– Не удавит, – пообещала я. – Есть во всей этой истории кое-что, что меня смущает, и я намерена разобраться во всех неясностях. Как вы уже знаете, помимо охраны клиента, я еще занимаюсь расследованиями. Мой девиз – «чтобы предотвратить опасность, надо найти ее источник и нейтрализовать». Вот я и попытаюсь нейтрализовать Никиту, когда буду уверена, что именно он – корень ваших проблем.

– Он, он, – закивал Феофанов. – Только не понимаю, как вы его устраните. Пристукнете, что ли, в темном подъезде?

– Убийства не по моей части, – ответила я. – Есть масса других способов устранить человека без физического насилия.

– Кстати, а сколько мне денег завтра снимать? – Феофанов с задумчивым видом отложил журнал, который взялся было листать. – Это же на квартиру, еду…

– Возьмите столько, сколько вам нужно для комфортного существования в течение месяца плюс на ремонт моей машины и оплату моих услуг, – посоветовала я.

В гостиную вошла тетя Мила с подносом в руках. Я и архитектор получили по большому бокалу горячего напитка. Стянув с поверхности кофе розочку из взбитых сливок, я сделала глоток и поставила бокал на журнальный столик.

– Что, не понравился? – осведомилась тетя Мила.

– Нет, вкус великолепный, – ответила я, – только горячий очень.

– Вы пейте, – обратилась она к архитектору.

Тот хлебнул и выдохнул, будто хватил спирта.

– Ничего лучше я не пробовал, – произнес он, улыбаясь.

– Вам, как пострадавшему, я плеснула немного побольше рома. Напиток называется «Фарисей». В бокале сначала смешиваются горячий шоколад с сахаром и ромом, а сверху все заливается горячим и очень крепким кофе.

– Да вы просто кудесница! – воскликнул Феофанов и, в несколько глотков допив содержимое бокала, выдохнул: – Фантастика!

– Помимо прочих достоинств, этот «Фарисей» жутко разжигает аппетит, – произнесла я как бы между прочим. Когда мы вошли, из кухни доносились чудные ароматы, и я, за сегодняшний вечер перехватившая лишь чашку кофе, решила, что неплохо бы поужинать, иначе возникал риск грохнуться на утренней пробежке в голодный обморок.

– Уже поставила все разогреваться, – улыбнулась тетя. – Сейчас у нас будет поздний ужин.

Услышав про ужин, Феофанов забеспокоился:

– Дело в том, что я на диете, чтобы поддерживать себя в форме, – сказал он, ерзая на диване. – Я не ем определенных продуктов, содержащих генетически измененные компоненты. Не ем все то, что содержит восстановленное молоко или химию…

– Вы что, хотите меня обидеть! – сердито воскликнула тетя Мила и насупилась: – Я готовлю только из натуральных продуктов! И что это вообще за речи про диету?

Архитектор не знал, куда деваться от испепеляющего взгляда тети Милы.

– Я неправильно выразился, – оправдывался он, – я просто внимательно отношусь к тому, что ем, и не ожидал, чтобы еще кто-то был солидарен со мной в этом. – Феофанов наговорил тете кучу комплиментов о ее кулинарных способностях. По его словам, мастерское приготовление кофейного напитка уже говорит о многом.

Простив его, тетя пошла на кухню посмотреть, как там ужин. Феофанов, немало поразив меня, кинулся на кухню вслед за ней. Он заявил, что поможет накрыть на стол. Тетя Мила сначала сопротивлялась, но потом не смогла устоять перед обаянием архитектора.

Я осталась в гостиной брошенная всеми. Ожидая ужина, я взяла журнал, который листал Феофанов, и мои мысли незаметно обратились к предстоящей операции. Казалось, чего проще, поехать завтра утром с Феофановым в банк и снять деньги со счета? Однако в этом несложном действии могла таиться опасность. Не изучив возможности противника, сложно было определить, на что он способен. Парни в больнице доказали мне, что дело очень серьезное – оружие, поддельные документы. Точно не ясно, хотели ли наемники устранить Феофанова или под угрозой физического насилия принудить к какому-нибудь действию? Может, они хотели заставить его подписать дарственную на все имущество или составить завещание в пользу жены? Выяснить поподробнее не удалось, так как ситуация была крайне опасной для здоровья клиента, пришлось срочно вывозить его из больницы. Не исключено, что его преследователи прекрасно осведомлены, в каком банке Феофанов держит наличные средства. Во-первых, за банком могут следить, во-вторых, среди персонала банка может найтись сотрудник, который при появлении архитектора позвонит куда следует и за это получит тридцать сребреников.

