...нет...

...нет...

Она даже думать об этом не желает.

– Неужели тебе не интересно, о какой сумме идет речь? – вкрадчиво поинтересовался Алекс.

– Нет, – ответила она резко.

– Она замечательная актриса, – сказал Алекс брату. – Ты только посмотри на нее. Можно было бы поверить ей – если не знать ее истории.

– Люди меняются, – сказал Маркус назидательным тоном. Он верил ей, он действительно верил.

– Сумма большая, – уговаривал ее Алекс. ...достаточная, чтобы кто-то захотел смерти Уильяма.

Ей стало нехорошо. Она не нашлась, что ответить и почувствовала приступ тошноты.

Большая сумма.

Для нее сто фунтов – большая сумма.

Как же она сможет претендовать на то, что ей не принадлежит?

А если бы даже решилась на такой шаг, он передал бы ее в руки властей. Она видела по хищному выражению его глаз, что он только и ждет этого.

– Я не знала, – повторила Франческа.

– Ради Бога, прекрати изводить ее, – сказал Маркус. – Она не знала. Я верю ей. Уильям выглядел настоящим оборванцем. Откуда ей было знать?

– В постели узнала, – промурлыкал Алекс. – Сара, должно быть, очень хороша в постели, как ты полагаешь? Разве тебе не хочется услышать этот медовый голосок в постели, Маркус?

Маркус уставился на Алекса, как на умалишенного.

– Право же, Алекс, ты, как всегда, слишком далеко заходишь. Проклятый деспот. Он говорит так специально, чтобы шокировать нас, Сара. Вам надо к этому привыкнуть. Послушайте, старина Экерли прибудет сюда в три, чтобы зачитать завещание, и на этом все закончится. Тогда вы все узнаете, Сара. И не позволяйте Алексу устроить из этого фарс, как обычно. А теперь прошу простить, я удалюсь. Не стесняйтесь, приходите ко мне, если Алекс станет невыносимым. Или же приходите к нам вместе с Филиппой.

– Клянусь, ты только об этом и мечтаешь: попробовать втроем, – ехидно заметил Алекс.

– А ты хочешь, чтобы она осталась в твоей постели одна? – тут же парировал Маркус. – Право же, Алекс, ты извращенец, ведешь себя так, словно ты – единственный жеребец в мире. – Он склонился над рукой Франчески. – До встречи, моя дорогая.

Наступила гробовая тишина.

– До встречи, моя дорогая, – передразнил Алекс Маркуса. Она совершенно очаровала его брата, этого растяпу, и Алексу это совсем не нравилось.

Маркус больше не считает, что она воплощение греха и нуждается в очищении.

Нет, Маркус воспринимает ее так, как любой другой мужчина, – как сосуд для его плоти, в который он будет до умопомрачения вонзаться.

С ее опытом она может часами доить мужчину и все равно оставить его с носом.

Но Маркус этого не понял. Маркус видел лишь глаза сирены, слышал грудной голос, боковым зрением заметил натянутый шелк на ее пышной груди, забыл, что женат на этой ведьме, Филиппе, и позволил себе помечтать об искусительнице, не понимая, что она не для него.

Так она действовала на всех. Наблюдая за тем, как она провожала взглядом удаляющегося Маркуса, Алекс поклялся запереть ее в кладовке, вырвать у нее все ее секреты и овладеть этим грешным телом.

Сэр Эдмунд Экерли, баронет и стряпчий семьи Девени с тех пор, как Алекс себя помнил, прибыл ровно в три часа.

– Это чистая формальность, – сказал он, перебирая бумаги на столе в библиотеке. – Я хочу, чтобы присутствовала леди Джудит, поскольку все финансы Уильяма формировались по материнской линии. – Он поднял голову как раз в тот момент, когда Джудит, опираясь на руку Маркуса, вплыла в комнату, бледная и разгневанная. – Моя дорогая Джудит. Я понимаю, как это будет больно для вас. Но процедура не займет и десяти минут. Я полагаю, это жена Уильяма.

– Так «оно» себя называет, – рявкнула Джудит, усаживаясь как можно дальше от Франчески, так, чтобы даже не видеть ее. – Неужели это необходимо, Эдмунд? Я готова дать деньги, если только «оно» исчезнет.

