Колин посмотрел на Софи, вздев одну густую черную бровь.

— Да, — сказал он, — Джоан повезло с родней.

— Джоан? — хмурясь, переспросила Софи. — Где вы откопали это имя, Колин?

— Я предпочитаю его этому ее странному мужскому прозвищу.

— Ах вот как. Но ведь…

— Это пустяки, Софи, — перебила ее Синджен и быстро добавила: — Спасибо, что приехали. Я так рада! — А потом, не подумав, выпалила: — Это было ужасно.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Софи, слизывая с пальца большую каплю малинового варенья.

Синджен бросила быстрый взгляд на мужа и поспешно проговорила:

— Потом, Софи, мы поговорим об этом позже. Колин свирепо сдвинул брови:

— Сейчас же ложись в постель, Джоан. Ты бледна, как моя рубашка, и потеешь так, словно на тебе воду возили. Мне это не нравится. Пойдем, я отнесу тебя наверх. И оставайся в постели — я так желаю. Я сам скажу тебе, когда тебе можно будет встать.

Не дожидаясь ответа, он поднял ее на руки и понес к двери, бросив через плечо:

— Если хотите, идите за нами, сударыни. Это поможет вам научиться ориентироваться в замке.

Софи и Алике, успокоенные насчет здоровья Синджен, но весьма озадаченные наличием у ее мужа детей и ее упоминанием о чем-то «ужасном», молча поднялись вслед за Колином по необъятно широкой парадной лестнице.

— Думай об этом как о приключении, — сказала Алике Софи, прикрывая рот рукой. — Ой, посмотри на джентльмена вон на том портрете. Боже мой, да ведь он же голый!

Колин улыбнулся, услышав эту реплику, но не обернулся, а только сказал через плечо:

— Это мой прапрадедушка, Грэнтен Кинросс. Предание гласит, что он проиграл пари, которое заключил с соседом, в результате чего ему пришлось заказать свой портрет в голом виде. Правда, на переднем плане, прямо перед ним, благоразумно нарисован тисовый куст.

— А в чем состояло пари? — поинтересовалась Алике.

— Говорят, что Грэнтен был очень необузданный молодой человек и пользовался большим успехом у местных дам. Он считал, что его жизненная миссия — сделать их счастливыми, всех до одной.

Один из его соседей заявил, что Грэнтену, невзирая на все его уговоры и льстивые речи, никогда не удастся обольстить его жену, поскольку ее добродетель неприступна и безупречна. На сей счет и было заключено пари. В конце концов оказалось, что на самом деле жена соседа — переодетый юноша, и Грэнтен проиграл пари и был вынужден позировать художнику нагишом.

Софи рассмеялась:

— Ты права, Алике. Это и впрямь будет великолепное приключение.

Вечером, после обеда, Софи и Алике зашли в спальню Синджен и уселись возле ее кровати. Колин оставил их одних, удалившись в детскую.

— Только не задавайте мне больше вопросов о моем самочувствии. Я здорова, только ужасно слаба. Я промокла под дождем, только и всего, если не считать того, что потом тетушка Арлет попыталась меня убить.

Софи и Алике уставились на нее в немом изумлении.

— Вот это да, — произнесла Алике, когда к ней вернулся дар речи.

Софи сказала:

— Она, конечно, противная старуха, и могу поспорить, что наш приезд пришелся ей не по вкусу, но покушаться на твою жизнь?! Зачем?

— Она хочет, чтобы меня здесь не было, чтобы остались только мои деньги. А может быть, она даже и денег моих не хочет — ее трудно понять. Когда я заболела, Колин был в Эдинбурге. Она открыла в моей спальне все окна и оставила меня одну, без всякого ухода; в общем, она едва не отправила меня на тот свет. Тогда Филип ночью, в одиночку, поехал верхом в Эдинбург, чтобы привести ко мне на помощь своего отца. Он прекрасный мальчуган. Потом Арлет сделала еще одну попытку. Не знаю, действительно ли она намеревалась меня убить или ее угрозы были просто бредом помешанной. Она много говорит, но смысл ее речей темен. А как вам понравились мои дети?

— Им разрешили побыть с нами в гостиной всего несколько минут, — ответила Алике. — Они очень похожи на своего отца, иными словами, они красивы. Далинг застеснялась и спряталась за ногой своего отца, а Филип смело подошел ко мне и сказал, что рад нашему приезду. Потом он понизил голос и попросил нас присмотреть за тобой. Он не хочет, чтобы с тобой опять что-нибудь случилось. Знаешь, Синджен, в его лице ты приобрела себе верного рыцаря и защитника. А когда он вырастет, то разобьет немало женских сердец.

