Вадим почувствовал, как волосы шевелятся на его голове. Неужели он сам, своею рукой обрёк на весь этот ужас свою любимую? Превратить женщину в бездушное, жестокое существо - разве это ему было нужно? Нет, Вадим не хотел заполучить её такой ценой. Вдруг спасительная мысль пришла ему в голову.
-У тебя ничего не выйдет, - уверенно проговорил боярин. - У Ефанды останется свет в душе - это её дочка.
-Предоставь это мне, - усмешка вновь исказила лицо богини. - Из любого ребёнка можно вырастить что угодно. Я сделаю девчонку своей жрицей, и тогда свет легко превратится во тьму.
-А как же моя любовь к Ефанде? Благодаря ей свет в моей душе...
-...Уже ничего не значит. Ты сам отдал мне свою душу, помнишь? Душу и тело. И хватит травить пустые побасенки. Нынче мне нужно набраться сил, так что приготовь мне жертву. А ночью я вновь попробую сотворить то, что мы с тобой задумали. Да смотри, не пускай к Ефанде её сестру, иначе всё пойдёт прахом. И мальчишку, Соловья, из города выгони. А ещё лучше - мне отдай.
Морена направилась в свою клетушку позади хозяйского ложа, а Вадим с тоской почувствовал, что вновь не в силах противостоять ей. С тяжёлым вздохом он отправился выбирать раба для нового жертвоприношения.
Однако Ольга уже давно была в городе. Ещё накануне вечером она, предчувствуя неладное, тайно наведалась к воеводе Дубыне. Тот, не вдаваясь в лишние расспросы, спрятал девушку среди отроков, загодя переодев её в мужские порты. Лишь поздно ночью воеводе удалось, наконец, провести молодую ведунью в ложницу к её сестре.
...Ефанда спала неспокойно. Душу её томили странные виденья, в которых она призывно улыбается Вадиму, а он нежно берёт её руки в свои и устами тянется к её устам. Это видение сменялось другим, в котором она в белых одеждах с ножом стоит над жертвенником, где распростёрта Ольга. То своими руками пытает каких-то людей... Видения сменяли одно другое, не давая успокоения. И вот что странно: всё существо княгини будто разделилось надвое. Одна часть её ужасалась этим снам, другая же безумно радовалась им.
Неожиданно проснувшись, молодая женщина обнаружила у своего ложа Ольгу. Та стояла над ней, ласково гладила по волосам и чему-то печально улыбалась.
-Сестра? - удивленно проговорила Ефанда. - Что ты здесь делаешь?
-Вот, пришла проведать тебя, - ответила девушка.
В душе Ефанды проснулось раздражение. «К чему это всё? - подумалось ей. - Они с дедом что, совсем ополоумели? Не уж-то до сих пор считают меня маленькой девочкой, которая нуждается в надзоре?»
-Нет, конечно, сестрёнка. Ты жена и мать, разве можем мы надзирать за тобой?
-Ты что, читаешь мои мысли? - ещё больше раздражаясь, спросила Ефанда.
-Иногда. Вот и сейчас не только мысли, но и душа твоя у меня точно на ладони.
-Вот как? И что же ты видишь?
-Вижу, что мечется она, не разумея, что происходит с ней. Зло поселилось в тебе, а ты к тому не готова. Опоили тебя, сестрица. Вот только кто?
-Пустое это, сестрица, - спуская ноги на пол, проговорила княгиня. - Никто меня не опаивал. Зачем ты пришла? И без тебя, небось, не пропаду.
-Погоди, Ефанда, - Ольга положила руку на плечо сестре.
Лицо княгини вдруг изменилось до неузнаваемости, превратившись в маску злобы и отчаяния. Она затряслась всем телом и попыталась сбросить с плеча руку сестры. Раздался вопль, полный боли и раздражения.
-ПУСТИ!!!
-Нет уж, сестрёнка. Говори, кто опоил тебя.
-Не знаю я ничего!
-Неправда. Душа твоя уже обо всём догадалась. Скажи мне.
Ефанда засветилась изнутри багровым пламенем, а тело её при этом стало холоднее льда. Ольга же крепко, с любовью обняла её, прижала к себе.
-Пусти! - прохрипела княгиня.
-Назови имя.
Молодая женщина билась в руках сестры, выла, хрипела, рычала. Казалось, ещё немного, и она превратится в дикого зверя. Вдруг послышался тихий струнный перебор. У ложа стоял невесть откуда взявшийся здесь Соловей. Он играл, играл как никогда раньше. Руки его, точно бабочки, порхали над гуслями, извлекая замысловатую, невыразимо прекрасную мелодию. Подчиняясь музыке, человеческая душа то взмывала в необозримые выси, прямо в светлый Ирий, к богам Прави, то падала в самые глубокие бездны, пред очи самого Змея, к стопам страшного Ния, но лишь для того, чтобы вновь бесплотно воспарить в небеса.
