на этот новый мир, каков бы он ни был, каким бы он ни казался. Я люблю смотреть. Все астронавты любят смотреть, иначе они бы не были астронавтами. Если ты астронавт, тебе нравится вдыхать новые запахи, видеть новые краски и новых людей. Впрочем, существуют ли еще они - новые люди, новые океаны и новые острова?

- Не забудьте захватить с собой револьвер, - посоветовал Чаттертон.

- Только в кобуре, - ответил Форестер.

Оба они взглянули в иллюминатор и увидели целое море зелени, поднимавшееся навстречу их кораблю.

- Интересно бы узнать, что эта планета думает о нас, заметил Форестер.

- Меня-то она невзлюбит, - заявил Чаттертон. - И уж я, черт возьми, позабочусь о том, чтобы заслужить эту нелюбовь. Плевать я хотел на всякие там тонкости. Деньги - вот то, ради чего я прилетел сюда. Давайте высадимся здесь, капитан. Мне кажется, здешняя почва полна железа, если я хоть что-нибудь в этом смыслю.

Зелень была удивительно свежая - такой они видели ее разве только в детстве.

Озера, словно голубые капли, лежали меж отлогих холмов. Не было ни шумных шоссе, ни рекламных щитов, ни городов. “Какое-то бесконечное зеленое поле для гольфа, - подумал Форестер. - Гоняя мяч по этой зеленой траве, можно пройти десятки тысяч километров в любом направлении и все-таки не кончить игры. Планета, созданная для отдыха, огромная крокетная площадка, где можно целый день лежать на спине, полузакрыв глаза, покусывать стебелек кашки, вдыхать запах травы, улыбаться небу и наслаждаться вечным праздником, вставая лишь для того, чтобы перелистать воскресный выпуск газеты или с треском прогнать через проволочные воротца деревянный шар с красной полоской”.

- Если бывают планеты-женщины, то это одна из них!

- Женщина - снаружи, мужчина - внутри, - возразил Чаттертон. - Там, внутри, все твердое, все мужское - железо, медь, уран, антрацит. Не поддавайтесь чарам косметики, Форестер, она одурачит вас.

Он подошел к бункеру, где хранился Почвенный Бур. Его огромный винтовой наконечник блестел, отсвечивая голубым, готовый вонзиться в почву и высосать пробы на глубине двадцати метров, а то и глубже - забраться поближе к сердцу планеты. Чаттертон кивком головы указал на Бур.

- Мы ее продырявим, вашу женщину, Форестер, мы продырявим ее насквозь.

- В этом я не сомневаюсь, - спокойно ответил Форестер.

Корабль пошел на посадку.

- Здесь слишком зелено, слишком уж мирно, - сказал Чаттертон. - Мне это не нравится. - Он обернулся к капитану. Мы выйдем с оружием.

- С вашего разрешения, распоряжаться здесь буду я.

- Конечно. Но моя компания вложила в эти механизмы огромный капитал - миллионы долларов, и наш долг - обезопасить эти деньги.

Воздух на новой планете - седьмой планете 84-й звездной системы - был прекрасный. Дверца распахнулась. Люди вышли друг за другом и оказались в настоящей оранжерее.

Последним вышел Чаттертон с револьвером в руке.

В тот момент, когда он ступил на зеленую лужайку, земля дрогнула. По траве пробежал трепет. Загромыхало в отдаленном лесу. Небо покрылось облаками и потемнело. Астронавты внимательно смотрели на Чаттертона.

- Черт побери, да это землетрясение!

Чаттертон сильно побледнел. Все засмеялись.

- Вы не понравились планете, Чаттертон!

- Чепуха!

Наконец все стихло.

- Но, когда выходили мы, никакого землетрясения не было, - возразил капитан Форестер. - Очевидно, ваша философия пришлась планете не по душе.

- Совпадение! - усмехнулся Чаттертон. - Пошли обратно. Я хочу вытащить Бур и через полчасика взять несколько проб.

- Одну минутку! - Форестер уже не смеялся. - Прежде всего мы должны осмотреть местность, убедиться, что здесь нет враждебных нам людей или животных. А кроме того, не каждый год натыкаешься на такую планету. Уж очень она хороша! Надеюсь, вы не будете возражать, если мы прогуляемся и осмотрим ее.

