– О ней, родимой. Редакторы всегда требовали из крошечного события сотворить поэму, вот и наловчился. Позвольте воспользоваться ситуацией и попросить номер вашего телефона. Как освобожусь, сразу вам позвоню.

Мы обменялись номерами телефонов и распрощались, весьма довольные знакомством.

– Забыла спросить, – уже от дверей обернулась я, – вы когда-нибудь слышали что-нибудь о Юрии Ростове? Он ровесник Дударева и как-то с ним пересекался.

– Ростов, Ростов, – потер лоб Пахомыч, – не припомню. Такая простая, запоминающаяся фамилия… Нет, ничего не могу сказать. Если бы с ней было связано какое-нибудь мало-мальски заметное событие, тогда вспомнил бы. Извините, что не оправдал ваши ожидания.

– Что вы, что вы, – отмахнулась я, – вы для меня просто находка. А о Ростове я так спросила, на всякий случай.

Ничего удивительного в том, что Юрия не знали в нашем городе, я не находила. Чужак – он и есть чужак. Приехал, уедет, о нем забудут. А вот информация, представленная в статье, меня заинтриговала. Судя по словам автора, Дударев во времена своей юности, а ему тогда было где-то в районе семнадцати лет, был человеком честным, благородным, не чуждым рыцарских порывов. Юрий Ростов выставляет его жестоким и циничным хамом. Ариша тоже не может сказать об этом бизнесмене ничего позитивного. История с Марсиком не делает чести ни его супруге, ни самому Дудареву. Где правда? С чужих слов составить портрет человека сложно, а я не возьмусь помогать Ростову, пока не буду иметь твердое убеждение в том, что Дударев достоин хорошей трепки. Вывод: я должна пообщаться с ним сама.

Я забежала к Антону, потребовала, чтобы он немедленно показал мне фото Дударева, а у него на жестком диске имелись цифровые фотографии практически всех мало-мальски известных людей города, внимательно всмотрелась в черты лица своей жертвы. Запомнить его было легко: буйные кудри, легкое, почти неуловимое косоглазие, нос картошкой. Для выявления сущности этого типа следует спровоцировать его на конфликт, только в этом случае он проявит свое истинное «я». Какой простейший конфликт могла я спровоцировать? Автомобильная подстава? Чашка кофе на пиджак? Шпилькой по большому пальцу ноги? Сымпровизируем по обстоятельствам. Не буду же я изобретать конфликт, а потом ждать, когда для его воплощения в жизнь создастся благоприятная обстановка! Главное – сотворить фон. А фон мы сотворим…

Дело в том, что внешность моя не представляет собой ничего особенного. Обычная серая мышка: средние черты лица, средний цвет волос, среднее телосложение. Когда однажды меня назвали мечтой фотохудожника, я не поверила, а потом узнала, что бесцветная внешность модели – находка для фотографа. Лицо, на котором можно нарисовать все, что угодно, – редкость. Потом я сама научилась с помощью макияжа творить, в зависимости от настроения и ситуации, любой облик – от ослепительной красавицы до дурнушки. Скорее всего во мне погибла не модель, а гениальная гримерша. По крайней мере, менять внешность мне нравилось гораздо больше, чем скалиться в фотообъектив.

Для встречи с Дударевым требовался типаж «дурнушка». Если я перейду ему дорогу в образе красавицы, в нем может проснуться мужская галантность. До встречи с Ростовым оставались считаные часы, а я еще не приняла решения: приму я его предложение или откажусь от дела. Ситуация оказалась сложнее, чем мне показалось в самом начале, для полного ее прояснения требовался не один день, поэтому оставалось полагаться только на интуицию.

Я вернулась домой, быстренько навела беспорядок в своей внешности: сивенький лохматый паричок на голову, очочки в круглой металлической оправе, накладка под верхнюю губу сделали меня похожей на обезьянку-изгоя. Одежда подходящего дизайна у меня тоже имелась: старенькая болоньевая курточка сизого оттенка, неопределенного колера юбка, присборенная на резинку, суконные сапожки на «молнии». Кажется, подобным образом не наряжались в наше время даже самые жалкие слои населения, но на бомжиху я была не похожа – все чистенькое, юбка тщательно отглажена, лохматульки отчасти прикрыты беретом из белого кроличьего пуха. Красотка! По представлению обывателя, так выглядит «синий чулок» из исторической городской библиотеки.