– Мы должны соблюдать букву закона, моя дорогая. – И Экерли стал читать завещание Уильяма, по которому все его наследники имеют право на половину его имущества, остающегося на момент смерти, независимо от того, достиг он тридцати лет или нет. – Ключом, разумеется, является слово «остающееся», и этот пункт был внесен для того, чтобы обеспечить жену и ребенка, если таковой будет. Однако леди Джудит контролировала средства Уильяма при его жизни, и я с сожалением должен констатировать, что его супруге почти ничего не осталось.

– Что? – воскликнул Маркус, которого это вовсе не касалось. – Как это возможно, мама?..

– Я отдала их ему, – холодно заявила Джудит. – Он просил, а я давала. Когда он уехал в Германию. И потом. Мальчику нужно было на что-то жить, не так ли? Я не могла допустить, чтобы он умер с голоду. Или попал в руки ростовщика.

Сэр Эдмунд откашлялся.

– Именно. Оставшаяся сумма составляет менее ста фунтов.

– И, – добавила властно Джудит, – я увеличу сумму до первоначальной, если это создание подпишет бумаги, отказываясь от претензий к моей семье, и если пообещает покинуть Англию.

Сара не могла этого знать, подумала Франческа. Не могла. Они были бедны, словно церковные мыши. Что же сделал Уильям с деньгами?

У нее голова пошла кругом. Она не сомневалась, что Миэр сорвет любые планы Джудит, которая стремилась избавиться от нее.

– У меня здесь чек, – сказал сэр Эдмунд. – Если леди Уильям будет так добра и представит мне свидетельство о браке...

Документы находились среди вещей, которые Франческа еще не распаковала. Если Миэр разрешит ей подняться наверх, у нее будет целых пятнадцать минут, чтобы сложить вещи и бежать.

– У меня есть документы, – сказала она, с трудом сдерживая волнение.

– Если вас не затруднит, миледи...

– Нас не затруднит, – заявил Алекс. – Я не оставлю ее ни на минуту.

Разумеется. Франческа встала.

– Я вернусь через несколько минут, сэр Эдмунд. – Когда они поднимались наверх, у Франчески мелькнула мысль, не столкнуть ли Алекса с лестницы, чтобы он умер ужасной, мучительной смертью.

– Это унизительно, – сказала она. Алекс так не считал.

– Переживешь.

Сара хранила документы в зеленом дерматиновом портмоне. Когда они вернулись, сэр Эдмунд открыл портмоне, не сумев скрыть неприязнь при виде дешевого материала. Опытным взглядом пробежал бумаги.

– Все, похоже, в порядке, Джудит. Остальные распоряжения вы должны сделать сами.

– Это создание не станет слушать. И Алекс не станет.

– Моя дорогая... – сказал сэр Эдмунд, обращаясь к Франческе. – Я вовсе не намерен вмешиваться в дела моих клиентов, но, полагаю, в ваших интересах лучше позволить леди Джудит обеспечить вам безбедное существование где-нибудь в другом месте. Надеюсь, вы подумаете над моим советом. – Он вручил ей чек.

Франческа взяла его, чувствуя себя мошенницей, что, по сути, было правдой. Ей понравилось, что сэр Эдмунд относится к женщине, которую считает Сарой, как к леди.

– Я подумаю, – прошептала она.

А почему бы нет? Как сказала Филиппа, сумма будет кругленькой, и на эти деньги она сможет долгое время жить припеваючи. А вот сто семьдесят пять фунтов. Но сейчас у нее всего семьдесят пять фунтов. А их на длительный срок не хватит.

– Алчная распутница, – прошептал Алекс ей на ухо. – Такая же, как мой никчемный братец. Куда же девались все деньги, Сара? Сколько из них потрачено на твои наряды и на твою еду?

– Видимо, именно по этой причине вы так долго не откликались, когда я умоляла вас приехать? – парировала она, потрясенная до глубины души. Она знала, как жили Уильям и Сара в Берлине, и не сомневалась, что никаких средств у них не было. Теперь совершенно ясно, почему Джудит так торопится откупиться от нее. – Вы не поверили, что мы испытывали нужду? Сколько же могло быть денег, если Уильям так быстро их промотал? Я не имела и пфеннига, чтобы оплатить счет врача в Берлине. Я не видела ваших денег. Вообще.

Алекс скептически взглянул на нее.

– Ах, как горячо ты себя защищаешь, Сара. Но ты знаешь, этот номер со мной не пройдет. Я все равно докопаюсь до правды. И это еще одна причина не отпускать тебя отсюда, по крайней мере, в ближайшее время.