Ефанда заметно притихла. Она уже не хрипела и не выла, лишь смотрела куда-то в потолок. Из широко открытых глаз по щекам струились потоки слёз. Тело молодой женщины ещё продолжала сотрясать крупная дрожь. Она вновь сделала слабую попытку вырваться, но Ольга держала крепко.
-Вадим!!! - с мукой в голосе вскрикнула наконец Ефанда.
В тот же миг Ольга отпустила сестру, и княгиня, не чувствуя больше её поддержки, без чувств повалилась обратно на ложе.
- Благодарю тебя, Соловушка, - оборачиваясь, проговорила ведунья и замерла: за спиной парня она увидела смертельно бледную Доброгневу.
-Давно стоишь?
-Про Вадима слышала, - ответила боярышня и, помедлив, добавила. - И поняла.
-И что делать мыслишь?
-А что делать? Я Рюрику роту на верность давала.
-Вот и ладно. Тогда помоги мне. Нам ещё в чувство её приводить и от колдовства отводить. А поутру приведёшь сюда Любаву, Аскольда и Дубыню. Мыслю, не лишним это будет.
Гусляр присел на ложе рядом с Ефандой, ласково вытер со лба испарину, провёл рукой по волосам. Ресницы княгини дрогнули. Медленно, точно через силу женщина открыла глаза и робко улыбнулась.
- Благодарю тебя, Соловушка, - тихим, почти безжизненным голосом прошептала она.
Доброгнева уже скрылась за дверью, когда Ольга, присев на ложе рядом с Ефандой, подозвала Соловья. Они долго смотрели друг другу в глаза. Вот ведунья улыбнулась, нежно потрепала парнишку по волосам:
- Тебе бы укрыться где-нибудь, Соловушка. Уйти из города.
Тот отрицательно мотнул головой.
- Вадим тебя искать будет.
Отрок равнодушно пожал плечами, и отвернулся, упрямо закусив губу.
- Пропадёшь ведь.
Никакого ответа.
- Ну, как знаешь, - девушка со вздохом поднялась и отошла к окну. - Только помни: из покоев княгини чтоб ни на шаг. Понял?
Мальчишка радостно улыбнулся и кивнул. Уж от-то точно знал, где нынче его место.
День близился к закату. В последнее время Вадима очень раздражало яркое солнце, но сегодня, хвала Морене, было пасмурно. Ефанда второй день не показывалась из своих покоев. Впрочем, в этом ничего необычного не было. Она всегда на несколько дней запиралась в своей ложнице и постилась, когда Рюрик уезжал из города. Воины с уважением говорили, что в эти дни княгиня ворожит о благополучном возвращении мужа домой. Так ли это, боярин доподлинно не знал, но сейчас это причуда Ефанды была ему на руку. Странным было другое: куда-то пропала вся весёлая братия, возглавляемая маленькой княжной Любавой. С самого утра никто не видел ни саму девочку, ни её постоянных спутников - Доброгневу, Соловья и Аскольда. Это немного беспокоило Вадима (особенно пропажа Соловья), но пока он решил не предавать этому значения.
Догорели последние лучи солнца. Боярин знал, что Морена уже ушла из его дома с тем, чтобы попытаться ещё раз нагнать князя и его дружину. Вскоре настанет время действовать. Нынче ночью Вадим остался в княжеских покоях, а в караул расставил верных ему людей, дабы избежать лишнего шума. Вопреки распоряжению богини смерти боярин решил всё-таки пленить Ефанду: мало ли что может случиться. Время тянулось невыразимо медленно, точно, зная о злодеянии, задуманном Вадимом, само замирало от ужаса.
Наконец настала полночь. Боярин вышел к своей ближней дружине, обвёл всех тяжёлым взглядом.
-Что же, жребий брошен, - проговорил он и направился к покоям княгини. Вооружённые гридни двинулись за ним.
Личный караул княгини скрутили быстро и без лишнего шума: опоенные вои (кто усомнится в верности Вадима или его ближних?) не способны к сопротивлению. Дверь в покои отворилась тихо, пропуская заговорщиков. Но, к немалому удивлению Вадима, княгиня не спала. Более того, в полном облачении, с мечом у бедра Ефанда стояла посреди ложницы. За её правым плечом с секирой наперевес виднелся Дубыня. За спиной, в полумраке маячил Аскольд с Любавой на руках. Девочка, доверчиво прильнув к мальчишескому плечу, крепко обнимала его за шею. А за левым плечом молодой женщины - Вадим даже задохнулся от неожиданности - с заряженным луком в руке высилась гибкая фигура Доброгневы. Остриё стрелы было нацелено прямо в грудь брата.