— Надеюсь, его отец не поступит так с моим сердцем.

— Что за вопрос? — удивилась Алике. — Ведь лучшей жены, чем ты, невозможно и пожелать.

— Я всегда старалась брать пример с тебя, — с любовью сказала Синджен, ласково погладив руку своей невестки.

— А теперь поскорее расскажи нам все, Синджен, — сказала Алике. — Я уверена, что нас ждут крупные неприятности и нашим планам могут помешать. У меня ужасное предчувствие, что на рассвете сюда явятся наши мужья и будут свирепо орать и жаждать нашей крови.

— Нет, — твердо возразила Синджен. — У нас в запасе наверняка есть еще два дня. Вы проделали все безукоризненно. Дугласу и Райдеру понадобится время, чтобы встретиться и разработать план действий. Софи, ты, кажется, сказала, что Райдер уехал на скачки в Эскот вместе с Тони Пэришем?

— Да, но это ничего не значит, — ответила Софи. — Я согласна с Алике. Так или иначе они узнают, где мы, и прискачут сюда. Я тоже считаю, что они явятся уже завтра на рассвете. И можешь себе представить, как они будут бесноваться — Дуглас будет в ярости из-за того, что беременная Алике посмела отправиться в путь без его божественного соизволения, а Райдер захочет спустить с меня шкуру за то, что я ничего ему не сказала.

Алике засмеялась, но возражать не стала.

— Обо мне не беспокойтесь, — сказала она. — Я чувствую себя превосходно. И, слава Богу, меня больше не тошнит в самых неподходящих местах. По крайней мере за последние полтора дня меня еще ни разу не вырвало. Итак, Синджен, рассказывай. Мы тебя слушаем.

— Софи права. Мы должны действовать быстро. Пока я лежала здесь, а вы были в гостиной, у меня в голове созрел безупречный план. Мне только нужно немного времени, чтобы претворить его в жизнь.

— План чего? В чем, собственно, дело? — спросила Софи.

Синджен начала с Макферсонов, а затем перешла к рассказу о Жемчужной Джейн, которая сразу же вызвала у Софи и Алике горячую симпатию.

— Как ты думаешь, — задумчиво произнесла Алике, когда Синджен сделала паузу в своем повествовании, — привидения могут как-то общаться друг с другом? Каким образом Новобрачная Дева узнала, что ты больна и что тебе грозит беда? Может, ей рассказала об этом Жемчужная Джейн?

На этот вопрос ни у кого не нашлось ответа. Но Синджен воскликнула:

— О Господи, я забыла повесить портрет Жемчужной Джейн на место и перевесить те два портрета! Ей это не понравится, и потом, я же ей обещала!

— А что это за история? Ты ее знаешь?

— По-видимому, Жемчужная Джейн захотела, чтобы этот скудоумный граф, тот Кинросс, живший много лет назад, который соблазнил ее, бросил, а потом убил, отдал ей несметные россыпи жемчужин. И еще она потребовала, чтобы был написан ее портрет — надо полагать, по воспоминаниям ее неверного любовника — и чтобы этот портрет был помещен между его собственным портретом и портретом его жены. С тех пор всякий раз, когда ее портрет перевешивали в другое место, с хозяином или хозяйкой замка Вир случалась какая-то неприятность. Нет, их не убивало неизвестно откуда взявшейся молнией, с ними просто приключалось что-то неприятное вроде отравления негодной пищей. Я не хочу, чтобы что-то подобное произошло со мной. Думаю, тетушка Арлет нарочно перевесила эти три портрета в надежде, что со мной случится что-нибудь дурное. Конечно, это только догадка, но это как раз в ее духе.

— Какая мерзкая женщина, — сказала Алике. — Но теперь здесь мы, и она больше не посмеет тебе вредить.

— По-моему, Серина тоже со странностями, — заметила Софи и, встав на колени, принялась разжигать огонь в камине. — Какая-то она уж слишком воздушная — и в манере держаться, и в одежде. Между прочим, платье, в котором она была нынче вечером, стоит очень дорого. Вот и еще один любопытный вопрос без ответа: если у Колина не было денег, на какие средства она приобрела это платье? Нет, не пойми меня превратно: с нами она была весьма любезна, но выражалась уклончиво и, я бы сказала, говорила загадками.