Чем больше я размышляла, тем опаснее мне казалась поездка в банк. Надо найти другой способ добраться до капиталов Феофанова. Прислушавшись к звукам, доносившимся с кухни, и не уловив ничего подозрительного, я прошла к себе в комнату и включила компьютер. По электронной почте я послала сообщение одному знакомому хакеру. Наше знакомство было лишь виртуальным. В чатах я представлялась парнем по кличке Охотник, суровым детективом, время от времени отпускающим грязные шуточки по поводу материнки, железа и винта. На удивление быстро Юзер откликнулся, написал, что сидит дома и режется в новую компьютерную игру «Зомби». Жена на кухне что-то стряпает, а дети вовсе свалили из дома в неизвестном направлении. Я изложила ему суть дела, но хакер сразу же отказался.

– Я не занимаюсь воровством, – возникло его сообщение на экране монитора. – Одно дело что-нибудь разузнать, взломать какие-нибудь защищенные серверы. Совсем другое – опустошать чей-то банковский счет.

Я поспешила объяснить, что опустошить требуется не чей-то счет, а счет моего клиента, который дал на это добровольное согласие. Требуется только перевести деньги с одного счета на два других; один мой личный – туда пойдет оплата услуг телохранителя, другой для пластиковой карты. За это Юзеру гарантируется вознаграждение в размере пяти процентов от суммы перевода. Никто внакладе не останется, если не считать типов, поджидающих моего клиента в банке. Юзер сомневался.

Тогда я поинтересовалась, сколько он меня знает и сколько раз уже помогал. Толкала ли я его хоть раз на какую-нибудь уголовщину? Подумав, Юзер ответил, что нет и он, наверное, согласится, а затем спросил:

– Охотник, ты что, мне настолько доверяешь, что поручаешь перевести деньги? Мы же друг друга в глаза не видели. Вдруг я мошенник и переведу деньги на свой счет?

– Не засоряй мне память! – потребовала я. Потом, пробежав пальцами по клавиатуре, написала: – Людям надо доверять, Юзер! Кроме того, я знаю, где ты живешь.

– Ну, спасибо за оказанное доверие, – поблагодарил меня он.

Информацию, необходимую для операции, я пообещала дать Юзеру через несколько часов.

– Женя, стол накрыт! Мы тебя ждем! – заглянула в комнату тетя Мила.

– Иду уже, – отмахнулась я, завершая виртуальное общение.

– Все стынет, – на всякий случай напомнила тетя Мила и закрыла дверь.

Спустя минуту я уже сидела за прекрасно сервированным столом в гостиной. Блюда были красиво, с фантазией разложены на тарелках и украшены зеленью. Но самое удивительное то, что на столе стояла бутылка токайского семьдесят девятого года. По заверениям тети, она берегла несколько бутылок этого вина до моей свадьбы.

– У нас что, какой-то праздник? – с подозрением спросила я. – Такой стол накрыли, что я теряюсь в догадках, может, чего-то не знаю?

– Стол практически целиком сервировал Виктор, – радостным тоном произнесла тетя Мила, – а ко всей этой красоте я просто не могла не добавить бутылочку хорошего вина.

– Ну что вы меня захваливаете, – произнес Феофанов, самодовольно улыбаясь, – я лишь немного украсил то, что вы потрясающе приготовили.

– Вижу, пока меня не было, вы двое тут спелись, – с обидой сказала я.

– Ой, Женя, да садись же, суп стынет, – поторопила меня тетя Мила.

Я принялась есть суп, секрет которого тетя Мила тут же открыла нам по просьбе Феофанова. Назывался он «Пандаль», родом из Чехии. В говяжий бульон клали кусочки вареного мяса, зелень, специи и нарезанные на узкие полосочки блинчики, изготовленные по особому рецепту. После супа мы перешли к отбивным с кружочками картофеля, жареной капустой, грибами с луком и залитым сверху грибным соусом. На десерт – вино, Феофанов, как и подобает истинному джентльмену, открыл бутылку токайского, наполнил бокалы и предложил тост, чтобы для собравшихся за столом все неприятности оказались в прошлом, наступили бы мир и благоденствие, а также чтобы в жизнь вошла настоящая любовь.