- Согласен. - Чаттертон присоединился к остальным. Только давайте поскорее покончим с этим.

Они оставили у корабля охрану и зашагали по полям и лугам, взбираясь на отлогие холмы, спускаясь в неглубокие долины. Словно ватага мальчишек, которые вырвались на простор в чудеснейший день самого прекрасного лета и самого замечательного за всю историю человечества года, разгуливали они по лужайкам. Так приятно было бы поиграть здесь в крокет, и, пожалуй, если б хорошенько прислушаться, можно было б услышать шорох деревянного мяча, прошелестевшего в траве, звон от его удара по железным воротцам, приглушенные голоса мужчин, внезапный всплеск женского смеха, донесшийся из какой-нибудь тенистой, увитой плющом беседки, и даже потрескивание льда в кувшине с водой.

- Эй! - крикнул Дрисколл, один из самых молодых членов экипажа, с наслаждением вдыхая ВОЗДУХ. - Я прихватил с собой все для бейсбола. Не сыграть ли нам попозже? Ну что за прелесть!

Мужчины тихо засмеялись. Да, что и говорить, это был самый лучший сезон для бейсбола, самый подходящий ветерок для тенниса, самая удачная погодка для прогулок на велосипеде и для сбора дикого винограда,

- А что, если бы нам пришлось скосить все это? - спросил Дрисколл.

Астронавты остановились.

- Так я и знал: тут что-то неладно! - воскликнул Чаттертон. - Взгляните на траву. Она скошена совсем недавно!

- А может, это какая-нибудь разновидность дикондры? Она всегда короткая.

Чаттертон сплюнул прямо на зеленую траву и растер плевок сапогом.

- Не нравится, не нравится мне все это. Если с нами что-нибудь случится, на Земле никто ничего и не узнает. Нелепый порядок: если ракета не возвращается, мы никогда не посылаем вторую, чтобы выяснить причину.

- Вполне естественно, - сказал Форестер. - Мы не можем вести бесплодные войны с тысячами враждебных миров. Каждая ракета - это годы, деньги, человеческие жизни. Мы не можем позволить себе рисковать двумя ракетами, если один полет уже доказал, что планета враждебна. Мы летаем на мирные планеты. Вот вроде этой.

- Я часто задумываюсь о том, - заметил Дрисколл, - что случилось с исчезнувшими экспедициями, посланными в те миры, куда мы больше не пытаемся попасть.

Чаттертон пристально смотрел на дальний лес.

- Они были расстреляны, уничтожены, зажарены. Что, может случиться и с нами в любую минуту. Пора возвращаться и приступать к работе, капитан.

Они стояли на вершине небольшого холма.

- Какое дивное ощущение! - произнес Дрисколл, взмахнув руками. - А помните, как мы бегали, когда были мальчишками, и как нас подгонял ветер? Словно за плечами вырастали крылья. Бывало, бежишь и думаешь: вот-вот полечу. И все-таки этого никогда не случалось.

Мужчины остановились, охваченные воспоминаниями. В воздухе пахло цветочной пыльцой и капельками недавнего дождя, быстро высыхавшими на миллионах былинок.

Дрисколл пробежал несколько шагов.

- О господи, что за ветерок! Ведь, в сущности, мы никогда не летаем по-настоящему. Мы сидим в толстой металлической клетке, но ведь это же не полет. Мы никогда не летаем, как летают птицы, сами по себе. А как чудесно было бы раскинуть руки вот так, - он распростер руки. - И побежать… Он побежал вперед, сам смеясь своей нелепой фантазии. - И полететь! - вскричал он.

Он полетел.

Время молча бежало на часах людей, стоявших внизу. Они смотрели вверх. И вот с неба донесся взрыв неправдоподобно счастливого смеха.

- Велите ему вернуться, - прошептал Чаттертон. - Он будет убит.

Никто не ответил Чаттертону, никто не смотрел на него; все были потрясены и только улыбались.

Наконец Дрисколл опустился на землю у их ног.

- Вы видели? Черт побери, ведь я летал!