Теперь – срочно ловить Дударева. Когда, по данным деда, у него сегодня встреча? В четырнадцать тридцать? Деловые обеды больше часа не длятся, у меня есть целый час, чтобы доехать до «Морского конька» и успеть что-нибудь предпринять. По пути я пыталась придумать мало-мальски пригодную приманку, на которую мог бы клюнуть Дударев, но мозги сонно шевелились под кроличьим пухом берета и никак не хотели работать как следует. Видимо, берет им мешал.

Возле ресторана обозначились две стоянки, одна для служебного автотранспорта, другая – для гостевого. Ресторан был слишком дорогим для того, чтобы в обеденное время в нем был аншлаг, на гостевой стоянке скромно притулились всего три автомобиля. Производное отечественного автопрома отметаем сразу, остаются два симпатичных капиталиста, японец и немец. Я, не особо скрываясь, подошла к первой машине и что есть силы пнула ногой по колесу. Автомобиль истошно заверещал, призывая на помощь хозяина. Едва я успела отойти от машины, как из дверей ресторана показался молодой холеный мужчина с наглыми глазами. Не мой клиент. Он отключил сигнализацию, обошел автомобиль, осмотрелся по сторонам и вернулся в ресторан. Стоило ему скрыться, я произвела ту же экзекуцию над второй машиной. На этот раз ей на помощь поспешил сам Дударев. Все ясно, серебристый «Форд» принадлежал ему.

Я подождала несколько минут, потом вернулась к машинам, достала складной ножик и проткнула переднее левое колесо «Форда». Никогда раньше не занималась подобными диверсиями! В кино все так легко и просто – подойти, ткнуть, как шарик лопнуть. В действительности же пришлось изрядно потрудиться и вымазать руки. Хорошо, что сигнализация на машине была установлена не самая чуткая и раньше времени меня не выдала. Наверное, стоит приобрести для подобных случаев острое шило. Или заточку. Вот будет забавно, если меня примется обыскивать милиция, что в условиях постоянного экстрима, который я ищу на свою голову, весьма вероятно, и найдет заточку! Впрочем, я ее еще не завела. И сейчас стоит отойти от машины, чтобы раньше времени не нарваться на неприятности.

Минут через десять из ресторана вышли молодой мужчина и Дударев. Опущу их эмоции и переживания по поводу испорченной покрышки, для меня оказалось важным лишь то, что Дударев отклонил любезное предложение налоговика подбросить его до дома и вызвал такси. Самому достать запаску и поменять колесо ему даже в голову не пришло, скорее всего он рассчитывал вернуться позже или прислать автослесаря. До приезда такси у меня было совсем немного времени. Дударев стоял один, случайных прохожих было немного, и они торопились по своим делам. Сейчас подойду и начну уговаривать вступить в какую-нибудь секту. Хотя подобные персонажи не вызывают негативную реакцию только у полных простофиль. Лучше пройду мимо, сделаю вид, что оступилась, упаду и посмотрю, предложит ли он помощь дурнушке или равнодушно отвернется. Дальше – по обстоятельствам.

Я уже поравнялась с Игорем, когда за моей спиной резко тормознула и остановилась желтая «Волга». Такси! Я отреагировала мгновенно – повернулась и протянула руку к дверце машины.

– Это я заказал такси, – попытались отстранить меня сзади.

– Чем докажешь? – активно нарывалась я. – Такси не купленное, а ко мне водопроводчик должен прийти, а дома нет никого, он придет, постоит под дверью, и жди его потом неделю.

Дударев больно вцепился мне в плечо и дернул, я словно срослась с ручкой «Волги».

– Ты не поняла, тетка? Отвали, пока я тебе внешность не попортил. Хотя хуже, чем есть, не станет.

– Сам отваливай, – насмерть стояла я, – мужчина должен уступать даме.

– Ну, смотри, дама, я предупредил, – прошептал он мне на ухо.

Я задохнулась от резкой боли под ребрами. Ударил он меня профессионально и подло, со стороны было незаметно, и способность к сопротивлению, даже словесному, я на время потеряла. Согнувшись в три погибели, я медленно осела на асфальт спиной к машине, Дударев обошел меня и уселся в такси. Потом опять хлопнула дверца, его рука снова оказалась у меня на плече, а изменившийся от исчезнувшей агрессии голос спросил: